litbaza книги онлайнСовременная прозаМосква-bad. Записки столичного дауншифтера - Алексей Шепелёв

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 75
Перейти на страницу:

В соборе, посвящённом взятию Казани, он, недоросль Гяур Кяфиров, пропагандирует всяко неполиткорректную чисторусскость, перемежая её, как диджей, подпевками группе «Коловрат» (ей-богу!) и афронегритянскими шерстопрядскими нарифмованиями-наритмованиями!.. Не, я могу, конечно, если теперь не мазнуть хорошенько, то неожиданно схватить за кадык, но это произведение вашей системы – образования и всего прочего: «Кто дебилом к нам придёт, тот дебилом на зависть всем и останется!» Я его сюда, как говаривал проф. Преображенский, не устраивал, а тронь – ущемление нацменьшинств, деды-аспиранты защемляют молодые таланты!

Блаженные времена, когда конфликты решались с помощью силы, а то даже и ума. Сейчас их просто нет, или нужно сделать вид, что их нет, вдохнуть поглубже аромат дихлофоса. Блаженные!.. Что делать: в православии всяк за всякого виноват… скованные одной цепью… вот сквот, вот коммуналка, вот… whips and chains… розги и горох…

Боле того, узнав, что я из Тамбова (я даже специально подчеркнул: из области, но он не понял), он с гордостью провозгласил, что он – коренной москвич! (Родители его приехали из Казани аж 13 лет назад! – жадина-говядина, солёный арахис!). На основании этого он решил объявить себя и эталоном стиля: «Если б у меня была такая борода, меня бы в моём дворе не поняли, чесслово!» Но это было уже чуть позже: я уже привык и старался не обращать внимания вообще. «Лет через десять и у тебя вырастет, года через два у тебя начнёт ломаться голос…» – съязвил я, намекая на разницу в возрасте, но никто не отреагировал (надо было прямее: «Дитятко, я в отцы тебе гожусь!» – примерно так потом высказала при конфликте одна из старших.) «Ты прямо Ленин вылитой!» – начал он в другой раз, и тут уж подоспела хихикающая Анфиса. «Родной, – не стерпев, возвысил до твёрдости голос я, – ты портрет Ленина вообще видел?! Букварь, страница один. Или у вас Билл Клинтон был… Иди посмотри: тут недалеко! На Ленина ты похож, только он облысел позже, чем бородка выросла». Ноль реакции.

Как раз на углу ГИМа, на входе на площадь постоянно пасутся так называемые двойники – Ленина, Сталина и Брежнева, приемлемо похожие разве что только для иностранцев… И вот Гяур, я как-то за ним наблюдал, своей походочкой молодой, но как бы деловой и приличной – как ей подобает в странные наши времена – шпаны, подчалил к ним и почти рэперским жестом протянул каждому руку. Это я наблюдал ещё раза два. Он так же здоровался и прощался, перебрасываясь нарочито небрежными «Как сам?», «Покедова!», со всеми околособорными полисменами – я в такие моменты отворачивался, закуривая, или просто бросал «До свидания». Чуть не каждого иностранца, как я потом понял, он напутствовал – не догадаетесь как: «Гуд лак!»

А уж в гримёрке он представал каждодневно как истинный мим, ловящий бабочку, а погнавшийся за роем пчёл бродячий бешеный щенок, бредущий, коли его не остановить, от начальной стадии шизофрении (постмодернистское или интернет-сознание) к более, как они выражаются, продвинутой.

Теребления его бесконечны и нескончаемы: сидит-сидит, напевая под плеер или без него, и вдруг тсыкнет или хикнет сам с собой, а на вопрос «Ты что, Гяурчик?» лишь только отмахнётся ручкой: мол, вам не понять, куда уж там вам… И глядишь: уж снова задёргались плечи, замоталась башка, заиграли на его лице псевдозначащие улыбочки… Потеребив едва намеченную бородку, вдруг резко вскочит и куда-то понесётся – прочь из собора, и через минуту возвращается, с силой хлопаясь на стул (он застолбил себе местечко за столом за шкафом – что, конечно, не всем понравилось; я обычно садился на край дивана, предварительно бережно очистив его от курток, сумок, авосек с едой и даже обуви).

Но пантомима – это ещё хорошее искусство… хотя бы потому, что звука нет – вернее, почти нет: после распекания бабкой и ещё пары нареканий он всё же немного втянул свою разросшуюся в тёплой питательной среде шизоризому, чему я уж было порадовался, но преждевременно: чрез месяц всё позабылось!

Вообще скучать не приходилось. Девушки, конечно, молчали только в общечеловеческом плане, а то, что касалось дать директиву, сделать замечание (или скажем так: примечание), не взирая на лица пособачится, громко побазарить или насмешливо пошушукаться между собой – извольте.

Кроме нас, смотрителей внутренних помещений, в нашу гримёрку перевели смотрителей-привратников, проверяющих билеты на входе. Вот с ними-то и возникло навязчивое бестолковое общение, по которому я так сокрушался. Крошечная комнатка, вечно наполненная пятью-девятью разномастными персонажами, напоминала дурдом (с Наполеоном-Гяуром в центре композиции!), камеру-обезьянник или курятник.

Определённой отрадой было наличие Владимира Сергеевича – хоть одного персонажа мужского пола, да ещё и старших уже лет. У знающих толк в героях девушек он, видимо, тоже не сильно котировался: толстый, с какой-то болезнью спины или ног, ремень на пупке, те же 9 тыщ… Он работал в самом ГИМе, знал порядки, мог рассказать хоть что-то связное и полезное, высказать к месту хоть какое-то суждение – правда, суждения тут же поглощались всё разъедающей дребеденью, а рассказы слушал я один, пока кто-то не врывался и бесцеремонно не прерывал чем-то своим.

Но больше всех шума и телодвижений (не считая наших Гяурчика и Анфисы) производили Раиса Евстахиевна и Людмила Марковна Маркова. Первая ежедневно – по пять-семь раз на дню! (по числу перерывов) – аляписто повествовала об… Австралии! В стыке с пассажами экскурсоводов и пассами Гяура Кяфирова мне стало казаться, что Василий Блаженный жил в Австралия и читал рэп – я едва не начал путался в ответах иностранцам! У неё там живёт дочка, и она пару раз туда летала сама. Какие там кенгуру, кролики, автострады и персики под деревьями валяются – я это прослушал раз по двести, но рассказы были крайне сбивчивы, отрывочны и неинформативны, так что если бы я, допустим, не знал, что такое «кенгуру», «автострады» или «персики», так бы и не узнал. Телевпечатления от вчерашних сериалов и передач были куда как ярче, только забывала, как кого зовут из героев – приходилось, дабы не закрутить в пружину и эту, с позволения сказать, беседу, подсказывать.

Людмила же Марковна (а вообще просто Люда или Людка) была лет всего сорока и отличалась сообразительностью больше чем вся честная гоп-компания вместе взятая, если б не один недостаток: подобно Кяфирову, она не могла держать всё в себе и постоянно озвучивала свои мысли или вопросы, из-за чего Раиса и Биссектриса называли её дурой – иной раз даже в глаза. Ноги её, пардон за интимную подробность, почти как и у В. С., не гнутся, из-за чего она постоянно пребывает в полунаклоне, мешая проходу, напоминая набирающуюся зёрен курицу, да порой среди цыплят… В таком положении, подставив перед собой стул, она пересчитывала на нём оторванные корешки контроля (в среднем в день у двух смотрителей по 500, а то и по 700 штук, плюс штук по 200 на фотосъёмку – стягивается резиночками и сдаётся в ГИМ), громко слюнявя пальцы и произнося каждую единицу во всеуслышанье. Как-то Гуля не выдержала и сделала ей замечание. Она ответила – тем, что и подумала… Типа «Тьфу на тебя ещё раз!» В итоге дошло до привычной женской перепалки в стиле «Да ты сама-то…», с матерными оскорблениями, угрозами увольнения и физической расправы.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?