(Фигурное катание) «Я сосредоточен только на себе и партнерше, есть только мы и лед. Прочее исчезает, все происходит словно в замедленном темпе, хотя делаешь все вовремя — под музыку и так далее. Ничто больше не имеет значения — просто нереальное, сверхъестественное ощущение!»

(Альпинизм) «Когда идешь к вершине, не думаешь о прочих проблемах. Это независимый, самоценный мир. Когда ты там, все становится удивительно настоящим, и ты всем управляешь. Это полностью твой мир».

Создавая временный мир, которому можно отдаться целиком, поток позволяет убежать от хаоса повседневности{123}. Однако это вовсе не то же самое, что погружение в энтропию, достигаемое употреблением наркотиков или простыми удовольствиями, притупляющими чувства. Это бегство вперед, к большей сложности, когда человек становится сильнее, преодолевая новые трудности.

Поскольку хрупкое равновесие между задачами и умениями требует сосредоточенности на выполняемом деле, люди говорят об утрате осознания самого себя в состоянии потока. В потоке человек не может позволить себе беспокоиться о том, хорошо ли он выглядит и нравится ли другим. В повседневной жизни эти мысли чаще всего ведут к энтропии сознания{124}. А когда мы глубоко вовлечены в то, что делаем, заботы о себе покидают нас.

Довольно часто люди рассказывают об ощущении преодоления собственной личности в состоянии потока, например, когда музыкант, исполняя особенно прекрасную мелодию, ощущает единение с мирозданием, или танцор чувствует, что ритм движения его тела находится за пределами восприятия обычного человека. Инженер из Бангалора (Индия), входящий в состояние потока благодаря программированию, так описывает погруженность в свою работу: «Я оказываюсь в воображаемом мире программных переменных, операций, алгоритмов. Мне кажется, что я стал одним из элементов компьютера — или другим компьютером».

Но особенно красноречивы альпинисты: «Это приятное чувство полной вовлеченности. Ты как робот… нет, скорее как животное… испытываешь тактильные ощущения пантеры, крадущейся по скале». Скалолаз Д. Робинсон, много писавший на эту тему, пытаясь передать то, как в процессе восхождения возникает «ощущение океана ясности, дистанции, слияния и единства», подметил сверхъестественную странность этого состояния ума в сравнении с неразберихой обыденного сознания, полного внутренних противоречий;

«Ты сливаешься со скалой, с движениями, с правильным положением тела до такой степени, что уже осознаешь себя не отдельной личностью, а чем-то единым и со скалой, и с теми, кто вместе с тобой идет к вершине. Ты не уверен, движешься ли ты сам или это движется скала. Вы оба взбираетесь наверх. Если ты в потоке с чем-нибудь, оно совершенно неподвижно. Я полностью осознаю отсутствие самосознания»{125}.

Последнее предложение указывает на важный парадокс. «Отсутствие самосознания» иногда понимают так, что человек просто отключается, что он хуже соображает или менее сосредоточен. На самом же деле все наоборот. Снижение осознания самого себя позволяет человеку направить больше психической энергии на то, что он делает. Альпинист, не сосредоточенный на самом себе, может больше сконцентрироваться на склоне, на своих движениях, на погодных условиях. Утративший осознание самого себя фигурист будет лучше кататься, поскольку станет обращать больше внимания на свое тело и движения. Не осознающий себя композитор лучше пишет музыку, так как полностью сосредоточен на потоке звуков в своей душе.

В связи с состоянием потока мы также упоминали измененное ощущение времени, когда часы кажутся минутами. Вот что говорит об этом хирург: «Время просто летит. Но потом, особенно после тяжелой операции, ощущение такое, будто отработал сотню часов». Шахматист: «Время движется в сотни раз быстрее. Поэтому ощущения как во сне. Кажется, что все заканчивается в несколько секунд». И, наконец, поэтическое описание скалолаза Робинсона: «Говорят, это всего лишь мгновение, но столь всепоглощающее, что просто погружаешься в него, овеваемый дыханием вечности».

Одна из помех состоянию потока — механическое деление времени, управляющее нашим повседневным расписанием. Например, школьники часто говорят, что стоит им увлечься чем-то интересным, скажем, рисованием или научным экспериментом, как звенит звонок — 45 минут закончились и пора идти на другой урок. Примерно таким же образом естественные, непринужденные модели работы кустарей-ремесленников были разрушены два столетия назад новыми требованиями промышленного производства: на смену им пришел жесткий график труда. Однако в состоянии потока чувство времени вновь становится естественной составляющей общего восприятия человека. Оно перестает быть навязанным ограничением, не учитывающим наши действия и то, как мы их воспринимаем.

Когда большинство из семи перечисленных составляющих потока присутствуют в сознании, наше текущее занятие становится самоцелью, то есть делом, достойным того, чтобы заниматься им ради него самого. Это переживание настолько приятно, что человек стремится воспроизвести все, что способствовало его возникновению. Если вы переживаете ощущение потока, ныряя с аквалангом, вам захочется нырнуть снова, чтобы еще раз испытать те же чувства. Если вы входите в состояние потока, решая математическую задачу, то будете искать новые задачи. Порой опыт потока в определенной деятельности доставляет такое удовольствие, что человек решает посвятить этому занятию всю свою жизнь. Австралийский исследователь Джим Макбет{126} описывает случаи, когда человек бросал работу и отправлялся в плавание по южным морям на утлой лодчонке только потому, что ему надоело работать в здании без окон или ходить на деловые обеды. Один из этих людей так объяснил свой поступок: «Я хотел сбросить оковы будничной жизни, хоть немного почувствовать себя отважным искателем приключений. Меня не устраивало растительное существование. Я пытался сделать что-то важное в своей жизни, такое, чтобы запомнилось надолго».

А вот что нам рассказал скалолаз: «Оставаясь в корпорации, я и дальше получал бы кучу денег, но однажды понял, что работа не доставляет мне удовольствия, не приносит пользы. Я не знал толком, чего хочу, и проводил в офисе все свое время. А годы летели… Мне нравится быть плотником. Я живу в красивом тихом месте и почти каждую ночь лазаю по скалам. Думаю, моя душевная легкость и доступность гораздо важнее для моей семьи, чем те материальные блага, которые я уже не могу ей дать».

Конечно, если человек научился получать удовольствие от работы в офисе, ему не нужно переплывать Тихий океан или становиться ночным скалолазом. Важно то, что какое бы занятие ни ввело человека в состояние потока, у него появляется жгучее желание повторить это. Именно поэтому так важно научиться получать удовольствие от занятий, создающих гармоничную сложность, а не хаос. Самые страшные представления о будущем рисуют общество, где человек испытывает удовольствие лишь от вандализма, навязчивой сексуальности и агрессии, как в «Заводном апельсине». К сожалению, мы не можем исключить возможность такого развития событий, ведь, не умея распознать более интересные возможности, человек обычно обращается к простым и грубым.