Уехать на выборы в Рим, бросив все на произвол судьбы, было невозможно. Потому что это только так кажется, мол у стен Кремы стоит огромное войско, в котором командуют Генрих Лев, Виттельсбах старший и Фридрих Швабский. Все они, конечно, отменные воины и знают свое дело, но если между ними не будет рыжего императора, про которого девки Кремы поют похабные песенки, победы не видать. Вообще ничего не будет, наши бойцы почувствуют себя покинутыми, кремонцы же решат, что я трусливо сбежал, а это, чего доброго, предаст им сил.

Вот и сижу под стенами Кремы, хожу в атаки, принимаю корреспонденцию и жду вестей. Вести же неутешительные, мой ставленник Оттавиано ди Монтичелли имеет семь голосов против двадцати трех Роланда. Что же до Берганда, то он выбыл из строя, не успев сделать и пары шагов в сторону престола Святого Петра.

При этом Оттавиано мог похвастаться разве что древностью своего рода и отдаленным родством с императорской семьей. За Роландом же было прекрасное образование, большой опыт работы на благо курии, он откровенно придерживался григорианских принципов свободы церкви и в случае избрания папой первым делом подверг бы меня и Райнальда Дасселя церковному проклятию. У него был один существенный недостаток — дружба с сицилийским королем, отчего его сторонников прозвали «сицилийцами».

Я написал Отто, чтобы всячески поддерживал Оттавиано, и Оттавиано, чтобы держался Виттельсбаха. Думал Эберхарда послать на подмогу, но он мне тут необходим, а Райнальда — реально нельзя, придет к власти Роланд — с живого кожу сдерет.

До седьмого сентября противники старались переманить на свою сторону как можно больше сторонников или хотя бы заставить кардиналов отказаться от голосования. Наконец на общем собрании Оттавиано внес следующее предложение: если не получается выбрать папу из двух претендентов, пусть каждый имеющий право голоса выберет кандидата из партии противника. На что сторонники Роланда решили провести выборы немедленно, наскоро проголосовали за своего лидера, после чего попросили кардинала Оддо[110] принести папскую мантию, начав обряд аккламации. В соборе Святого Петра с раннего утра толпились люди. А что такое аккламация? Это приветствие новоизбранного папы народом. То есть кто выйдет в папской мантии, того и станут славить.

Через собор, сияя толстым лоснящимся лицом, прошел довольный, что все так хорошо сложилось, кардинал Оддо, несший в руках папскую мантию, молодой дьякон открыл перед ним дверцу в ризницу и закрыл ее, когда Оддо вошел внутрь. После чего произошло странное, сквозь радостное песнопение можно было различить крики и возню оттуда, где должны были с полагающимися молитвами и ритуалами облачать новоизбранного папу. Услышав шум потасовки, Отто и его верники ворвались в ризницу и застали любопытное зрелище: Роланд и Оттавиано яростно рвали друг у друга папскую мантию, а бедный Оддо с расквашенным носом тихо подвывал у ног схватившихся борцов.

Велев закрыть дверь, Виттельсбах разнял дерущихся, отвесив каждому по звонкой оплеухе, после чего сообщил тоном, не терпящим возражений: «Оттавиано станет папой!» После чего вокруг Оттавиано ди Монтичелли появился заслон имперских рыцарей, которые по команде обнажили мечи. Попытавшийся было достать противника Роланд отступил в глубь ризницы, изодранная мантия передавалась из рук в руки, пока не исчезла совсем, а на ее месте появилась новая, принесенная Оттавиано заранее.

«Расступись», — негромко скомандовал Отто, и к ди Монтичелли протиснулись два его капеллана, которые накинули на плечи будущего папы мантию воротом вниз.

— Быстрее, ну быстрее же, — торопил Виттельсбах.

Бедняги тщетно пытались нащупать застежку, все время наталкиваясь на кисти подола.

— Перевернутая мантия — перевернутый папа, — мрачно пошутил присутствующий тут же Гийом Биандрате.

Наконец Оттавиано удалось облачить по всем правилам, и «новоизбранный» папа вошел в собор, как ни в чем не бывало, встав перед алтарем.

— Может, прикончить Роланда? — шепнул Гийом на ухо весьма довольному, что ему удалось так славно послужить Империи, Отто.

— А ты его не того? — удивился Виттельсбах.

— Так приказа не было, — опешил Биандрате.

— Не было, значит, не надо. А то потом еще скажут, что раз в ризнице обнаружился мертвец, стало быть, нужно начинать расследование и сызнова выбирать папу. Что он — Роланд этот — может, после того как папой назвали другого? Он даже канцлером не останется. Оттавиано… нет, теперь следует говорить Виктор IV, эдакой гадины у святого престола не потерпит.

Меж тем Виктор IV начал раздавать апостолическое благословение у главного алтаря собора Святого Петра, а Роланд со своими «сицилийцами» поспешно покинул Рим, направившись в сторону Нимфеи.

* * *

Прошли восемь дней, и у нас появился новый мученик за веру, истинный папа в изгнании и антипапа, обманом и вероломством занявший престол Святого Петра. То есть вместо одной проблемы нарисовались две.

Следующий гонец подтвердил, что в Нимфее Роланда действительно провозгласили папой и теперь его следует называть Александром III. Что же до Оттавиано, ему было предписано освободить незаконно занятый престол в течение недели, после которой его автоматически отлучали от церкви.

Виктор IV слал душераздирающие письма Райнальду, умоляя поговорить со мной, дабы императорские войска поскорее вошли в Рим и спасли его святейшество от взбесившегося Роланда. Александр же дождался окончания данного своему врагу времени и объявил об отлучении от церкви своего противника со всеми его сторонниками, как это и принято, исполнив обряд погашения свечей. После чего он разослал во все страны католического мира письма, в которых сообщал о своем избрании. Официальное уведомление получил и я. Письмо состояло из общих фраз, в которых содержались традиционные просьбы о защите святой церкви в качестве ее «уполномоченного фогта и покровителя», которому он, папа, собирался оказывать уважение, а также «всеми силами содействовать приумножению его славы». На словах же кардинал-посланник, тот самый Оддо, с заговорщицкой улыбкой под сломанным и перекошенным носом, передал, что следует разделять таких разных людей, как добрый папа Александр III и непримиримый канцлер Роланд. Что новый папа не собирается упорствовать в той политической позиции, которой придерживался прежний канцлер. А следовательно, императору за благо — довериться Александру и поддержать его позиции.

— Какой еще Александр?! Избрали Виктора! И вы хотите, чтобы я предал истинного папу ради подложного, который даже не скрывает, что сделался папой вдали от Святого престола! — не выдержал я, схватив улыбающегося кардинала за грудки и намереваясь выбросить его в окно.