Юля презрительно хмыкнула. Где он раньше был с его помощью?

– С машиной тоже помогу, подберём что-нибудь на первое время… Феррари, конечно, не обещаю, но пешком твой брательник ходить не будет… Юль, ты только скажи своему терминатору, что я перед тобой извинился. Ладно? – жалобно пролепетал Кондратьев.

С этими словами он сгрузил букет прямо в руки изумлённой девушке.

– В смысле, Игнату Николаевичу, – добавил торопливо. – Скажешь, да?

– Ладно, – согласилась Юля. Скорее, потому что ей хотелось поскорее избавиться от общества бывшего преследователя.

Когда измученный элитным подразделением спецназа Кондратьев покинул отель, на девушку накинулись с вопросами коллеги. Пришлось объясняться, иначе живой бы не отпустили. Алиса и другие девчонки тараторили, переглядывались, жадно всматривались в Юлины глаза:

– А кто он?

– Вроде я его у нас уже видела? Нет?

– А букет роскошный!

– Кто ж его так отметелил?

– Юль, он к тебе приставал, да?

– Наверное, у нашей Юлечки есть крутой защитник.

– Вывеску этому буйволу капитально подпортили!

У Юли дрожали губы, руки, колени – визит Кондратьева внутреннего равновесия не прибавил. Это как же его запугал Игнат, если толстяк выглядит настолько пришибленным?

…Она решила разориться на такси, спешила домой, чтобы сделать тест.

– Вау, какой букет! – восхитилась с порога Светланка. – От нашего папули?

– От Кондратьева, – фыркнула Юля. – Скажешь тоже!

– Чего это Кондратьев тебе цветы дарит? Игнат должен!

– Я же сказала, у нас всё сложно.

– Вот блин. А жирный почему вдруг сподобился?

Пришлось и подруге рассказать об инциденте… Света приехала первой и уже ждала с двумя тестами – выбрала, по её словам, самые надёжные.

– Ну, с богом! – напутствовала она. – Дверь не закрывай, а то как я открою, если ты сразу в обморок грохнешься?

Спустя десять минут Юля появилась в комнате, где её верная подружка сидела на диване и нервно грызла губы.

– Вот, – обречённо произнесла она, предъявляя тест, на котором сияли две чёткие полоски.

– О-о-о-х, – протяжно выдохнула Света. А потом подскочила с дивана и усадила на него подругу. Та была похожа на сомнамбулу, лицо у неё побелело. – Так, спокойно. Дыши, дыши. Юль, чего ты так переживаешь? Ребёнок – это ж классно! Раньше сядешь, раньше выйдешь. Сейчас многие до тридцатника тянут, не рожают. А потом уже и не получается естественным путём. Так что не вижу повода расстраиваться! Первый ребёнок – последняя кукла! Я буду с коляской гулять, из бутылочки кормить. Понянчимся!

Юля мотнула головой. Вид у неё был такой, что Света сорвалась на кухню и вернулась со стаканом воды.

– Ну-ка, выпей! И прекрати психовать! Родишь сладкого медвежонка, а мы с Андрюхой будем помогать. И с Игнатом помиришься обязательно!

– У нас всё…

– Если ещё раз скажешь, что у вас всё сложно, я тебя по башке тресну! – воскликнула Света.

– Мы решили больше не встречаться, – глухо пробубнила Юля.

Конечно, это было не совсем правдой. Это она решила не встречаться с Игнатом. А он…

– Он тебя оттолкнул? – нахмурилась подруга. – Не хочет продолжать отношения? Хм… Да ты ему только скажи про беременность, он по стенам будет бегать от счастья! У мужика давно возраст поджимает, а ребёнка нету. А тут ты с таким сюрпризом. Классно же!

– Не знаю… – уныло покачала головой Юля.

Глава 24

Белые розы, оттенённые розовыми альстромериями, стояли в вазе на кухонном столе, и были настолько красивы, что захватывало дух… Ясно, что цветы Кондратьев купил не по своей воле, его заставил один настойчивый товарищ. Поэтому Юля чувствовала, что яркий букет связывает её с Игнатом.

…Девочки снова подгадали с графиком, и в понедельник у обеих был выходной. Света потянула подругу на пляж:

– Тебе нужно отдыхать и успокаиваться. И побольше общаться со мной! А из-за мужиков одни нервы, – заявила она.

Но как тут успокоишься? Только вчера подруги узнали необыкновенную новость, и обе до сих пор пребывали в шоке.

Пахло солью и йодом, горячий песок грел сквозь полотенце, чайки, как обычно, метались и вопили.

Юля смотрела в лазурное небо, положив ладонь на абсолютно плоский живот. Как поверить, что там, внутри, уже кто-то поселился? Крошечная бусинка, которая навсегда изменит её жизнь… Откуда он взялся, этот малыш? Как получается, что из двух невидимых глазу клеточек зарождается новое существо?

Улыбка непроизвольно возникла на губах. После ступора и оцепенения, испытанных вчера, теперь Юля то и дело чувствовала внутри тёплую волну – казалось, её сердце кто-то ласково сжимает с больших ладонях.

У неё будет ребёнок… От Игната… Их маленький медвежонок, которого они так ловко смастерили прямо посреди тайги…

Мир изменился, всё вокруг купалось в солнечном свете, эмоции теснились в груди и рвались наружу. Да, своими поступками она отрезала себе путь к счастливой жизни с Игнатом, но…

Но зато у неё внутри осталась его частичка.

Как же она будет любить этого ребёнка!

Она уже его любит.

– Ты улыбаешься, – заметила Света. – Класс! Мне это нравится.

Однако… Уже спустя пару часов эйфория, накатившая на пляже, рассеялась, и мир снова окрасился в серые полутона. Беременность перестраивала гормоны в Юлином организме, заставляя настроение то и дело меняться.

Вот и сейчас отчаяние, почти безысходность застряли комком в горле. Каждая минута, прожитая без Игната, становился мучением – особенно теперь, когда Юля знала, что любимый совсем близко… Ей до слёз хотелось снова его обнять, притронуться к нему.

Она отправилась в клинику, и по дороге ломала голову, как будет уворачиваться от требований брата. Андрей снова заведёт разговор об Игнате… А ведь через некоторое время ей ещё придётся рассказать о беременности. Тогда братик и вовсе разбушуется…

Вот правильно Света говорит: от мужиков сплошные нервы!

Последние метры от остановки до крыльца клиники она проделала на минимальной скорости. Старательно натягивала на лицо улыбку, чтобы заявиться в палату с видом счастливого и беззаботного человека.

Угу, как же!

Уголки губ упрямо ползли вниз, никак не удавалось восстановить состояние окрылённости, охватившее её на пляже. Надо сразу завести разговор об их сибирской квартире и тёте Лене. Поговорил ли Андрей с родственницей?

Брат выглядел неплохо, но лежал под капельницей. Куколка-медсестра улыбнулась Юле, как родной, поздоровалась и выскользнула в коридор. Кресло рядом с кроватью освободилось.

– Сказали не вставать, – разочарованно сообщил брат.

– Почему?! – тут же переполошилась сестра. – Что-то случилось? У тебя ухудшение?

Она знала, что Андрей уже наловчился таскать с собой по коридору штатив капельницы, так как оставаться в кровати ему с каждым днём становилось всё труднее – он восстанавливался, энергия рвалась