В «Юту» попали две торпеды, как и в «Детройт». «Танжер» поразила всего одна смертоносная сигара. Все поврежденные корабли окутались дымом, а на «Энтерпрайзе» стало разгораться пламя. Видимо, одна из японских торпед повредила цистерну с топливом. Такехико Чиахая с сожалением отвел взгляд от картины разрушения и посмотрел назад. Все самолеты его группы шли за его бомбардировщиком. Наконец-то впереди показался канал, ведущий к выходу в открытое море. В самом канале не было видно кораблей. Только в районе Госпитального мыса на якоре стояли несколько минных тральщиков. Когда группа пролетала над ними, то молодой летчик заметил восемь японских пикирующих бомбардировщиков, которые начинали атаку на эти небольшие кораблики. Кстати, в небе над Перл-Харбором не было до сих пор ни одного облачка зенитного разрыва. Противник был застигнут врасплох. По атакующим японским самолетам никто не стрелял. Они заходили на цели, как на учениях, не встречая при этом никакого сопротивления.

Вот уже виден выход в открытое море. Справа показалась мощная береговая батарея, прикрывающая Перл-Харбор с юга. А вон там вдалеке просматривается аэродром Эва. С левой стороны взлетная полоса Хикэм. На ней ровными плотными рядами крылом к крылу стоят маленькие, как будто игрушечные, самолетики. Хотя это с высоты в три тысячи метров они кажутся игрушечными. А на самом деле это грозные боевые машины. Сверху ровные ряды американских самолетов смотрелись красиво, но эта идиллия будет уже скоро нарушена. Вон видны шестнадцать белых японских самолетов, выходящих в атаку на Хикэм. Да и над Эвой тоже мелькает группа японских палубных истребителей и бомберов.

– Где этот американский эсминец? Ага, вот он в пяти милях к югу. Это и есть наша мишень! – обрадовался Такехико Чиахая, заметив наконец свою цель.

– Шестнадцатая, вижу цель на двенадцать часов! Атакуем! – скомандовал он, направляя свой самолет в пологое пикирование.

Быстрый взгляд назад, все его самолеты идут за ним. Никто не отстал. Это был далеко не первый их бой. Они понюхали пороху еще в Китае в 1938 году, пустив врагу первую кровь. Поэтому в своих людях капитан 2-го ранга Такехико Чиахая не сомневался. Эти его точно не подведут. Вражеский эсминец приближался, заполняя круги прицельной сетки. Вот до него четыре тысячи метров… три… две… Противник не стрелял, вражеские зенитки молчали.

– Огонь! – самому себе скомандовал Такехико Чиахая, выпуская обе свои «Рю» в сторону эсминца ВМС США «Блю».

Ракеты, оставляя густой дымный след, устремились к американскому кораблю. Обе «Рю» ударили в борт эсминца, пробив тонкую бортовую броню и разорвавшись внутри корпуса. Два взрыва 200-килограммовых боевых частей ракет разворотили борт американского корабля, вызвав пожар в машинном отделении. Капитан Чиахая резко потянул на себя штурвал, уводя свой самолет наверх. Уже пролетая над вражеским эсминцем, он увидел попадания еще двух японских ракет в его борт. Через минуту американский корабль получил попадания девяти «Рю» и запылал, заваливаясь на правый борт. К чести американцев стоит сказать, что после третьего попадания один зенитный пулемет эсминца открыл огонь по атакующим японским самолетам. Ему даже удалось повредить один бомбардировщик, но эта стрельба продолжалась недолго. До следующего ракетного попадания, которое просто уничтожило храбрых зенитчиков вместе с их 12,7-миллиметровым пулеметом.

Такехико Чиахая накренил свой самолет, внимательно рассматривая, как горящий американский корабль все больше и больше начинает заваливаться на борт, уходя под воду. Немногочисленные выжившие члены команды эсминца «Блю» в панике покидали тонущий корабль, прыгая в воду. Молодой японец удовлетворенно хмыкнул и бросил взгляд в сторону Перл-Харбора. Обе видимые отсюда авиабазы – Эва и Хикэм – уже пылали. Но, несмотря на это, японские самолеты с маниакальным упорством раз за разом атаковали эти аэродромы, расстреливая людей, технику, зенитные огневые точки, ангары и склады с авиатопливом и боеприпасами. Над гаванью Перл-Харбора стояли густые черные столбы многочисленных пожаров. Американские зенитные и береговые батареи, видимые из кабины его бомбардировщика, также были затянуты пеленой дыма, в которой что-то горело и взрывалось. Грандиозность картины разрушений поражала и завораживала. За три года непрерывных боев капитан 2-го ранга Чиахая видел многое. Но такого размаха стихия разрушения достигла в первый раз на его памяти. Даже бомбардировки Сингапура и потопление английской эскадры в Индийском океане бледнели перед этим пиром смерти и огня.

Младший капрал Эндрю Райт стоял на пирсе Куахуа, курил и мрачно взирал на гавань Перл-Харбора. Перед его затуманенным взором маячил остров Форд, расположенный посреди гавани. Величавые силуэты американских линкоров мерно покачивались на мелкой волне, пришвартованные к большим бетонным столбам, торчавшим из-под воды в Линкорном ряду у восточного побережья острова Форд. Эндрю видел, как на взлетной полосе Форд готовят к вылету летающую лодку «Каталина». Увидев это, младший капрал скривился и грубо выругался.

«Чертовы летуны! Все из-за них!» – ожесточенно подумал Райт, невольно прищуриваясь.

Именно из-за одного из этих летчиков, летавших вот на таких вот «каталинах», его вчера бросила девушка. Салли, очаровательная пышнотелая брюнетка, ушла к молодому лейтенантику из флотских ВВС. Вроде бы этот гад служил на авиабазе на острове Форд.

– Чертовы авиаторы! Ну почему все самые красивые девушки достаются им? Вот же гадство! – подумал Эндрю Райт, поглядев на свои наручные часы. – Семь часов двадцать восемь минут. И что мне теперь делать?

Вчера вечером он получил увольнительную, чтобы провести ночь субботы и воскресный день вместе с Салли. Но когда он пришел к ее дому, то Салли не было дома. А ее мамаша, открывшая дверь, прямо с порога огорошила младшего капрала новостью о том, что у Салли теперь новый ухажер, и захлопнула дверь перед носом Эндрю. Всю ночь он заливал горе в барах Гонолулу. К утру он как-то умудрился добраться на пирс Куахуа, не попавшись на глаза патрулям военной полиции. Зачем он сюда пришел, Эндрю не знал. Может, хотел найти того лейтенанта и набить ему морду, а может быть, шел к гавани, чтобы утопиться с горя. Алкогольные пары немного развеялись, и вот теперь он стоял у края пирса и просто курил, глядя на остров Форд, где сейчас должен был находиться его обидчик.

Вообще-то, Эндрю не любил напиваться. Так, пару кружечек пива для настроения. Но сейчас повод был очень даже серьезным. Как и неделю назад, когда начались чистки среди военнослужащих. Многих хороших парней тогда арестовали только за то, что они были выходцами из южных штатов. Вот тогда-то и арестовали его лучшего друга Гордона Миллера. Всех арестованных погрузили на восемь транспортных кораблей и отправили в США в Сан-Диего. Все это было таким диким. Эндрю Райт всегда считал, что он живет в самой демократической стране в мире, и гордился этим. Но недавние события в его родных Соединенных Штатах Америки очень сильно поколебали эту гордость. Его вера в великую американскую демократию, о которой на всех углах твердили политики и газетчики, дала большую трещину.

Сначала всю страну потрясло жестокое убийство президента Рузвельта, а потом очередным шоком стало восстание на юге США. Из небытия вновь возник кровавый призрак Конфедерации, которая уже один раз была побеждена в кровопролитной гражданской войне. И вот теперь проклятые южане опять подняли свои мрачные знамена и устроили очередной мятеж. Поговаривали, что именно южане и убили Рузвельта. При этом они использовали пушку и три пулемета. Да, именно так было написано в газетах. Как человек военный, Эндрю Райт не понимал, как убийцам президента удалось незаметно привезти к месту покушения посреди города такое количество оружия… Особенно его удивила пушка. Если пулемет легко можно было спрятать в кузове грузовика или в салоне большого легкового автомобиля, то пушка – это пушка. Ее так просто не спрячешь.