Дьябло Дьябло проворковал:

– Вот письмо от анонимной радиослушательницы. Тут написано: «Люди вечно говорят, будто я ленивая, бесполезная неумеха и только зря копчу небо. Моя сестра всегда в меня верила, и мне очень горько, потому что я ее подвожу. Она всегда считала, что я многого достигну, и всегда ругалась с теми, кто утверждал обратное; беда в том, что я ничего не достигла, и теперь мне кажется, что вся ее ругань пропала впустую. Впрочем, может быть, ей просто нравилось ругаться».

Письма написали пилигримы. Идею подсказал Хоакину Тони. В конце концов, Тони не понаслышке знал, как важно участие зрителей в деле раскрутки радиостанции. Диджеи отлично поладили, насколько это вообще возможно, учитывая, что всё их общение шло через одного молодого человека из Оклахомы, они быстро выяснили, что обожают одно и то же: всевозможную музыку и байки в прямом эфире.

Дьябло Дьябло продолжал:

– «Если бы она меня послушала, я сказала бы ей, что мне очень нужна ее ругань. Кажется, ее проклятия так и не смогли заставить меня что-то делать, но я стала счастливее, пока ничего не делала. Возможно, однажды я всё-таки смогу многого добиться. Может быть». Сдается мне, в двигатель этого анонимного письма надо добавить топлива.

К счастью, у меня есть именно то, что нужно, как раз сегодня я услышал эту песню и с тех пор переслушиваю снова и снова. Встречайте новинку: The Loco-Motion от Литл Ивы.

Вокруг радио в пикапе Эдуардо случился всплеск разнообразных эмоций: потрясение, гнев, восторг, гордость, и в конце концов взбудораженные совы принялись летать кругами над пилигримами. В воздухе повеяло несовершившимися чудесами, и птицы словно обезумели, принялись ухать и перекликаться, во все стороны полетели перья. В душах пилигримов назревали вторые чудеса, а в душах Сория – первые.

– Давайте прочтем еще парочку писем от двух анонимных слушательниц. Помните, все те, кто слушает нашу передачу из дома: тема нашего шоу – любовь, поэтому письма эти о любви, о том необычном виде любви, который мы питаем к родным и друзьям. Пока вы слушаете эти слова, друзья мои, подумайте о том, что лично вы могли бы сказать этим анонимным авторам. Вы хотели бы их утешить? Дать совет? Согласились бы с ними? А может, вы просто спели бы им милую песню группы The Shirelles. О, знаете, я, пожалуй, поставлю одну из их песен, а потом мы прочтем одно из писем.

Сория молчали две минуты и тридцать восемь секунд – ровно столько времени потребовалось коллективу группы The Shirelles, чтобы спросить у слушателей, будут ли они любить их завтра. Члены семьи напряженно ждали, когда же Дьябло Дьябло прочтет обещанное письмо.

– «Не знаю, люблю ли я свою сестру или мне приходится ее любить, потому что мы, строго говоря, один и тот же человек. Люди вечно говорят, что мы выглядим одинаково; это первое, что они говорят при встрече с нами. А потом они принимаются сравнивать. «Вообще-то ты выше, чем сестра», или «Она ест больше тебя», или «Книги, которые ты читаешь, длиннее, чем у твоей сестры». Что бы со мной ни произошло, ко всему приплетают мою сестру. Думаю, во мне говорит эгоизм, так что это довольно глупо. Хорошо, что это письмо анонимное». Эй, дорогие слушатели, а вас когда-нибудь посещали подобные чувства? Вам никогда не казалось, что вы неразрывно с кем-то связаны и никогда не сможете от этого человека избавиться? Это ужасное чувство. Люди похожи на мелодичные аккорды – мы их любим, когда они гармонично играют все вместе, совсем как в песне, которую я собираюсь сейчас поставить, и всё же было бы вопиющим безобразием забыть, как чудесно звучит игра одной гитары в тональности ре мажор.

Все собравшиеся в пикапе Эдуардо Сория вначале представили себя частью одной большой песни Сория, а потом в виде отдельных аккордов. Все единодушно решили, что песня получилась бы не самая гармоничная.

Дьябло Дьябло продолжал.

– Запомните эту мысль… Сейчас я прочту второе письмо, потому что оно тоже написано сестрой для сестры. «Я люблю свою сестру, но также я ненавижу свою сестру. Мы постоянно ссоримся. Она знает всё обо мне, а я знаю всё о ней, поэтому нам особо не о чем поговорить. Мы просто ссоримся. Иногда я представляю, что ушла и живу самостоятельной, насыщенной жизнью, что у меня куча потрясающих друзей, а вечером я возвращаюсь к ней и могу всё ей рассказать, и наша жизнь снова наладится. Вот только я боюсь так поступить. Она любит меня просто потому, что должна. Вдруг кроме нее меня никто не будет любить?»

Сидевшие у костра Робби и Бетси неловко заерзали. Разумеется, это они написали анонимные письма, и теперь, когда близнецы слушали свои признания, им было тяжело смотреть друг другу в глаза.

Порой нам проще быть откровенными с собой и другими на бумаге, и это был именно такой случай.

Дьябло Дьябло сказал:

– У меня есть песня для этих двух сестер, а также маленький совет. Знаю, что вы скажете: «Никто не просил совета ни у тебя, ни у твоей мамочки». Знаю, знаю, и всё же это совет не мой и не моей мамы. Совет дает Фрида Кало, он обращен ко всем тем, кто не может отпустить кого-то. Вот что она сказала: «Нет ничего абсолютного. Всё меняется, всё движется, всё вращается, всё летит и всё уходит». Сестры, подумайте об этом, а я пока поставлю вам песню про любовь и немного про освобождение. Бренда Ли, композиция Break It To Me Gently.

Из динамика заструился голос Бренды Ли, а Франсиско вдруг сопоставил одно с другим: радио, письма, ухающих над ними сов.

Он сказал:

– Слушатели – это пилигримы. И они же написали письма.

Вот так Сория впервые стали отвечать на свои вопросы.

Поскольку Беатрис обладала деятельным и практическим складом ума, она бесчисленное количество раз пыталась представить, как отреагирует семья, узнав о подпольной радиостанции. Она рассматривала все возможные варианты развития событий, хорошие и плохие. Приготовилась к безудержному самодовольству Хоакина, если кто-то из членов семьи его похвалит. Придумала разумные аргументы в пользу того, что Федеральная комиссия по связи не станет охотиться за крошечной радиостанцией на необъятных просторах Колорадо, где радиоволны навряд ли сподвигнут городских жителей массово приникнуть к радиоприемникам в надежде уловить вещание юных радиопиратов. Обдумала, как станет в деталях рассказывать отцу о трудоемком процессе создания маленькой радиостанции. Решила, что радиостанция – хорошее оправдание для использования грузовика, ни для каких других целей не пригодного.

Вот только до этой ночи Беатрис совершенно не думала, какими словами станет оправдывать нарушение самого главного семейного правила. Изначально она и не собиралась его нарушать. Потом Марисита дала интервью, затем радиопередача помогла Дженни, но даже после этого Беатрис не думала, что они с Хоакином снова воспользуются радиостанцией для такой цели. Беатрис вообще не склонна была нарушать правила и считала, что правила можно соблюдать, коль скоро они не встают у нее на пути, поэтому она никогда не влезала в споры, никогда не повышала голос и не вмешивалась в жизнь других людей, ибо терпеть не могла, когда вмешивались в ее жизнь, так что она не привыкла попадать в неприятности. В последний раз она угодила в неприятности сразу после рождения, потому что предполагалось, что она родится мальчиком. (Франсиско и Антония вместе выбрали имя для своего сына – Алехандро Луис Сория. Антония ожидала, что ее сын будет говорливым и лихим, каким был ее собственный отец, пока безвременно не погиб, разбившись на аэроплане. Франсиско представлял своего будущего наследника умным и интеллектуальным ученым, наивно полагая, что лишь мужчина способен мыслить рационально.) Если впоследствии Беатрис и доставляла родителям огорчения, то они не шли ни в какое сравнение с тем шоком, который они испытали, получив на руки девочку. В итоге Беатрис никак не могла предугадать, какие последствия повлечет за собой их смелый поступок.