— Нам нужен Смирнов!

— Будем искать другие возможности.

— Давай попробуем догнать эту сучью пару и допросить. Не получится — вернёмся.

«Мерседес» свернул на Анопино, за две минуты домчался до посёлка, поднимая за собой хвост пыли, и пассажиры увидели возле небольшой кафешки под названием «Гусь» мирно стоящий «Жук». В нём никого не было.

— Сходи, — предложила Яшутина. — Я заметней.

«Мерседес» остановился перед «Жуком».

Минбаев вышел, открыл дверь кафе, оглядел маленький зальчик на четыре столика. За одним из столиков одиноко сидела девушка с короткой причёской, в джинсовом костюмчике, у стойки пил пиво долговязый субъект в рубашке навыпуск.

Девушка оглянулась.

Минбаев встретил её взгляд, в котором сквозила усмешка, и понял, что его провели, как мальчишку.

— Возвращаемся, — коротко сказал он, усаживаясь на заднее сиденье «Мерседеса».

— Их нет? — догадливо спросила Яшутина.

— Скорее всего, пересели на другую машину. Будем просить подключить нас к «Уху». Этих ребят голыми руками не возьмёшь. Надо заниматься ими по полной программе.

— Смирнов за это время улизнёт.

— Дальше Земли не улизнёт, — осклабился полковник. — А на Луну и на Марс пока рейсовые ракеты не летают.

— Там достать их было бы легче.

— Достанем и здесь.

«Мерседес» развернулся в обратную сторону.

Погружение в бездны

Свидетелем драки между приезжими кавказцами и десантниками соседа Сёмы Прохору стать не довелось. О том, что происходило, ему рассказал Михась, озабоченный опёкой квартиранта.

Всё началось вечером в пятницу, 8 июня, когда после работы молодёжь Клирово потянулась в местные культурные заведения: в деревне недавно открылось кафе «По Пре» и уже год работал КОМ — Клуб отдыха молодёжи, где можно было поиграть в бильярд, в шахматы, в настольный теннис, посмотреть концерт какой-нибудь заезжей звезды из Рязани или Владимира, а также сходить в кино, благо в КОМе имелось два кинозала: обычный, на двести мест, и небольшой кинозальчик в формате 3D.

Кавказцы приехали на четырёх машинах и какое-то время вели себя тихо. Но потом в кафе начали приставать к девушкам, а в кино свистеть и выкрикивать какие-то непристойности. Их попытались урезонить мирно, а когда не получилось, Сёма с товарищами в количестве семи человек начал наводить порядок.

Кончилось всё это большой дракой, в которой участвовали сначала семеро бывших десантников и восемнадцать кавказцев, потом к Сёминым друзьям присоединились жители Клирово, и кавказцев едва не забили до смерти, тем более что они сразу пустили в ход ножи и арматурные стержни.

Полиция, вызванная охраной кафе и КОМа, приехала к концу битвы сразу из двух ближайших городков — из Тумы и Спас-Клепиков. К этому моменту пролилась кровь: пробили головы и ранили ножами четверых бывших десантников, порезали четверых молодых парней из Клирово, и двенадцати кавказцам поломали руки-ноги, ребра и челюсти. Шестерых из них пришлось отправить в реанимацию.

Разбирались всю ночь.

Взбудораженные клировцы окружили место побоища и то и дело порывались навалять уцелевшим кавказцам и полицейским, вынужденным их защищать.

Прохор тоже порывался пройтись к центру села, поинтересоваться деталями происшедшего, но Михась его не пустил.

— Нечего там делать, бандитам дали отпор, и ещё хорошо, что обошлось без жертв. Теперь не сунутся устанавливать свои порядки. А то без встреч с чернож… ми пройти нельзя, так и шныряют кругом группами либо сидят на корточках на тротуарах и возле магазинов.

— Они так живут, — пробормотал Прохор. — Стадом.

— Пусть живут, но пусть не лезут со своим древнепещерным укладом жизни. Не мы к ним приехали, а они к нам. Какую культуру они нам принесли? Культуру воровства? Своих воров хватает. Культуру курения «травки»? Спасибо за заботу о нашем здоровье. Я человек спокойный, со всеми могу жить мирно, но если меня начнут «ровнять» чужие — возьмусь за вилы.

С утра по дворам стали ходить полицейские, расспрашивать, кто что видел.

Михась к себе в дом их не пустил. О чём он разговаривал с двумя представителями закона, Прохор не слышал, но поднялся к нему хозяин темнее тучи.

— Интересовались, не живёт ли кто у меня. Я ответил, что только родственники. Не нравится мне это, буду звонить Дану.

— Я тоже позвоню, — пообещал Прохор, понимая, что спокойной жизни в деревне приходит конец. Рано или поздно о его местонахождении станет известно Охотникам, и они появятся здесь, чтобы довести дело до финала. Рисковать семьёй Михаила Прохор не хотел.

На звонок Саблину неожиданно ответила Юстина, оказавшаяся в этот момент с Данимиром. А её обещание приехать и вовсе привело Прохора в состояние нокдауна. Ещё не было случая, чтобы Юстина откликалась на его просьбы или обещала выслушать. Как правило, их встречи инициировались им и заканчивались быстро, времени у майора полиции на длительный отдых и удовольствие никогда не хватало.

— Жди, мы подъедем, — закончила она разговор по телефону, и настроение Прохора изменилось. Теперь уже стало казаться, что невзгоды отступили, приедет любимая женщина, и всё решится самым счастливым образом.

— Из дому не высовывайся, — предупредил его Михась, выходя из спальни. — И в окнах лучше не светись. Я буду рядом, в Управу не поеду, так что зови, если понадоблюсь.

Прохор послонялся по комнатам, понаблюдал из кухни за полицейскими, прохаживающимися по улице в сопровождении жителей села, попил чаю, поднялся к себе в спальню, прикидывая, когда приедут Саблин с Юстиной, потом решил заняться поисками ДД. Делать было всё равно нечего, а сидеть и ждать в неподвижности или спать днём Прохор не любил.

Он снял футболку, благо было тепло, лёг на кровать, привычно согрел на груди эргион.

Для начала перебрал в памяти все свои прошлые погружения в числомиры, чтобы не повторяться. Главным результатом тех погружений была эмоциональная отдача, порождённая раздвинувшимися границами Вселенной. Встречи с «родичами» тоже изумляли, но всё реже и реже, становились вторичными по сравнению с той информацией о слоях «матрёшки», которую он получал при выныривании в психике «родичей».

Сначала всё казалось простым и забавным: он нырял в энергоинформационный поток, уносивший его из собственного тела, выплывал в сознании «соседнего» Прохора и начинал «осматриваться», изучать физическую реальность «параллельного» числомира. Но потом была встреча с ДД, открывшим ему глаза на происходящее, появились Охотники, и всё усложнилось. По числомирам бродить стало опасно. А главное, он мог только предполагать, почему за ним организована охота. Сами Охотники своим будущим жертвам о причинах погони, естественно, ничего не сообщали.

Как сказал ДД, на его памяти исчезли два десятка формонавтов. Но что с ними произошло, куда они девались, то ли их заключили в тюрьму, то ли убили, ДД сообщить не успел, потому что исчез сам. В Академии естественных наук, куда обратился Саблин по просьбе Прохора, ему сказали, что академик Дмитрий Дмитриевич Бурлюк не оставил никаких координат своего местонахождения, но якобы, по слухам, уехал работать за рубеж.