Сходство миссис Форд с Дженни Грин наверняка не случайно. Она была потрясена, когда Николас упомянул имя актрисы. Но быстро овладела собой.

Повернувшись, Николас едва не столкнулся с Филиппом, шедшим по коридору.

– Похоже, граф сегодня с утра занят, как никогда.

– 1 так оно и есть, сэр.

– Будь любезен, передай лорду Стенмору, что меня сегодня пригласили на ужин и я возвращаюсь в Лондон.

– Обязательно передам, сэр.

– Скажи ему также, что через несколько дней я собираюсь вернуться в Солгрейв, так что просто так ему от меня не отделаться.

– Я передам дурные вести.

Поклонившись, управляющий пошел дальше. Глядя ему вслед, Николас подумал, что впервые видит человека, у которого напрочь отсутствует чувство юмора.

Ни единый мускул не дрогнул в лице Стенмора, пока он слушал гневную речь сквайра.

– Вы слышали хоть слово из того, что я говорил? Или вам просто нечего сказать в свое оправдание? Не станете же вы отрицать, что прячете в Солгрейве моего раба – мою собственность? Что избили моего надсмотрщика, не имея на то никаких оснований, что само по себе является нарушением закона?

– Я ничего не отрицаю, Уэнтуорт, – холодно ответил граф. – Более того, я не потерплю столь жестокого обращения с невинными людьми. Вашим варварским замашкам будет положен конец. – Сквайр вскипел от ярости. – Считаю необходимым добавить, что моя охрана имеет предписание пристрелить Миклби при первом его появлении. А держать злодея на службе или нет, это уж ваше дело. Что касается Изриела, он останется в Солгрейве на неопределенно долгий срок в качестве моего гостя.

– Вы, высокородные и могущественные, полагаете, что стоите над законом!

– Вы можете привлечь меня к судебной ответственности за преступные действия, Уэнтуорт. Но в этом случае я сотру вас в порошок.

Сквайр знал, что, являясь одним из пэров, Стенмор несет ответственность лишь перед палатой лордов, и он тут бессилен.

– У меня есть улики, – прорычал сквайр. – Этот грязный маленький гаденыш – вор! Вот доказательства!

Стенмор бросил взгляд на шарф и носовой платок Ребекки.

– Как я уже говорил, эти предметы Изриелу дали мой сын и миссис Форд. .

– Ваш сын и миссис Форд! Ха! Урод-ублюдок и шлюха!

Кулак Стенмора врезался в челюсть сквайра, и из глаз у него посыпались искры. Второй удар, в ухо, заставил его упасть на колено.

– Если когда-нибудь я вновь услышу столь непочтительный отзыв о моей семье или гостях, Уэнтуорт, я устрою на тебя охоту и пристрелю собственноручно.

В голове сквайра гудело. Сквозь пелену тумана неясного сознания он увидел, как Стенмор открыл дверь библиотеки и жестом пригласил в комнату управляющего и двух лакеев.

– Проводите нашего визитера к лошади. Дэниел, немедленно возвращайся, я хочу отправить письмо сэру Оливеру в Лондон. – Граф повернулся к сквайру, с трудом поднявшемуся на ноги. – Мой адвокат получит указания договориться с вами о выкупе Изриела. А пока парень будет находиться здесь.

– Вы дорого заплатите.

– Не сомневаюсь. Он того стоит. А теперь, Дэниел, вышвырни эту тварь прочь.

Дождавшись, когда прихожане разошлись после воскресной службы, Стенмор отвел в сторону преподобного Тримбла и Уильяма Каннингема, чтобы рассказать о событиях утра.

– Изриел пришел в сознание, когда пару часов назад мы уезжали в деревню. Доктор сказал, что у него сотрясение мозга и перелом нескольких ребер.

– Я видел его в пятницу, – произнес мистер Каннингем. – Он весь в кровоподтеках. Живого места не осталось.

Преподобный Тримбл покачал головой.

– Нам нельзя больше злить сквайра. Ему и так от меня досталось. Хотя бы несколько дней не появляйся в Мелбери-Холл, Уильям. – Он повернулся к священнику: – И вы тоже. Пусть страсти поостынут.

– Но люди привыкли к тому, что мы приходим, – возразил Каннингем.

– Понимаю! Но эти люди предпочтут видеть тебя живым, нежели мертвым.

На лице преподобного Тримбла отразился страх.

– Вы полагаете, все так плохо, милорд?

– На сегодня – да.

Мистер Каннингем нахмурился, Стенмор покачал головой.

– Очень скоро ты возобновишь свои уроки. Однако будешь ездить с одним из моих грумов в качестве эскорта.

– Но, милорд!..

– Не возражай, Уильям. Я не хочу быть виновником твоей гибели.

Молодой человек удрученно кивнул.

– Как скажете, милорд.

Задав еще несколько вопросов о деревне и школе, Стенмор направился к фаэтону, где Ребекка беседовала с миссис Тримбл.

Он мог бы провести здесь весь день, любуясь ее внешностью и манерой общаться с деревенскими жителями. Но сегодня пополудни Стенмор хотел остаться с Ребеккой наедине. Узнав от доктора, что состояние Изриела улучшилось и мальчик находится под присмотром Джеймса, Ребекка нехотя согласилась сопровождать графа на воскресную службу.

Вскоре они следовали по дороге, петлявшей вдоль реки.

– Это не самая короткая дорога до Солгрейва, но я не желаю слышать от вас никаких возражений, – проворчал он шутливо. – Дэниел и Филипп готовы к обороне дома. Доктор и миссис Трент позаботятся об Изриеле. Джеймс сидит у его постели. – Он взглянул на Ребекку. – Так что вам не о чем беспокоиться.

– Вы и вправду верите, что сможете оставить Изриела в Солгрейве?

– Не только верю, но и оставлю, – не колеблясь, ответил граф. – Уэнтуорт знает, что не может заставить меня вернуть парня, так что выставит непомерную цену.

– И вы заплатите?

– Конечно! С радостью.

По щеке Ребекки скатилась слеза, и она порывисто прижалась головой к его плечу.

– Вы самый благородный человек, милорд, когда-либо ходивший по английской земле, – прошептала Ребекка.

– Вы не считали бы меня таким благородным, если бы знали, что я задумал.

Ребекка подняла к нему лицо и залилась румянцем.

– И что же вы задумали?

Минут десять спустя фаэтон въехал на вершину холма, откуда видны были мельница и поблескивающая гладь озера. Натянув поводья, Стенмор остановил лошадей, помог Ребекке спуститься на землю и взял со скамьи одеяло. Велев груму отогнать фаэтон на конюшню, граф повернулся к Ребекке.

– Вы не против, если назад мы вернемся пешком?

– Конечно, нет.

Когда фаэтон скрылся из виду, Стенмор посмотрел на Ребекку.

На ней были голубое платье и шляпка в тон глаз. Его взгляд по очереди пробежал по кружеву, окаймлявшему вырез, длинным рукавам и водопаду юбок. Все это лишь служило оправой совершенству. Стенмор хотел обладать ею, ее душой и телом. Его томила жажда вкусить то, что скрывала одежда. Перед его мысленным взором возникли ее длинные стройные ноги, полные груди с розовыми сосками, жаждавшими его ласк. Он хотел видеть ее нагую, без украшений, сияющую своей естественной красотой, охваченную страстным желанием отдаться ему.