— Кто остановит?

— Охрана. Там у них караулка и ворота. А вся территория огорожена.

— О'кей. Спасибо, Руди.

— Вам зачем туда понадобилось?

— Нам вызов поступил, на ремонт холодильника. У них там проблемы возникли с приготовлением льда.

— Да? Они знают о вашем приезде?

— Конечно, знают. Они же не могут готовить коктейли, пока мы этот их аппарат не починим.

— И они вам не объяснили, как проехать?

— Объяснили, я записал, только моя собака эти записи сжевала. Ладно, спасибо…

— Эй, а совет хотите?

— Конечно.

— Я вас предупредил, только вы ничего от меня не слышали.

— О'кей.

— Требуйте оплату вперед. Богачи все такие. Вечно тянут с оплатой, а как жить рабочему человеку?

— Спасибо за предупреждение.

Мы вышли наружу, и я сказал Кейт:

— Теперь мы как под увеличительным стеклом, верно?

— Я тоже начинаю так думать.

Мы сели в машину, развернулись и поехали обратно по шоссе пятьдесят шесть, снова въехали в парк и принялись высматривать поворот на Старк-роуд.

Я обнаружил его и свернул. Дорога была узкая, больше похожая на тоннель среди деревьев.

— Хочешь чипсов?

— Нет, спасибо. Только не мусори здесь.

Я уже так проголодался, что был готов съесть хоть медведя, но ограничился чипсами, которые оказались и впрямь закаменевшими. И бросил целлофановый пакет на заднее сиденье — это был мой вклад в охрану окружающей среды.

Мы оказались совсем близко от клуба «Кастер-Хилл», а по словам Уолша, наземные и воздушные поиски уже должны быть в самом разгаре, но я не слышал ни рокота вертолетов, ни рева самолетов и что-то не заметил по дороге никаких полицейских автомобилей. Это был скверный знак. Или, наоборот, очень хороший.

Кейт проверила свой мобильник:

— Кто-то вышел на связь. Мне пришло сообщение.

Она начала нажимать на кнопки, но я ее остановил:

— Мы вне доступа. Никаких сообщений не принимаем, никаких звонков.

— А если они нашли Харри?

— Все равно; ничего не хочу знать. Мы едем с визитом к Бэйну Мэдоксу.

Она сунула мобильник обратно в карман, но тут завякал ее пейджер, а минуту спустя — и мой тоже.

Мы ехали дальше, следуя указаниям Руди, и минут через двадцать свернули на Маккуэн-Понд-роуд, узкую, но с хорошим покрытием.

Впереди появился огромный щит, укрепленный прямо над дорогой на двух десятифутовых столбах с прожекторами освещения. На щите значилось: «Частная собственность. Въезд запрещен. Остановитесь у ворот или вернитесь назад».

Мы проехали под этот знак, и впереди завиднелась прогалина, на которой за запертыми стальными воротами стоял рубленый деревенский дом.

Из дома вышли двое в камуфляже, так словно знали о нашем приближении задолго до того, как мы подъехали к воротам, и я сказал Кейт:

— Детекторы движения или звука. Может, еще и телекамеры наружного наблюдения.

— Не говоря уж об этих парнях, вооруженных пистолетами. А один еще и изучает нас в бинокль.

— Господи, как же я ненавижу частных охранников! Только дай им пистолет и хоть какую-то власть, и они…

— Там знак висит о снижении скорости до пяти миль.

Я снизил скорость и подъехал к закрытым воротам. За десять футов до них находился «лежачий полицейский» и еще один знак: «Остановитесь здесь». Я остановился.

Ворота, оказавшиеся с электроприводом, отъехали на пару футов в сторону, и один из парней подошел к нашей машине. Я опустил боковое стекло и спросил:

— Чем могу вам помочь?

Парню было за тридцать, он был в военном камуфляже — шляпа, сапоги. Пистолет на поясе. На лице выражение, намекающее, что он чертовски строг и, возможно, опасен, если его спровоцировать. Для полноты картины не хватало только темных очков и свастики. Я сказал:

— Я федеральный агент Джон Кори, а это — федеральный агент Кейт Мэйфилд. Мы хотели бы поговорить с мистером Бэйном Мэдоксом.

Он переменился в лице и вежливо осведомился:

— Он вас ожидает?

— Если бы он нас ожидал, вас бы поставили об этом в известность, не так ли?

— Я… можно попросить ваши документы?

Мне очень хотелось сперва показать ему свой «глок», чтобы знал: он тут не единственный вооружен, — но я решил хорошо себя вести и протянул удостоверение. Кейт последовала моему примеру.

Он изучил обе верительные грамоты и либо поверил в их реальность, либо сделал вид, что большой специалист по удостоверениям.

Я прервал процесс внимательного изучения:

— Документы верните.

Он помедлил, потом протянул их нам.

— Мы приехали к мистеру Мэдоксу по делу, — повторил я, — официальному.

— В чем заключается ваше дело?

— А разве мистер Мэдокс — это вы?

— Нет, но…

— Слушай, парень, у тебя есть примерно десять секунд, чтобы прийти к гениальному заключению. Давай звони начальству, если требуется, а потом открывай эти гребаные ворота.

Он, кажется, разозлился, но продолжал сохранять спокойствие. Только произнес:

— Подождите.

Прошел обратно к воротам, просочился сквозь открытую щель и заговорил со своим напарником. Потом оба исчезли в рубленой караулке.

— И почему тебе непременно нужно всегда начинать с конфронтации? — нахмурилась Кейт.

— Конфронтация начнется, когда я достану пистолет. А аргументы пойдут, когда нажму на спусковой крючок.

— Федеральным агентам велено всегда быть вежливыми.

— Я пропустил все занятия по вежливости.

— А что, если они нас не пропустят? Они же могут не пустить нас на частную территорию без ордера на обыск?

— Где такое сказано?

— Вообще-то в конституции.

— Ставлю десятку, что пропустят.

— Заметано.

Неофашист вернулся к нашей машине:

— Прошу вас проехать внутрь и припарковаться вон там, справа. Сейчас подъедет джип, и вас отвезут к дому.

— А почему я не могу доехать на своей машине?

— Это для вашей же безопасности, сэр. И этого требует наша страховка.

— Что ж, нам совсем не хочется ругаться с вашей страховой компанией. Эй, а медведи у вас на территории есть?

— Да, сэр. Прошу вас проехать в ворота и оставаться в машине, пока не приедет джип.