По истечении трех дней отец настоятель появился на утренней проповеди, и его блестящий кумпол украшал, введя меня в трепет и отчаяние, свежий шрам в виде треххвостого знака.

Комета зловредно продолжала пакостить, и спасу от этих бед не было видно.

С надеждой идущий по пути исправления послушник Северной обители Алфений.

Утро разбудило лучами солнца. Назойливые зайчики света, облюбовав отверстия в крыше шатра, повсюду вонзались блестящими стрелами, а самые наглые весело играли в небрежно раскинутой копне рыжих волос. Нежная рука Эльзы обвивала мою грудь, в ногах спал вампал.

«Надо сказать девчонкам, чтобы заштопали», – промелькнуло в голове.

Ощутив шевеление, девушка проснулась. Голубоватые льдинки глаз приветливо блеснули, и на моей щеке отпечатался теплый поцелуй. На прощанье прижавшись, она выскользнула из-под укрывавших шкур. Недолго потешив мой взгляд соблазнительными формами, Эльза быстро оделась и, поклонившись, вышла из шатра.

Будто отбывает повинность. Обидно и необычно. Поутру – сама сдержанность. Современная девушка долго бы лежала, вынуждая приготовить ей кофе и подать в постель, а потом еще нудно бродила бы по квартире и невыносимо хозяйничала.

– Красива… – не открывая глаз, промурлыкал Адольф.

– Ты прав, прекрасна. Таких девушек трудно найти, – ответил я, выбираясь из-под шкур.

Возле шатра хрипели и топтались кони. Часовой шепотом переругивался с Трувором и Тюриком, непременно желающими войти и разбудить. Громко крикнув, чтобы успокоились – я проснулся и скоро выйду, я оделся и принялся застегивать остывшие за ночь латы. Полог, участливо открытый часовым, впустил веселый утренний воздух и ослепительный свет восхода, красным шаром поглядывающего сквозь изумрудную молодую листву. Собранные в дорогу кони нетерпеливо переминались под седоками.

Исполнительность на высоте.

Новоиспеченные сержанты, облаченные в прекрасную броню и подпоясанные мечами, незамедлительно спешились и преклонили колено.

– Мой лорд, ваш приказ выполнен. Мы готовы отправляться, – важно доложил Тюрик.

– Прекрасно! – ответил я, на ходу застегивая плащ.

Но быстро уехать не получилось. По настоятельной просьбе Эльзы мы сначала перекусили прямо в шатре. Трувор и Тюрик принялись еще раз проверять запряженных коней, а я, повесив украдкой под плащ автомат, решал, сколько золота взять.

Местные цены оставались загадкой, поэтому взял все монеты из сундука, оставив лишь малую часть. Золото в карманы на поясе не вмещалось, и остальное пришлось положить в мешочки и рассовать по карманам плаща. Поразмыслив, я закрепил на поясе пенал с тремя магазинами и одной гранатой. Сборы закончены. Мы тронулись в путь.

Просыпающийся лагерь скрылся за деревьями. Адольф по обыкновению шустро бежал впереди, показывая дорогу. Спутники ехали чуть позади, ведя тихую беседу. Весеннее солнце приветливо выглядывало из-за гор, подмигивая сквозь редкие ватные облачка. Проснувшиеся птицы весело щебетали, приветствуя новый день. Озорной холодный ветерок играл гривой коня и все норовил забраться под плащ. Запах весны, пропитанный смолой, первоцветом и свежестью гор, кружил шумевшую от легкого похмелья голову.

«С пирами пора завязывать…» – Не успевшие проснуться мысли блаженно затихли в уголках разума.

Так, неспешным шагом спустились в знакомую, чернеющую сгоревшей деревней долину, где и перешли на галоп.

Мои навыки наездника оставляли желать лучшего. Старясь не опозориться и удержаться в седле, я полностью сосредоточился на быстрой езде и забыл о проблемах. До получения удовольствия от лихой скачки было далеко. Твердое седло то и дело противно лягало по пятой точке, каждый раз подчеркивая мои ошибки и неумение. Счастливый Адольф, попутно гоняя местных насекомых, рыжим шаром катился рядом. Ветер свистел в ушах, заставляя ближе пригибаться к пахнущей потом и пылью развевающейся гриве. Конь, чувствуя неумение седока, недовольно всхрапывал, роняя белую пену в дорожную пыль. Пейзажи, сменяя друг друга, незаметно проносились мимо. Положив все силы на то, чтобы не вывалиться из строптивого седла, я редко глядел по сторонам, полностью полагаясь на знание дороги спутниками. Сержанты же наслаждались скачкой и даже успевали перебрасываться словами – до такого мастерства мне еще тренироваться и практиковаться… Изредка мы меняли коней и недолго разминали уставшие ноги и ближе к вечеру наконец добрались до огромного рынка.

Пустив коня шагом и восстанавливая дыхание, я осмотрелся. Расступившийся горизонт открыл взору множество шатров. Большие и малые, серые и разноцветные, разбросанные на огромном пространстве, они впечатляли. Между ними виднелись редкие деревянные строения, оказавшиеся, как выяснилось впоследствии, постоялыми дворами и тавернами, предлагающими разнообразные и порой жутко сомнительные услуги. Встречный ветер донес непередаваемую гамму разнообразных запахов – от откровенных нечистот, перемешанных с пылью, до сладковатого духа свежей браги. Залитый закатом базар светился множеством костров, дыша клубами дыма. Снующий вездесущий пестрый народ превращал рынок в разворошенный муравейник. Торговое сердце вольных земель билось и пульсировало, не останавливаясь на ночь.

Неспешным шагом мы выехали на грязную улицу между шатрами, вытоптанную конями до жидкой чачи, и, смешавшись с вечно движущейся толпой, направились на ближайший постоялый двор. Грубо собранное из плохо отесанных бревен массивное строение, огороженное частоколом, разинув щербатую пасть ворот, охотно принимало многочисленных посетителей. Разбросанные дворовые постройки служили местом отдыха животных и несостоятельных клиентов. Двор, заботливо выстланный корявыми, нестругаными досками избавил от звука чавкающей под копытами грязи и гулко загрохотал, принимая тяжесть коней. Мальчишки в пестрых одеждах, сплошь усеянных заплатками, дежурившие на широкой лавке, быстро подхватили брошенные удила и, наметанным взглядом оценив состоятельность клиентов, увели коней, по их уверению, в лучшее стойло.

– Господин, собачка с вами? – шмыгнув носом, спросил малец.

– Да, собачка со мной, – уверил я, потрепав Адольфа по холке.

– Господин, присматривайте за ней, мы ночью выпускаем псов. – И указал ручонкой на пару стоящих вдоль забора грубо сколоченных клеток с дремавшими огромными лохматыми зверями.

– У нас не воруют! – гордо добавил юнец постарше.

Трувор быстро договорился о ночлеге и еде. Дворовые мальчишки, шустро подхватив наш небогатый скарб, услужливо пригласили идти следом. Позвякивая оружием, мы направились на второй этаж, где нам отвели комнату. Тихо поинтересовавшись у Трувора, сколько тут берут за постой, отсыпал несколько монет спутникам на улаживание мелких дел. Уставшие ноги и основательно отбитый седлом зад добавляли моей походке нюансы, присущие истинному кавалеристу. Каждая попытка переставить ноги озвучивалась позвякиванием надоевших шпор. Казалось, вредные атрибуты рыцарства стараются специально привлечь побольше внимания к неуклюжести моего шага, дававшегося с большим трудом.