— Что ты сделал с водой? — послышался голос.

Ви поднял голову. Другие парни выстроились в ряд, вдоль извилистого берега реки, и смотрели на него.

Ви резко вытащил руку из воды и спрятал ее за спиной подальше от посторонних взглядов. После чего свечение в бассейне стало гаснуть, мертвый претранс исчез в темной глубине, как будто похороненный.

Ви выпрямился и обвел взглядом претрансов; он знал, что теперь они стали не только его соперниками за еду и удобства, но и его личными врагами. Они стояли плечом к плечу, и сплоченность между собравшимися парнями свидетельствовала о том, что не имеет значения их борьба в сухом чреве лагеря — сейчас значимой была лишь объединяющая в единое мысль.

Ви был изгоем.

Ви моргнул и подумал о последовавших затем событиях. Забавно, что тот поворот жизненного пути, который предполагаешь, всегда покрыт тонкой коркой льда. Он ожидал изгнания из лагеря, думал, что претрансы один за другим будут проходить через изменения, а затем объединят свои силы против него. Но судьба любит сюрпризы, не так ли?

Он перевернулся на бок и постарался заснуть. Но дверь в ванную открылась, и он приподнял веки. Джейн переоделась в белую рубашку и черные свободные штаны для занятий йогой. Ее лицо пылало от горячего душа, волосы были взлохмаченными и влажными. Она потрясающе выглядела.

Она быстро скользнула по нему глазами. Этот беглый осмотр подсказал ему — она решила, что он спит, потом подошла и села в углу в свое кресло. Подтянув ноги к себе, она обняла колени руками и опустила на них подбородок. Она казалась такой хрупкой сейчас, просто клубок из плоти и кости в объятиях кресла.

Он закрыл глаза и почувствовал себя несчастным. Его совесть, которая веками спала, проснулась и причиняла ему боль: он не мог притворяться, что не исцелится полностью в течение следующих шести часов. Это значило, что больше не будет причин для ее пребывания здесь. И ему придется отпустить ее с заходом солнца.

Но как же его видение? О ней, стоящей в дверях в лучах света? А, черт, может, это была простая галлюцинация…

Ви нахмурился и уловил в комнате какой-то аромат. Что за черт?

Он глубоко вдохнул, его член мгновенно затвердел и увеличился. Он посмотрел на Джейн. Ее глаза были закрыты, рот немного приоткрыт, а брови слегка опущены вниз… и она была возбуждена. Возможно, это доставляло ей дискомфорт, но бесспорно — она была возбуждена. Неужели она думала о нем? Или о человеческом мужчине?

Ви потянулся к ней своим разумом, без всякой надежды проникнуть ей в голову. Когда видения прояснились, он отфильтровал мысли о других людях, пытаясь найти хоть одну, связанную с ним или с его желанием…

Видение в ее сознание было о нем.

О, да, черт подери. Это был точно он: его тело выгибалось на кровати, мышцы живота были напряжены, бедра приподнялись, когда она ласкала его член рукой. Как раз в этот момент он кончал, когда он убрал свою затянутую в перчатку руку от чресл и вцепился в одеяло.

Его хирург хотела его, несмотря на то, что он был частично попорчен, не принадлежал ее виду и удерживал здесь, против ее воли. Она жаждала. Жаждала его.

Ви улыбнулся, обнажая клыки. Самое время стать человеколюбом, не так ли? И отчасти облегчить ее страдания…

* * *

Широко расставив ноги в тяжелых ботинках и сжав кулаки, Фьюри навис над лессером, которого только что вырубил выстрелом в висок. Ублюдок лежал лицом в грязной слякоти, распластав руки и ноги в стороны, его кожаная куртка была разорвана на спине во время борьбы.

Фьюри глубоко вздохнул. Врага можно было убить по-джентельменски. Даже в разгар войны, существовал достойный способ принести смерть врагу, несмотря на испытываемую к нему ненависть.

Он осмотрел переулок и втянул носом воздух. Людей поблизости не было. Других лессеров тоже. И ни одного из Братьев.

Он наклонился к убийце. Да, когда сводишь счеты с врагами, нужно всегда придерживаться определенного стандарта в поведении.

Это был не тот случай.

Фьюри приподнял лессера за пояс кожаной куртки и светлые волосы и впечатал его головой в кирпич, как таран. Куски плоти бесшумно отлетели от расколотой лобной части, позвоночник проткнул череп насквозь и вышел через его заднюю часть.

Но существо не умерло. Чтобы умертвить убийцу, необходимо было нанести удар ему в грудь. Если оставить его как есть, то сволочь будет просто пребывать в вечно гниющем состоянии, пока за телом не явится Омега.

Схватив существо за руку, Фьюри протащил его за мусорный бак и вытащил кинжал. Но он не использовал это оружие, чтобы отправить убийцу к его хозяину. Его гнев, самая ненавистная ему эмоция, эта сила, которой он не позволял влиять на события и людей в его жизни, взревела в нем. И побуждение было неоспоримым.

Жестокость совершаемого им омрачала его совесть. И хотя его жертва был аморальным убийцей, который почти лишил жизни двух гражданских вампиров двадцать минут назад, все же то, что делал Фьюри, было неправильным. Гражданские были спасены. Враг — выведен из строя. И закончить нужно чисто.

Но он не остановил себя.

Лессер взвыл от боли, но Фьюри продолжал свое грязное дело, его руки и лезвие быстро двигались сквозь кожу и жизненно важные органы, пахнущие детской присыпкой. Черная, блестящая кровь стекала на мостовую и покрывала руки Фьюри, маслом блестела на его ботинках, брызгами разлеталась на его кожаную одежду.

Он продолжал, и убийца стал тренажером для его ярости, его ненависти к себе, он стал объектом, на котором Фьюри срывал эти чувства. Разумеется, эти действия заставили его еще сильнее ненавидеть себя, но он не остановился. Не мог. Его кровь была пропаном, а его эмоции — пламенем, и нельзя было пресечь раз вспыхнувшее пламя.

Сосредоточившись на своем страшном действе, он не услышал, как сзади подкрался еще один лессер. Он лишь уловил легкий запах детской присыпки за секунду до нападения, и едва увернулся от бейсбольной биты, нацеленной в голову.

Его ярость перешла от поверженного убийцы на того, что стоял на ногах. Наследие воина в его ДНК взревело в его жилах, и он атаковал. Фьюри выступил вперед с черным кинжалом в руке, затем резко ушел вниз, прицелившись лессеру в живот.

Но он промахнулся. Лессер сбил его ударом биты в плечо, потом мощно приложился по здоровой ноге, попав ему под колено. Фьюри согнулся, сосредоточившись на том, чтобы удержать кинжал, но убийца был подобно Хосе Кансеко[74]с его алюминиевой битой. Еще один удар и лезвие улетело прочь, перевернувшись в воздухе, протанцевало куда-то далеко по мокрому асфальту.

Лессер прыгнул на грудь Фьюри и ухватил его за горло, сжимая сильной, как стальной трос, рукой. Захват усилился, Фьюри обхватил ладонью толстое запястье существа, но затем у него появились проблемы и помимо гипоксии. Убийца перенес свою хватку на биту, застыл, пока не стал удерживать ее за середину. Смертельно сосредоточившись, он поднял руку высоко и со всей силы опустил квадратное основание рукоятки на лицо Фьюри.