Я кивнула. Интуитивно я чувствовала, что не могу полностью поверить в рассказ Сергея. Наташка определенно права. Характеристику убиенного Сергей Константинович узнал недавно. И только с этого момента мог испытывать обоснованное негодование по поводу его бандитской натуры. Димка же по складу своего характера вообще не мог просто так взять и избавиться от тела, пусть даже и чужими руками. Перетащить в другое место – при наличии очень весомой причины – да. Но так, чтобы покойника нашли, опознали и похоронили по-человечески. Хотя мы же не знаем… Возможно, так и планировали сделать «свои ребята». Настораживает вот что. Получается, Сережка не знал, что я провела полночи в квартире по соседству с трупом. Димка ему не сказал. Хотя уверена – сам Димка это должен был понять сразу же, как только заглянул в комнату. Тогда почему не сказал? Сережка полагал, что взялся помогать Димону потому, что хотел избавить мою впечатлительную натуру от ужасного зрелища. Что-то здесь не вяжется, а что – никак не могу понять. Надо подумать…

От дальнейших рассуждений меня отвлекло монотонное бормотание подруги, клеймившей позором Сергея Константиновича и его ближайших родственников, в основном, – маму. А также то, что она во вред здоровью собаки скармливала ей конфеты из коробки, принесенной Сергеем. Я едва успела спасти остатки. И собаку – от аллергии и алкоголизма. Если Наталье не нравится Сережка, то причем тут конфеты! В них, между прочим, вложен труд многих хороших людей. И я – не стыжусь этого – обожаю конфеты с ликером. Мне, положим, друг мужа тоже не очень нравится, но к конфетам он не имеет никакого отношения. Всего-навсего только купил их и принес.

Наталья обиделась окончательно. Теперь уже на меня за беспринципность. И ушла в комнату смотреть телевизор. Неблагодарная собака поплелась вслед за ней. Лешик заглянул ко мне на кухню, подмигнул и, прихватив пару спасенных конфет, отправился назад – к компьютеру. Я же принялась мыть посуду и размышлять. И вдруг поняла, обо что все время спотыкалась в своих мыслях. Вот оно: Димон, даже утащив моего покойника, не мог не попытаться найти меня, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Дверь в квартиру была открыта, в холле – кавардак с трупом, а в комнате – разбросанные постельные принадлежности, наводящие на мысль о похищении владелицы дивана. Нет, Димке и в голову не могло прийти, что я застрелила человека. Слишком хорошо он меня знает. Не раз убеждался, что в случае опасности я сдаюсь без боя. И в этой ситуации должна была покорно сидеть и ждать развития событий. В принципе так оно и было, только я не сидела, а лежала, не в силах даже пошевелиться от страха. Отсюда вывод: Димка сразу же должен был подумать, что со мной что-то случилось и тут же вызвать милицию. Если он милицию не вызвал, значит, на то были весомые причины. А если были весомые причины, то, выходит, Сережка либо врет, либо не договаривает.

Я вскочила, уронив с ноги тапок, и понеслась к Наташке, по пути сбросив с ноги и второй – для удобства. Оттаявшая подруга мои сумбурные объяснения поняла, что называется, с полуслова. Более того, вспомнила, как Димка не один раз жаловался ей, что жена у него – сплошное недоразумение, совершенно не может за себя постоять. Я попыталась было возмутиться: одно дело, когда сама себя ругаешь, другое – когда тебя. Это уже оскорбление. Но мой гнев тут же утих. Наташка напомнила, как меня трижды выкидывали из очереди в кассу Сбербанка, куда я пришла оплатить коммунальные платежи. Мотив не отличался разнообразием: «Вас тут не стояло». Длиннющая очередь состояла исключительно из каких-то базарных бабулек и баб. Было жарко и душно. Даже огромный вентилятор на потолке от жары еле-еле ворочал лопастями. У меня жутко болела голова, ноги буквально отказывались держать тело. Я заняла очередь, попросив меня запомнить. Сначала стояла, прислонившись к стене, потом села в освободившееся кресло. Когда очередь подошла ближе к заветным окошкам, я вернулась, но меня не узнали. Спорить не было сил, хотя на третий раз мне все это надоело, и я собралась уходить. И ушла бы, не заплатив, если бы не Наталья. На мое счастье, она пришла снимать проценты по вкладу и быстро восстановила справедливость. С вызовом обратившись к очереди с вопросом – за кем стояла эта больная женщина (я, конечно), и не получив ответа, демонстративно встала впереди всех, решительно отодвинув и единственного, случайно затесавшегося в очередь молодого человека. На недовольный, но тихий ропот толпы сказала, как отрезала:

– Инвалиды детства по умственному развитию – без очереди.

Этой истории Наталье показалась мало, и она с удовольствием принялась вспоминать, как меня постоянно обвешивают при покупке продуктов, а я очень стесняюсь этого факта и краснею за продавцов, не в силах поставить их на место. Вывод напросился сам собой: именно из-за меня в российской торговле процветает махровый обвес и обман покупателей. Я молча вздохнула. Наташка, конечно, молодец. Она постоянно ходит с безменом, показывающим вес точнее аптекарских весов, и пользуется контрольными весами. Именно с ее помощью продавцы возвращали мне и по двадцать и по тридцать незаконно изъятых из моего кошелька рублей.

Вечер воспоминаний о моих душевных дефектах грозил плавно перейти в ночь. Положение спас Лешик, напомнив мамочке, что она вне конкуренции. Единственная и неповторимая со своим безменом. Поэтому ее яркую незабываемую личность знают в лицо все продавцы нашего района и его окрестностей и не рискуют обманывать, хотя она и разрешает некоторым – самым любимым – обвесить себя на пару граммов. Правда, всегда после покупки напоминает им об этом. Обстановка разрядилась, и я немного встрепенулась.

Рано утром раздалось два требовательных звонка в дверь. Все вскочили и вместо того, чтобы узнать, кому это не спится в шестом часу утра, молча уставились друг на друга. Первым опомнился Лешик. И то – после третьего звонка. Быстро выяснилось, что мы затопили соседей нижнего этажа. Причина также была выявлена незамедлительно – вчера вечером, не домыв посуду, я забыла завернуть кран с водой. Кухня напоминала мельчающее озеро Балхаш с белопенными островками средства для мытья посуды «Прилл».

Сообразительный Лешик, не допустив чужих к месту экологической катастрофы, перекрыл в туалете воду и трагическим тоном сообщил, что прорвало трубу. Срочно необходим вызов аварийной сантехнической службы. Соседки, убежденные Лешиком в том, что источник иссяк, и вода к ним больше не польется, а также обещанием возместить все затраты по ремонту, с достоинством удалились. Я тупо смотрела вслед одной из них, которая, спускаясь, подметала ступеньки лестницы подолом шикарного розового атласного халата. Надо бы купить себе такой же.

Наталья пробубнила, что ее надежды обойтись в истории грядущего потопа без жертв, накрылись медным тазом. Лешик хмыкнул и попробовал что-то добавить, но подруга, окинув сына грозным взглядом, вопросила:

– Кстати, а когда ты мыл посуду в последний раз?

Лешик мгновенно исчез.

В девять часов утра позвонили по телефону, который дал следователь. Минут через двадцать на машине аварийной службы явилась бригада сантехников. Шума, я думаю, мы уже наделали достаточно, убеждать кого-то в необходимости их приезда не было.

Нам предъявили ордер на обыск, по всем правилам представили понятых, и работа началась. Пока простукивались стены и полы в поисках тайника, мы заскучали и стали потихоньку огрызаться друг на друга по принципу «сама дура». Лешка в развлечении участия не принимал, резался с компьютером в шахматы. Через некоторое время – часов мы не наблюдали – стало понятно, что обыск закончился безрезультатно. Понятых после подписания протокола отпустили. «Сантехники» были злые и пару раз прошлись по части бестолковости некоторых добросовестных граждан, желающих непременно расшибить лоб, выполняя просьбы следственных органов. Спецовка на коленках «сантехников» была мокрая – под мойкой мы не смогли вытереть все досуха. Обстановку окончательно накалили соседи снизу, явившиеся поинтересоваться, кто конкретно виноват в протечке: мы или РЭУ. Один из «сантехников» почесал макушку под фирменной кепочкой и коротко брякнул: «Разберемся», что вызвало шквал негодования. В результате «специалистам» пришлось спуститься вниз, осмотреть результат моей халатности и заверить хозяев, что завтра к ним явится человек, который составит акт, оценит размер ущерба, после чего вопрос компенсации будет решен. Мы подозревали, что за наш счет.