– Доброе утро, Форберг, – вежливо поприветствовал офицера Майлз. – Что привело вас в такую рань в особняк Форкосиганов?

– Для меня уже разгар дня, – буркнул Форберг. – Я только что освободился от ночного дежурства.

Он нахмурился еще сильнее.

– Похоже, они подыскали вам занятие?

– Да. Я старший офицер ночного караула в нашей клинике.

Майлз опустился на ближайший накрытый чехлом стул, внезапно проснувшись без всякого кофе. Форберг – один из сторожей Иллиана? Ну конечно! Как имперский курьер он обладает нужной степенью допуска. К тому же он в настоящий момент свободен и годен лишь к легкому физическому труду или канцелярской работе. А вдобавок ко всему… еще и чужак в штаб-квартире СБ. Никаких близких друзей, с кем можно потрепаться. Майлз постарался сохранить нейтральный тон.

– О? Так в чем дело?

– Думаю, это крайне непорядочно с вашей стороны, Форкосиган. – Форберг говорил напряженно, почти зло. – Даже низко, учитывая обстоятельства. Иллиан служил вашему отцу много лет. Я передавал сообщение как минимум четыре раза. Почему вы не пришли?

Майлз выпрямился:

– Прошу прощения? По-моему, я что-то упустил. Что, э-э-э… Не могли бы вы сказать мне конкретно, о чем речь? Давно вы выполняете эту работу?

– С самой первой ночи, как только его доставили. Паршивое зрелище, должен сказать. Когда он не спит, то все время что-то бормочет. А под воздействием таблеток, если перед этим был настроен по-боевому, то опять бормочет, но совершенно невозможно понять что. Врачи держат его привязанным почти все время. Такое впечатление, что он совершает экскурс в историю, прокручивает ее вспять в своем мозгу, но изредка он ненадолго приходит в себя и возвращается к реальности. А когда это происходит, он зовет вас. Сначала я думал, что он хочет видеть графа, вашего отца, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что все-таки именно вас. Он говорит «Майлз» и «Приведите сюда этого глупого мальчишку». Потом «Вы еще не нашли его, Форберг? Это гиперактивное маленькое дерьмецо нельзя ни с кем спутать». Прошу прощения, Форкосиган, – добавил Форберг. – Это он так говорит.

– Узнаю манеру речи, – прошептал Майлз. Он откашлялся, и голос его зазвучал громко и уверенно. – Извините. Просто я впервые об этом слышу.

– Не может быть. Я докладывал об этом уже раза четыре или пять, не меньше.

Грегор не забыл передать ему эти слова. Грегор просто понятия об этом не имеет. Обрыв произошел где-то раньше. «И мы выясним, где именно. О да, обязательно выясним».

– Какое лечение он получает и какие анализы ему делают?

– Не знаю. В мое дежурство мало что происходит.

– Полагаю… это разумно.

Оба замолчали, так как в этот момент появился Мартин с кофе и рулетом на противне вместо подноса. «Не забыть провести Урок номер Шесть из обязанностей дворецкого. Поиск необходимых предметов сервировки и прочего». Мартин утащил кусок рулета, мило улыбнулся присутствующим и удалился. Форберг лишь моргнул, изумленно глядя на столь необычное обслуживание, но с удовольствием отхлебнул кофе. Затем снова нахмурился, на сей раз несколько недоуменно.

– По ночам я слышу от него много чего странного. В промежутке, когда он выходит из наркотического сна и еще не становится слишком – хм – шумным, чтобы заработать следующую порцию транквилизаторов.

– Могу себе представить. Так вы знаете, зачем Иллиан зовет меня?

– В общем-то нет. Даже в самые светлые моменты он говорит не очень-то ясно. Но у меня почему-то чертовски неприятное ощущение, что проблема частично во мне. Не зная, откуда у всего этого ноги растут, я не могу расшифровать, возможно, вполне ясное сообщение. Но я догадался, что вы никогда не были курьером.

– Верно. Я был тайным агентом. – Бивший через плечо солнечный свет придавал кофе какой-то красноватый оттенок.

– Тайным агентом высшего класса, – уточнил Форберг, пристально глядя на Майлза.

– Наивысшего.

– Я не очень-то знаю, за что он вас выгнал…

– А! – мрачно улыбнулся Майлз. – Когда-нибудь я вам непременно расскажу. Насчет иглогранаты – правда. Только не вся.

– Иногда он не помнит, что выгнал вас. Но иногда помнит. И тем не менее все равно зовет вас.

– Вы когда-нибудь докладывали об этом непосредственно Гарошу?

– Да. Дважды.

– И что он сказал?

– «Спасибо, лейтенант Форберг».

– Понятно.

– А мне нет.

– Ну, вообще-то мне тоже не до конца. Но, думаю, теперь я все выясню. Ах, да… мне кажется, будет лучше, если этот наш с вами разговор никогда не имел места быть.

– Вот как? – сощурился Форберг.

– Если кто-нибудь спросит, упомяните только о нашей беседе на ступеньках дворца.

– Хо! Так кто же вы для дендарийских наемников, Форкосиган?

– Теперь уже никто.

– Что же… вы, тайные агенты, – самая хитрая публика из всех, кого я знаю, так что я даже не уверен, стоит ли вам доверять. Но если вы честны со мной… Я рад во имя чести форов, что вы не бросили вассала вашего отца. Немногие из нас достаточно заботятся о… о… не знаю, как сказать…

– Заботятся о том, чтобы форы оставались форами, – подсказал Майлз.

– Да, – благодарно согласился Форберг. – Именно это я и хотел сказать.

– Вы чертовски правы, Форберг.

Ровно через час Майлз шагал к боковому входу штаб-квартиры Службы безопасности. С востока приближался грозовой фронт, постепенно затеняя утреннее солнце. Майлз чувствовал запах озона. Каменные горгульи выглядели спокойно и уверенно. Здание, на котором они сидели, казалось огромным, закрытым и темным. И уродливым.

Гарош счел первейшей своей обязанностью приставить к Иллиану самых лучших и доверенных охранников. Не лучших врачей или медтехников или, Боже упаси, лучших экспертов, не важно, проверенных или нет. Нет, именно охранников. Он обращается с Иллианом не как с пациентом, а как с пленником. Пленник своей собственной организации. Оценил бы Иллиан иронию этой ситуации? Майлз подозревал, что нет.

Итак, Гарош параноидален и туп от природы или лишь временно запаниковал под грузом свалившейся на него ответственности? Вряд ли Гарош стал бы тем, кем он стал, если б был глуп, но новая и сложная работа свалилась ему на голову совершенно неожиданно. Он начал карьеру в охране, военным полицейским. Как заместитель начальника департамента внутренних дел, а потом и начальник, знал все ходы вниз и в глубь службы, непосредственно работая с весьма предсказуемыми подчиненными – военными. Иллиан же представлял Службу безопасности наверху, имея дело с императором, фор-лордами, и знал от и до все писаные и неписаные законы системы форов. То, как Иллиан обращался с Элис Форпатрил, к примеру, было просто блестящим маневром, открывавшим ему широчайший доступ к сведениям, касающимся внутренней жизни форского общества столицы. А Гарош при первой же встрече глубоко оскорбил этого важного потенциального союзника, будто то, что она не числится в официальном списке государственных деятелей, означает, что у нее и власти нет. То есть наплевал в колодец, руководствуясь изначально неверной гипотезой.