Он сказал – нашей?

Мне хотелось возразить – моей! Столько лет она была только моей! Но…

Нет, я лгала. Конечно. Дочь была нашей.

Хорошо, посмотрим, на что они готовы ради того, чтобы быть со мной!

- Вам все равно, даже если вы сможете только смотреть на меня?

Они поняли, что я хочу сказать. Герман хохотнул. А вот Артур был серьезен.

- Я не боюсь. Ты прекрасно кончаешь и тогда, когда в тебе мои пальцы, или мой язык…

- А ты сам? Останешься без сладкого?

- А ты думаешь мне не сладко, когда я вижу тебя, извивающуюся в моих руках?

Я опустила голову. Сладко – ха! Сладко поешь, Альфа, сладко… ну, что ж…

- Ваши члены, не самое страшное, что можно потерять. Есть и другие важные вещи. Например глаза, руки, уши… или память…

И тут я осеклась, в ужасе глядя на Артура, который тоже окаменел.

Память.

Неужели?...

Реальность навалилась на меня резко, горько. Я… я начала осознавать…

Ведьмы отняли у него память? Но…

- День за днем, месяц за месяцем… Я знал, чувствовал, что в моей жизни было что-то важное, что-то очень, очень серьезное, что я все время упускал из виду. Это ускользало от меня… Периодически память просыпалась. Но… Все было очень зыбко. Я с головой уходил в работу, занимался только работой! У меня не было времени больше ни на что… С утра до поздней ночи. Документы, совещания, переговоры, снова документы, тендеры, проекты… Я не очень хотел возвращаться домой, где меня ждала супруга, которую я, по идее, должен был любить…

Я не могу придумать ничего глупее, как спросить:

- Почему ты мне сразу ничего не сказал?

Артур усмехнулся, качая головой…

- Сразу… когда?  Там в ночном клубе? Приковывая тебя к лавке?  Или… Наверное я мог бы сказать сразу, но…Я не знал какая у тебя будет реакция на такие новости. И вообще… все было очень не просто.

- Не просто? Не понимаю! Что не просто?

- Ди, погоди, дай ему все объяснить.

- Я не забыл тебя совсем. Я что-то помнил. Ну, то есть… воспоминания были сильно скорректированы.

- Как? Кем?

Он посмотрел на меня, грустно. Я опустила глаза.

Да, глупая маленькая максималистка Диана, которой сложно было понять многие вещи в этой жизни…

- Я периодически вспоминал о том, что у меня была истинная от которой я отказался, потому что она… она оказалась не той, за кого себя выдавала.

- Говори уже прямо, оказалась убийцей.

- Я в это верил. Прости. Я ненавидел тебя. Но… все-таки мне хотелось выяснить, почему произошло то, что произошло. Мне хотелось отыскать тебя. Посмотреть на тебя. На самом ли деле та невинная малышка, которую я так беззаветно полюбил была столь лживой? Я собирался разыскать тебя. Поговорить. Выяснить. Я начинал понемногу понимать, что возможно перегнул палку, что был несправедлив к тебе. И…

- Она снова принималась за свое?

- Моя память словно откатывалась назад. Снова к ненависти. И все начиналось по кругу. Не знаю сколько раз все это возвращалось от точки Б в точку А. Сколько раз почти простив тебя я снова начинал ненавидеть. Но в последние годы это стало происходить быстрее. Мне хватало пары месяцев, чтобы превратить ненависть в… не в любовь, нет… возможно в прощение.

- В один из таким моментов просветления он рассказал мне о том, что ты жива. Я не знал. Я ведь жил как отшельник. Я… на самом деле ни с кем не общался. Не было никого кто мог бы просветить меня насчет тебя…

Я сидела за столом, положив руки перед собой, смотрела в одну точку.

Как могли мы позволить так поступить с нашими жизнями? Мы трое? Все три сильных оборотня, обладавшие тайными знаниями! Чистые, честные, порядочные…

Я закрыла глаза, потому что воспоминания снова затопили мой разум… Больные.

Самые страшные мои воспоминания.

О той ночи, которая должна была стать самой счастливой.

О ночи, блаженную тишину которой прорезал внезапный раскат грома…

Восемь лет назад.

- Если кто-то знает причину, по которой этот обряд не может состояться – говорите сейчас или молчите до конца дней!

- Я! Я знаю! – грубый низкий голос, не понять чей мужской или женский ворвался на опушку, на которой стою я.

Почему-то я была вся мокрая, словно на меня вылили бочку воды… Меня трясло…

Сверкнула молния, раскат грома…

И я проснулась, резко садясь в кровати.

- Что ты, малышка?

Оба моих мужа тут же подорвались вместе со мной.

- Что?

- Приснился… странный сон…

- Кошмар?

Я смотрела на них и… не хотела делиться своими переживаниями. Понимала, что не хочу ничем омрачить этот день. День обряда, святого для всех волков.

- Артур, ты уже вернулся? Как дела в клинике?

- Все нормально, милая.

Я выдохнула! Я рада была, что это так.

- Я рада…

- Я больше волнуюсь за тебя. Как ты?

- Все хорошо, просто я…

- Волнуешься, как любая невеста?

- Волнуюсь, хотя я ведь уже жена, да?

- Уже жена, милая, наша прекрасная Ди! И… это не изменить. Никак…

- О! А я слышала, бывают такие разводы… - я хотела слегка подергать моих оборотней за усы, пошутить, но Альфа ответил очень серьезно.

- Бывают. Но не для нас, малышка. Для нас ты одна, единственная, неповторимая. И… никакого развода не будет.

- Не будет, милая, и не мечтай!

Говоря это Герман легонько повалил меня на себя, обнимая за талию, а Артур провел пальцами по моей коже, от шеи вниз, скидывая с моего плеча лямочку ночной рубашки.

- Зачем ты надеваешь это? Тебе холодно с нами?

- Нет. Но… я ведь ложилась не с вами?

- Теперь ты с нами. И она тебе не нужна.

- Она красивая.

- Да. Но ты… ты еще красивее.

Артур провел ладонью по шелковой глади рубашки, потом оп моей груди.

- Ты красивее и гораздо нежнее чем этот шелк…

Рубашка упала на талию. Его янтарные глаза загорелись, а мои соски стали еще тверже, сжались, превратившись в острые вершинки.

- Красивее, нежнее, аппетитнее… Да, брат? Думаю, у нас есть возможность полакомиться этим цветочком?

Мои мужья переглянулись и одновременно потянулись к моим соскам, Артуру было проще – он сидел спереди, а Герману пришлось исхитриться, повернув меня чуть боком к себе, оба застонали, сомкнув на моей груди губы.