Лиззи внимательно посмотрела на невестку. Ее взгляд был холоден совсем не по-родственному.

– Похоже, эта лондонская дама очень уж хорошо осведомлена, – раздраженно заметила миссис Оддингселл. – Но ты можешь ей напомнить, что сэр Роберт – женатый человек, который вот-вот купит землю, чтобы построить первый дом для себя и своей супруги. Это может произойти со дня надень. Напомни ей, что он женился на Эми по любви. Роберт и Эми Дадли намерены и впредь жить вместе. Можешь ей также заметить, что придворная жизнь со всеми охами-вздохами, флиртом, стишками и серенадами отличается от настоящей. Королева вправе рассчитывать, что придворные будут ее развлекать и забавлять. Только не надо спектакли принимать за действительность. Посоветуй своей родственнице прикусить язычок и не передавать сплетни.

Испанский посол граф Фериа очень устал от матримониальных переговоров, которые вел с Елизаветой от лица короля Филиппа. Они были похожи на затяжной танец, заведший в тупик посла и его государя. Граф сомневался, что выдержит повторение этого спектакля хотя бы даже в качестве зрителя. Актерами на сей раз выступали австрийский эрцгерцог и его посол в Англии. К счастью, Филипп внял слезным мольбам де Фериа и согласился назначить в Лондон другого представителя – хитрого и коварного епископа де Квадра. Едва скрывая свою радость, граф попросил у Сесила позволения нанести королеве прощальный визит.

Опытный дипломат и молодая венценосная особа были давними противниками. Де Фериа считался самым верным и преданным советником королевы Марии. Он постоянно, как в личных беседах, так и в присутствии других лиц, рекомендовал королеве казнить ее вероломную и опасную сводную сестру. Шпионы графа снова и снова представляли доказательства того, что Елизавета плетет нити заговора против Марии. Эта взбалмошная принцесса была готова составлять заговор с кем угодно: с английскими мятежниками, французскими шпионами, даже с магом и чернокнижником Джоном Ди, словом, со всеми, кто обещал ей свергнуть сестру с помощью заговора придворных, вторжения иностранной армии или использования магии.

Самый верный и преданный сторонник Марии влюбился в ее ближайшую подругу, фрейлину Джейн Дормер, и женился на ней. Королева согласилась вручить свою любимую наперсницу только заботам испанского посла и на смертном одре благословила их.

Соблюдая традицию, прощальный визит граф де Фериа нанес вместе с женой. Горделиво вскинув голову, Джейн Дормер переступила порог Уайтхолла. Она покинула дворец в день, когда Елизавета стала королевой, пообещав больше не возвращаться, но сейчас явилась сюда не как бывшая придворная, а как испанская графиня. Обычно порывистая и быстрая, Джейн ступала неторопливо, как и подобало беременной женщине. Даме повезло. Первым ей встретился живой осколок прежнего двора – королевский шут Уилл Сомерс.

– Здравствуй, Джейн Дормер, – тепло поздоровался он. – Или теперь я должен называть тебя «ваша светлость», сеньора графиня?

– Можешь называть меня просто Джейн. Как прежде. Лучше скажи, как тебе живется, Уилл?

– Забавно, – ответил тот. – При дворе много всего веселого, однако я боюсь за свою должность.

– Неужели? – удивилась Джейн Дормер.

Фрейлина, сопровождавшая ее, остановилась, ожидая услышать что-нибудь смешное.

– Кто станет платить мне при дворе, где каждый разыгрывает из себя шута?

Джейн громко рассмеялась. Фрейлина деликатно хихикнула.

– Я все-таки желаю тебе, Уилл, остаться на своей должности, – искренне сказала графиня.

– Думаю, в Испании ты будешь скучать по мне, – подмигнул ей Уилл. – И больше ни по кому, правда?

Джейн покачала головой и ответила:

– Все лучшее, что было в Англии, окончилось в ноябре прошлого года.

– Да упокоит Господь ее душу. – Шут вздохнул. – Она была самой невезучей королевой.

– А нынешняя? – спросила Джейн.

– Она столь же удачлива, как ее отец. – Сомерс разразился коротким смешком.

Внешне слова Уилла выглядели вполне невинно. Не каждый уловил бы двусмысленность, скрытую в них. Ответ предназначался только Джейн, поскольку та всегда была убеждена, что Елизавета – дочь придворного лютниста Марка Смитона. Удача привела его вначале на дыбу, а затем – на виселицу, где ветер несколько дней раскачивал его труп.

Вероломная шутка понравилась Джейн. Она улыбнулась шуту и последовала за фрейлиной.

Графиня де Фериа рассчитывала, что ее сразу же проводят к королеве, однако фрейлина остановилась в одной из комнат, примыкавших к приемной.

– Графиня, прошу вас немного подождать здесь, – сказала она и ушла, ничего не объяснив.

Джейн прислонилась к подоконнику, подперев рукой поясницу. В комнате не было ни стула, ни скамьи, ни даже стола, на который она могла бы облокотиться.

Потянулись минуты. С внешней стороны толстых двойных рам жужжал пробудившийся шмель. Он несколько раз пытался пробить стекло, затем в изнеможении упал на козырек. Джейн переминалась с ноги на ногу, ощущая боль в спине.

Воздух в комнате был спертым. У Джейн закололо в затылке, потом боль поползла вниз и сдавила икры. Стараясь унять боль, графиня начала сгибать ноги и приподниматься на цыпочки. Ребенок в животе шевельнулся, потом ударил ножкой. Джейн положила руку на корсаж и подошла к окну, выходившему во внутренний садик. Уайтхолл изобиловал подобными двориками – свидетельствами его хаотичной, непродуманной архитектуры. В центре росло ореховое дерево, взятое в кольцо круглой скамейкой. Пока Джейн смотрела, туда присели паж со служанкой. Целых пять драгоценных минут они о чем-то шептались, затем вскочили и разбежались в разные стороны.

Джейн улыбнулась. Немало лет дворец был ей родным домом. Она пришла сюда совсем незаметной девчушкой, а стала любимой фрейлиной королевы Марии. Какое странное совпадение! Ведь на той самой скамейке она познакомилась с испанским послом. Это произошло в недолгую пору веселья и радости при дворе Марии. Вскоре после свадьбы королева торжествующе объявила о своей беременности. Тогда ее двор был поистине счастливым, центром мирового владычества, объединенным с Испанией, уверенным в рождении наследника и управляемым женщиной, которая наконец-то получила власть.

Джейн поежилась. Недолгая пора веселья сменилась продолжительным унынием. Королева Мария начала чахнуть и покинула этот бренный мир. Теперь на троне восседала ее рыжая вероломная сводная сестра, которой, видимо, доставляло удовольствие мариновать беременную Джейн в этой комнатенке, где нет ни одного стула. Что это, желание отомстить мертвой Марии? Как мелко и недостойно королевы.

Где-то в недрах дворца пробили часы. Джейн рассчитывала нанести прощальный визит перед обедом и потому ничего не стала есть. Теперь она сожалела о своей оплошности. В комнате без стульев она провела уже не менее получаса. От голода у нее начала кружиться голова. Джейн надеялась, что судьба убережет ее от обморока и она не упадет прямо под ноги королевы.