Сперва в детдоме все оказалось не так просто. Светика встретила строгая тетка в очках, которая допытывалась, кем он Икс-бою приходится. Он назвался двоюродным братом.

— В «Острове Доброй Надежды» содержатся разные дети. И возможно, они нуждаются в защите от внешнего мира. Вы должны заполнить анкету, молодой человек, если хотите повидать своего друга. М-мм… брата. Хотя бы устно, давайте, я запишу ответы с ваших слов. К какой категории он относится?

— А какие у вас есть? — буркнул Светик.

— Дети, временно лишившиеся родительского попечения (например, их родители находятся в больнице, в заключении).

— Это… не он, — подумав, сказал Светик.

— Беременные девочки-подростки, ушедшие из дома из-за конфликтов с родителями, произошедшими в силу беременности дочерей.

— И это не он.

— Понимаю. Тогда дети, убежавшие из дома по разным причинам, скажем конфликт с родителями, а также дети из семей, где они подвергаются физическому или сексуальному насилию, плюс дети из семей, в которых употребляются психоактивные вещества, а еще — дети-беженцы из районов военных конфликтов… Куда же вы, молодой человек?

— Я это… вспомнил… мне надо… Завтра зайду, — сказал Светик и дал деру.

Ну не мог он с этой мымрой больше разговаривать. Не мог! Пришлось дождаться ночи.

18 ноября

В здании на «Войковской», о котором написал в милицию Руслан, скинхеды арендовали подвал. Вход в него был отдельный и единственный, а на двери красовалась табличка: «Военно-патриотический клуб «Смена», а чуть пониже таблички с названием — еще одна: «Вход только по членским карточкам». Понаблюдав издалека, Сева выяснил, что за дверью сидит здоровенный мордоворот и действительно каждый входящий предъявляет ему какую-то «ксиву».

Но буквально в десяти минутах ходьбы от заветного подвала располагался бар «Белый крест», куда скинхеды после военно-патриотических занятий чуть ли не каждый вечер ходили отдохнуть и потусоваться. По сути, бар тоже являлся учреждением режимным, но пропускная система была пожиже: не впускали только ярко выраженных негров, вьетнамцев и хачиков. И посещали бар не только скины, заходили и просто любители выпить, а также туда заглядывали туристы, охотники до российской экзотики.

В смысле интерьера «Белый крест» российской экзотикой не отличался, а скорее смахивал на типичную бюргерскую пивную, как их изображают в туристических справочниках: высокие дубовые панели на стенах, длинные, человек на шесть-восемь, дубовые столы, дубовые лавки, гулкий деревянный пол. Не хватало только головы кабана или оленя над баром и бармена в тирольской шляпе. Но зато завсегдатаи были насквозь русские. И музыкальное сопровождение кому-то могло показаться экзотическим. Из огромных колонок, расставленных по углам зала, непрерывно ревели хиты «Коловрата»:

Ты поднялся на бой,

Белый воин, арийский герой.

Сталь зажата в тяжелой руке,

Гнев народа в твоем кулаке.

Белый порядок, арийский диктат,

Власть на штыках беспощадных солдат.

Вьется кровавый нордический стяг,

Бритоголовый печатает шаг!

И так далее все в этом же стиле.

В «Белый крест» Сева Голованов прихватил с собой Агеева. На всякий случай, мало ли как обернется… Хоть внешность у обоих и славянская, прицепиться всегда можно найти к чему, было бы желание.

Оделись с милитаристским уклоном: высокие ботинки, черные брезентовые штаны, черные свитера, наглухо застегнутые куртки, черные шапочки на самые глаза. И фейс-контроль прошли без проблем: два вышибалы на входе только скользнули по ним взглядами.

Народу было пока немного, за барной стойкой и за столами сидело десятка два молодых и очень молодых людей. Но Сева решил, что надо прийти пораньше и посидеть подольше, чтобы побольше увидеть. К старому, но еще не выполненному заданию: отыскать друзей Влада, у которых мог бы скрываться Руслан, Денис добавил еще одно: вычислить автора анонимки, добытой Чистяковым. Обе задачи представлялись Севе неразрешимыми. Ни Лисицын, ни Шульгин помочь не смогли. А Сева, ломая голову над изобретением универсального подхода к бритоголовым, додумался вместо решения до еще одной проблемы. Это могла быть месть за предательство, и стукнул его гирей, возможно, кто-то из скинов. Значит, в «Белом кресте» нужно искать: и покровителя Руслана, и анонимщика, и возможного убийцу Влада. Причем первый и второй могут оказаться одним и тем же лицом, и этому лицу, скорее всего, угрожает опасность: его рано или поздно вычислят. То есть найти его надо быстро…

От всего этого просто голова шла кругом. На сайте «Штурмовых бригад» было написано, что в бригаде полторы тысячи человек. На самом деле — человек двести максимум, Сева выяснил это за два дня, последив за клубом и баром. Но даже из двухсот человек как выделить скрытых антифашистов и фанатиков-убийц? Исключительно по внешнему виду?

Сыщики взяли по паре пива и устроились за свободным пока столом подальше от ревущих колонок. Сева надел очки с вмонтированной в них видеокамерой, а в двух кварталах от бара в машине сидел Демидыч и наблюдал на экране все то же, что видел Сева, а заодно и записывал «кино» для истории.

Посетители понемногу подтягивались, и к восьми вечера бар был забит до отказа. Большинство составляли скины, иногда, впрочем очень редко, с дамами. Они пили по преимуществу пиво, курили, ржали и матерились. Обрывки разговоров, долетавшие до сыщиков, касались в основном позорной игры «Спартака» в Лиге чемпионов и погрома в «Ямайке». Ни о Герасимовой, ни о Владе-предателе, ни о происках ФСБ и слова сказано не было. Сыщики старательно пытались вырвать взглядом хоть какие-то аномалии в толпе скинов: главных ораторов или, напротив, молчунов, непьющих, или наоборот, но это было все равно что искать иголку в стоге сена, да еще за их столик подсели немецкие туристы. Целых пять человек говорливых, восторженных арийцев. Пока они, осматриваясь и смущаясь, трепались между собой, было еще терпимо, но, выпив по бокальчику, они полезли знакомиться.

— Ви есть русиш фашист? — перекрикивая динамики, орал Севе в ухо самый смелый, назвавшийся Вольфгангом.

— Я, я, типа того… — Севе было неудобно посылать любопытствующих бундесов подальше открытым текстом.

— А ми ест волонтьор-антифашист из Германия. Ми изучайт наши, как ето, оппонент. Ми приходить сюда третий раз. Ето есть очень достопримечательний в Москва место.

— Понятно.

— Ви рассказать о ваши убеждения и борьба? — Он полез за блокнотом и фотоаппаратом. — Ви не брить голова? Ви читать Хитлер?

Фотографироваться и давать интервью сыщикам совершенно не улыбалось, и Сева протестующе замахал руками:

— Найн! Найн фашист! Мы это… не фашисты пока, присматриваемся…

— Was? Was?! — загалдели спутники Вольфганга.