в который раз спрашивает брат, поднося мне для поцелуя малышку Мию.

— Привет, кроха, я так по тебе скучала, — целую крестницу в щеку и трусь носом о волосики, пахнущие карамелью. А брату отвечаю: — Ты перестанешь задавать один и тот же вопрос? Я же уже сказала, что хочу жить у себя дома. У меня рука сломана, а не нога. Вторая рука работает, так что я вполне обойдусь без нянек. Кроме того, вам и без моего присутствия проблем хватает. Детей полный дом.

— Мы скучали по тебе, и хотели бы, чтобы ты пожила какое-то время у нас. Работать пока тебе все равно рано. Так что на время отпуска могла бы и позволить нам побыть твоими няньками.

— Я буду часто у вас бывать в гостях.

— Ну-ну, посмотрим…

Я снова обвожу комнату взглядом. Столы накрыты. Всё очень красиво. Чувствуется, что родные очень старались, а на душе всё равно какая-то тоска…

— Пойду… отнесу сумку с вещами в спальню… — хрипло говорю Теоне и Илье, после чего плетусь со своей небольшой сумкой в комнату.

Катька топает следом за мной.

— Он не придёт, Оль, — шепчет она, как только мы оказываемся одни.

— Что? Ты… о ком?

— Ты знаешь, о ком я. О Марате. Он не придёт.

— Я уже поняла, — пожимаю плечами, делая вид, что мне безразлично. — Я… отпустила его и…

— Он не придёт, потому что Илья не позволил. Когда ты попала в аварию, Илья прочитал переписку вашу с Маратом в твоём телефоне, откуда узнал о ваших отношениях. Они подрались прямо в больнице. И Илья ему сказал, чтобы он больше никогда не приближался к тебе и к вашей семье в целом. С меня взяли слово, когда ты пришла в себя, что я не стану заводить с тобой разговор о Марате, так как ты еще слишком слаба и не способна вынести тяжелые потрясения. Но теперь, когда тебя выписали и ты вроде в порядке, я могу тебе всё рассказать. И о бооооже как хорошо, мне прям легче стало, подруга, прости меняааа! — тараторит Катя на одном выдохе, возводя руки к небесам, будто в благодарности за возможность выговориться.

Что… значит… Илья и Тео всё знают про нас?

И, получается, они с Маратом больше общаются? Я разрушила многолетнюю дружбу?

Может, поэтому Мар ни разу не навестил меня? Из-за Илья?

Огонёк надежды в груди снова загорается, но… я быстро его тушу.

Хватит. Хватит издеваться над собой.

Если бы Марат хотел, то Илья не остановил бы его.

«Не ищи оправданий и объяснений. Просто ты ему не нужна, Оль… И самое страшное, что он имеет на это право…»

— Я рада, что ты выговорилась, Кать. Но всё это уже неважно. Я… больше не хочу с ним быть… Я его отпускаю…

Подруга напряженно смотрит на меня и будто бы еще что-то хочет сказать, но вместо этого поджимает губы, вздыхает и коротко кивает.

— Ладно, Ольчик, малыш. Ты дома и это главное. Я так по тебе соскучилась! — она крепко меня обнимает, при этом стараясь не задеть руку. — Я у тебя каждый день теперь бывать буду, и не спорь, поняла меня?

— Хорошо-хорошо, — смеюсь, а сама смотрю на офисные вещи, аккуратно сложенные на столе возле шкафа.

Видимо Тео и Илья забрали вещи из офиса Мара, и там я отныне больше не работаю…

Внутри что-то снова болезненно сжимается. Будто от меня ускользает огромная часть моей жизни, которую я не готова отпускать, но придётся. Жизнь, где я привыкла любить его. А теперь меня ждет новая, где его уже больше никогда не будет…

Родные решают долго не праздновать моё возвращение, так как считают, что я всё ещё слишком слаба для длительных мероприятий, поэтому примерно к десяти все уже расходятся. Илья с Теоной еще раз настаивают на том, чтобы я поехала к ним. Мама с отцом также просят погостить у них, и даже Катька дует губы, что я всё-таки решаю сегодня остаться одна. Хочу эту первую ночь на воле провести в своей квартирке, и почему-то в одиночестве, хотя одиночества мне и в больнице хватило. Не знаю, почему так. Настроение такое накрыло, когда я зашла внутрь… И не отпускает до сих пор…

Аккуратно переодеваюсь в домашнюю одежду и мою волосы в раковине. Затем распускаю их по плечам и позволяю медленно сохнуть без фена. Ставлю чайник, включаю телевизор и просто пялюсь в экран, стараясь не думать ни о чем. Не вспоминать тот страшный день, и что было до этого…

Звонок в дверь раздается неожиданно, потому что ну никто больше не мог ко мне сегодня наведаться, тем более так поздно. Уже все, кто могли, побывали.

Я неторопливо плетусь в коридор и, не посмотрев в глазок, открываю дверь.

На пороге моей квартиры стоит Марат. В его руках коробка клубники в шоколаде. На запястье те самые часы, что я ему подарила, а во второй руке огромный букет цветов.

— Здравствуй, Оля, — тихо произносит мужчины, пока я пытаюсь отойти от шока.

Он здесь… Он приехал ко мне…

Глава 62

Оля

— Марат… Что ты тут делаешь? — мне кажется, я даже не говорю.

Это какой-то чуть слышный шёпот. Выдох или колебания воздуха возле моих губ. Но не голос.

Боже… какой же он красивый. Мне кажется, стал еще красивее. Только выглядит усталым, но это придает ему особую привлекательность. Когда хочется обнять и позволить устало положить голову себе на плечо, вплести пальцы в волосы и провести ладонью по напряженной шее вниз по позвоночнику.

— Можно войти? Поговорим? — Мар не отвечает на мой вопрос, а лишь задаёт встречные.

— Да… Проходи, конечно… — я впускаю мужчину в квартиру.

Он кладёт коробку с конфетами на комод, а цветы несет на кухню.

— Я поставлю в вазу. А то у тебя рука…

— Да. Там, на полке.

Он быстро достает вазу и наливает воды. Ставит туда букет, после чего вновь поворачивается ко мне.

— Клубника в настоящем бельгийском шоколаде. Тебе стоит попробовать.

— Да… Спасибо… Я обязательно попробую… На ночь просто не хочу сладкое…

Мы замолкаем.

Я вообще не знаю, зачем мы всё это говорили друг другу. Будто боялись сказать что-нибудь другое.

Мар смотрит на меня. Внимательно ощупывает каждый сантиметр