способ сюда произвольно, так как слишком многое зависит от того, было ли это осознание в основном отстраненным, похожим, в основном, на еще одно описание или наблюдение, было ли это осознанием какого-то допущения, относящегося к причинному ассоциированию, обладало ли оно качествами эмоционального ассоциирования или было глубинным инсайтом, достигнутым в результате истинно субъективного исследования. Следующий пример представляет собой третью из этих возможностей – эмоциональное ассоциирование.

Эпизод 9.7

К-30. После того как я был тут прошлый раз, я думал, что мне следует сказать Дженет, что мы должны пожениться и перестать ждать… чего бы мы ни ждали. Но потом…

П-30. Но потом…

К-31. Ну, когда я ее увидел, у нее было столько планов на нашу поездку в следующем месяце, а кроме того, я не чувствовал себя настолько уверенным или…

П-31. Ты не был уверен насчет женитьбы?

К-32. Ну да (пауза). То есть я думаю, что это то, что я хочу сделать, но как-то… Похоже, что мне уже время остепениться, и я знаю, что она этого хочет, но… но, когда я с ней… (Пауза.) Вот, черт! Опять то же самое.

П-32. Что ты имеешь в виду?

К-33. Ну, вот как сейчас. Я настолько нерешителен, что не могу даже здесь говорить об этом прямо. Просто все время… в смысле, я продолжаю видеть у всего другую сторону…

В основном субъективные паттерны

В первой главе я подчеркивал важность осознания того, что безусловной областью глубинной жизнеизменяющей психотерапии является субъективное пациента. А теперь, когда мы обращаемся к выявлению способов, с помощью которых пациент работает в этой области со своими жизненно важными заботами, – делать то, что мы пытаемся сделать, оказывается невозможным.

Невозможно описать что-то похожее на стандартный набор способов, который используют пациенты для исследования своей субъективности. Эта трудность возникает из-за исключительной индивидуализированности субъективного, о которой мы уже неоднократно упоминали. Но еще более фундаментальная причина состоит в том, что невозможно определить, как человек становится истинно субъективным.

«Как» – это для объективных задач. В этой области мы можем сказать что-нибудь типа: «Сначала разложите различные части устройства следующим образом. Затем возьмите ту похожую на перо штучку и вставьте ее резьбой в отверстие А, а потом поверните на полоборота против часовой стрелки. Затем…» Можно привести примерную аналогию, сказав, что мы можем научить наших пациентов заводить машину, вести ее и останавливать, но не можем научить их, как приобрести внутреннюю мотивацию куда-нибудь поехать.

Самое большее, что мы можем сделать в субъективной реальности, – это описать паттерны, которые другие люди сочли полезными, которые позволили им ближе соприкоснуться со своей истинной субъективностью. Затем мы можем вдохновить пациентов использовать все это как отправные точки для своих собственных усилий. Другими словами, мы можем указать пациентам направление, в котором они могли бы начать внутреннее исследование, но не можем сказать им, как развивать этот процесс.

Истинно субъективные части процесса развиваются со скоростью, присущей психике конкретного человека. Какие бы объективные и четкие инструкции мы ни давали, все будет напрасно, вреда от них будет больше, чем пользы. Это может привести к закреплению положения, при котором субъективность будет нуждаться в поддержке, – что, с психотерапевтической точки зрения, непродуктивно.

Спонтанное фантазирование

Эпизод 9.8

К-34. Бланш, я застрял. Наверное, я недостаточно стараюсь, но… Ну, я… (пауза). Я не хочу сейчас в это влезать. (Пауза.) Я пытаюсь остаться со своими мыслями и не отвлекаться, но мне кажется, что это ни к чему не приведет.

П-34. Ты так бдительно следишь за тем, что делаешь, что не можешь по-настоящему думать о том, что ты хочешь сказать.

К-35. Да знаю я! Знаю и ненавижу это, но как мне перестать это делать?

П-35. Давай посмотрим, могу ли я помочь тебе освободиться от этого самоконтроля: устройся на кушетке и на самом деле позволь себе лежать на ней всем телом.

К-36 (ложится и начинает дышать глубже). Угу. Ладно, что теперь?

П-36. Продолжай, Энди, ты все еще стараешься что-то делать.

К-37 (тяжко вздыхает). Ладно.

П-37. Теперь просто спокойно лежи и смотри на экран перед твоим внутренним взором. Не старайся о чем-то думать. Не старайся что-то специально визуализировать, просто позволь себе открыться любым образам, которые приходят спонтанно. Когда они появятся, подожди немного, прежде чем начать говорить. Дай образу сформироваться, а потом спокойно расскажи мне, что ты видишь.

К-38 (две минуты молчит). Ничего особенного. Просто какая-то неясная пустота. (Пауза.) Все как бы в густом тумане, вроде того. (Пауза.) Не могу определить, что это, но в тумане что-то есть, что-то более темное и твердое (пауза).

П-38 (мягко). М-м-м.

К-39. Я не знаю, что это, но там какое-то движение. Выглядит приятно. В смысле, я чувствую, что мне приятно от этого. Оно не выглядит пугающим и все такое. Оно приближается, и я хочу рассмотреть его. Ох! Я вижу (пауза).

П-39. М-м-м?

К-40. Это я или что-то вроде меня, но и не я тоже. Я знаю, в этом нет смысла, но…

П-40 (тихо, твердо). Мне кажется, что ты хочешь разрушить образ, критикуя себя.

К-41. Ух-х. (Пауза.) Это похоже на меня, как это могло бы быть, но не… по крайней мере, вот сейчас это не я. Чувствую, что это как если бы я смотрел на себя, который мог бы быть… мог бы быть другим… более уверенным в себе, во мне. Это все еще очень размыто, туманно, но… но, мне кажется, становится яснее. То есть образ… а может быть, это для меня яснее… я больше знаю о том, каким я хочу быть.

Невозможно определить, какую форму может принять подобное фантазирование. Иногда оно бывает позитивным, как переживание Энди, иногда оно становится пугающим, тревожащим, обескураживающим. Иногда образы бывают яркими, а действие четким, а иногда все остается смутным и нечитаемым. Обычно, если пациент может что-то извлечь из потока внутреннего ненаправленного осознавания, появляется материал, соответствующий его актуальной заботе. Но здесь есть очень важное «если». Основным ключом к использованию спонтанных образов является помощь пациенту в том, чтобы он был действительно открыт тому, что может возникнуть в сознании.

Естественно, бывают моменты, когда пациент не может вызвать у себя образы, и тогда психотерапевту необходимо определить, в чем дело: есть ли реальная готовность к такого рода исследованиям; нет ли сопротивления –