– Знаешь, что нужно мужчине для полного счастья? – спросил он, когда она уже стояла в дверях палаты.

– Что?

– Чтобы хотя бы раз в день женщина его спрашивала, как он себя чувствует. Поэтому так часто у больных случаются романы с медсестрами.

Елена улыбнулась и кивнула.

– Почему ты со мной жила? Почему терпела? – опять задал вопрос Артем.

– А почему я курю, зная, что это вредная привычка, в которой нет ничего приятного – голова кружится, сосуды забиваются, запах отвратительный, рак провоцирует. Каждый день обещаешь себе бросить, отказаться, но не можешь. Считай, что ты – моя вредная привычка, зависимость.

– Ты же бросила курить, – сказал он.

– Да, бросила, – улыбнулась Елена.

Когда Артема выписали, он поехал не в Москву, а в свой дом на берегу моря. Это было случайным порывом, он осознал, что делает, уже у кассы в аэропорту.

Дом, с одной стороны, был запущен, а с другой, стал прежним – холостяцким неприбранным жилищем. Артем ходил по гулким комнатам, и ему нравилось, что он один, что в доме никого нет. Он трогал вещи и думал о том, что они должны помнить руки Татьяны – она к ним прикасалась.

Внизу он нашел сломанную детскую коляску, ковшик в форме сердечка, три деревянных кубика и маленькую заколочку. Он собрал эти вещи в отдельную коробку и поставил к себе в спальню. Это были вещи Муси. Он мечтал их ей вернуть. Не сейчас, не завтра и даже не послезавтра. Когда-нибудь потом. Артем мечтал об этом «потом». Эти забытые вещи были поводом увидеться с Татьяной, поводом, который он решил сохранить. Или не вернуть и оставить себе, чтобы вызывать воспоминания.

Там он быстро пришел в себя. То, что хотел, сделал – ему удалось перевернуть страницу и начать все заново. Он стал другим человеком.

Сразу по приезде в Москву он позвонил дочери и сказал, что хочет ее увидеть. Катя ответила, что занята – делает английский.

– Пожалуйста, – попросил он.

Когда он увидел дочь, схватил ее в охапку, поднял на руки и закружил. Катя начала хохотать и брыкаться. Он сразу отдал ей деньги в конверте – просто так, без просьбы, и рассказал про то, как полз по гостиничному номеру к двери. Рассказывал весело, с шутками. Катя хохотала. Он смотрел на нее и понимал, что она уже совсем взрослая, а он идиот, что не понял это раньше – с ней нужно разговаривать как со взрослым человеком, она все чувствует, все понимает.

– Как мама? – спросил он.

Катя удивленно на него посмотрела. Он никогда, ни разу не спросил про маму. Когда они развелись и Катя была еще маленькой, Артем заходил к ним домой, сидел на кухне и разговаривал с Лесей. Но в очередной раз дверь ему открыл мужчина в женском халате. Рыхлый, со скошенным подбородком, из-за чего казался надменным, брезгливым и в сочетании с женским халатом – смешным. Больше Артем никогда не заходил к ним в дом – встречался с Катей на улице, у подъезда. А к Лесе стал относиться тоже с некоторой брезгливостью, раз уж она выбрала себе такого мужчину.

– Мама нормально. Только крыша у нее едет, – ответила Катя.

– У всех едет крыша, – сказал Артем, – ты с ней будь помягче.

– Пап, ты другой, совсем другой стал, – сказала Катя.

У Артема опять все заболело и сразу везде. Катя очень редко называла его папой – в каких-то исключительных случаях, что называется, по большим праздникам. А так обходилась без определения. Никак не называла. От этого «пап» у Артема защемило сердце – так сильно, что он подумал, что у него разойдутся все швы от счастья и боли одновременно.

– Иди ко мне. – Он прижал Катю к себе.

– Ты меня раздавишь или задушишь. – Она пыталась высвободиться из его рук.

– Я тебя люблю, – сказал Артем.

Катя продолжала таращить на него глаза.

– Пап, тебе что, плохо? Ты как себя чувствуешь вообще? – испуганно спросила девочка.

– Хорошо, мне хорошо. С тобой мне всегда хорошо. Но предупреждаю, если ты еще раз скажешь «пап», я расплачусь, и ты сможешь просить у меня все, что захочешь.

– Надо будет этим воспользоваться, – рассмеялась Катя. – Ты мне нравишься такой.

– Какой – такой?

– Прикольный.

– Скажи маме, что я хочу к вам зайти как-нибудь, – сказал Артем.

– Какие проблемы? Пошли сейчас.

– Понимаешь, я хочу с ней поговорить… чтобы никто не мешал…

– Не переживай, у нее никого нет. Если ты про бойфренда. Пошли.

Артем давно не видел Лесю. Это была совсем другая женщина. Она располнела, стала мягче. Ей шли и полнота, и мягкость. «А Катя все-таки на меня больше похожа», – не без удовольствия отметил Артем.

– Ты какой-то уставший и похудевший, – сказала Леся. – Есть будешь?

Она совершенно не удивилась, увидев его на пороге с дочерью. Даже бровью не повела. Странно, но сейчас ему захотелось с ней поговорить, хотя они давно не созванивались.

– Ты хотел поговорить? – спросила Леся. – Про Катю?

– Нет, не совсем. Скажи мне, я тебя обидел? Тогда?

– Не помню, если честно. Наверно, да. Какая разница сейчас? У тебя комплекс вины?

– Да. Просто хочу понять. Я потерял нескольких людей. Обидел их. Не хотел. Так получилось. Как-то все одним махом…

– У тебя всегда так. Одним махом. Или все, или ничего.

– Сейчас у меня ничего. И никого. Я один, понимаешь?

– У тебя есть Катя.

– Да… Ты-то как? Как живешь? Тоже одна?

– У меня тоже есть Катя… Почему ты один? Ты вроде никогда не страдал от недостатка женского внимания.

– Ты же понимаешь, о чем я. У меня нет семьи. Нет якоря. Мне некуда идти и спешить не к кому.

– У тебя что-то случилось?

– Да, я потерял человека.

– Женщину?

– Да.

– Ты ее любил?

– Да. Очень.

– И сейчас любишь?

– Да.

– Тогда в чем проблема?

– Во мне. Я не позвонил, а сейчас боюсь показаться дураком.

– Ты боишься услышать, что стал ей не нужен. Что она тебя разлюбила. У нее была семья?

– Да.

– И она была готова все бросить ради тебя? А ты просто пропал и не отвечал на ее звонки?

– Да, все так. Откуда ты знаешь?

– Ты забываешь, сколько мне лет. Я была в точно такой же ситуации.

– Нет, здесь все по-другому.

– Конечно. Только результат – один. Ты сидишь у меня на кухне.

– Катя хорошая выросла, – сказал Артем, сменив тему. – Спасибо тебе за нее.