— Назаров, — все же утерпел ротный, — у тебя зазноба в столице появилась, что ли? Чуть ли не каждую неделю рвешься туда.

— Даже две, — пошутил Никита. Он знал, что капитан Корчак — человек с юмором, и лишний раз искать причины ущемить свободу курсанту не будет. Но не зря же завел разговор. Что-то хочет.

— Однако, — мотнул головой ротный, делая росчерк под увольнительным документом. — Не теряешь времени, молодец. О тебе Затонский ходатайствовал. Просил найти пару лишних часов в свободном времени для какого-то проекта. Понимаю, нагрузка на первокурсников сейчас огромная, но, если сам руководитель-прикладник идет навстречу курсанту — думаю, отказываться не стоит. Я просто озвучил просьбу Остапа Васильевича.

— Я понял, господин капитан, — Никита призадумался. — Но мне нужно в своем свободном времени найти необходимые часы. Я не хочу трогать выходные, потому что мне действительно сейчас важно находиться в Петербурге.

— Ладно, на неделе скажешь, что решил, — Корчак распрямился и передал увольнительную Никите. — Можешь быть свободным.

Никита не стал заезжать к себе домой (забавно, но он уже отождествлял себя и переданное ему Великим князем скромное жилище как единое целое), а сразу попросил водителя такси отвезти его на Малую Посадскую.

Здесь на самом деле было что посмотреть. Аристократы не скупились на разнообразие стилей. Каждый особняк не был похож на своего соседа. Широкие панорамные окна, выходящие на зеленые лужайки, контрастировали с ажурными колоннадами; крыши каскадные, двух-трехскатные, у кого-то даже были похожи на китайские пагоды; массивные красные кирпичные стены соседствовали с легким белым строительным кирпичом, но некоторые не гнушались возводить пристройки из оцилиндрованных бревен — этакие летние веранды. Уже давно аристократы отошли от проживания в классических дворцах восемнадцатого-девятнадцатого веков, русский модерн соседствовал с европейским современным зодчеством. Впрочем, богатство и благолепие можно было разглядеть только вблизи, а через густую поросль декоративных кустарников просматривалась лишь малая толика. Никита попросил водителя ехать медленно, потому что не знал точного адреса особняка Зубовых. Парень, который вез Назарова, тоже не мог помочь в поисках. Как он сказал, всего лишь год в столице работает, не освоился и ориентируется пока плохо.

Наконец, Никита разглядел искомую башенку, про которую упоминал Орлов. Возможно, это и была конечная цель его путешествия. Поблагодарив водителя, заплатил ему и остался стоять на улице, с любопытством оглядываясь по сторонам. Все, как обычно. Район тихий. Люди неторопливо ходят; машины, рассекая листву на дороге, проезжают мимо; кто-то собачку прогуливает. Вот, старушка проковыляла, помогая себе клюкой. Внимательно посмотрела на Никиту, столбом вставшего возле решетчатого забора, но ничего не сказала.

Да, наверное, это и есть зубовский особняк. Флигелек из красного облицовочного кирпича в виде башенки. Палец лег на кнопку звонка. Ждать пришлось недолго. Мигнул красный диод видеонаблюдения, и калитка с тихим щелчком освободилась от замочной блокировки. Никита вошел внутрь и по вымощенной шершавой бордовой плитке направился к парадному входу. На крыльце появился представительный мужчина в светло-сером костюме и красными полосами на обшлагах. Лет ему было далеко за пятьдесят, судя по седому ежику коротко стриженных волос и мелким сеточкам морщин на лице. Ну, да, не меньше шестидесяти, прощупал его возрастную энергетику Никита. Однако, крепок.

Он поднялся по чистым ступенькам наверх и остановился, не зная, что сказать.

— Э-эаа, любезный, скажите…, - начал было Никита, но старик наклонил голову и мягко ответил:

— Вас ждут. Извольте пройти.

Вот как? Удачно в гости зашел. С первого раза в цель попал. Никита направился следом за слугой, вертя по сторонам головой. Приложив небольшое усилие, мужчина распахнул массивные даже с виду створки стеклянных дверей. Молодой волхв давно заметил за собой способность определять ауру домов. Особняк Зубовых казался ему брошенным огромным животным, которое скучает и ждет своих хозяев. Здесь не было жизни, хотя все блестело в лучах прямого солнца, бьющего в окна: красная лакированная мебель, серебро на полках, блестящие вставки на шкафах, хромированные детали интерьера, стекло, хрусталь, даже полы искрились светло-желтыми переливами мастики.

— Лариса Георгиевна просила подождать вас в зале, — пояснил старик. — Может быть, выпить изволите? Чай, кофе, соки… Или алкоголь предпочитаете?

В голосе слуги Никита услышал настороженное недовольство. Именно так. Старик был изначально негативно настроен по отношению к гостю. Никита улыбнулся и ответил:

— Спасибо, не хочу ничего.

Старик слегка поклонился и исчез за стеклом дверей. Наступила тишина. Чтобы развлечь себя немного, он стал расхаживать по огромному помещению, в котором спокойно можно было устраивать выставки. Впрочем, картины здесь были. В основном, написанные маслом огромные холсты, убранные в золоченые рамы, которые нависали над Никитой напоминанием о гордости и нужности рода. Преимущественно мужчины, написанные в полный рост, но и женских портретов тоже хватало. Один из них привлек внимание: высокая красивая женщина в коротком черном платье, скромно стоящая на крыльце летней беседки. Ее сложную прическу освещали яркие лучи солнца, а на лице играли теневые блики. Можно было счесть эту картину не слишком удачной, но художнику удалось вложить чувственность и экспрессию в одну только фигуру, что хотелось смотреть и наслаждаться красотой ног, изящной талией и плавными линиями бедер. Да, он уже видел это лицо, и совсем недавно.

— Любуешься? — раздался за его спиной насмешливый голос Ларисы. Настолько увлекся Никита, рассматривая современное художество, что пропустил появление хозяйки дома. — Это моя мама.

— Очень красивая, — Никита нисколько не кривил душой. Женщина была выписана как с фотографии. Он знал, что существуют такие технологии, позволявшие писать картины с компьютерной точностью.

Лариса и в этот раз была с распущенными волосами, но платье одела куда поскромнее, чем в первую встречу: из легкой светло-голубой ткани чуть выше колен. На ногах туфли на невысоком каблуке. Стоит, обхватив локти ладонями, а в глазах плещется интерес и торжество, природу которого Никита вполне себе представлял. Ее плетение было удачным. Зверь сам пришел в ловушку.

— Все говорят, что я в нее, — сказала Лариса. — Ты не находишь?

— Да, это правда, — не стал скрывать Никита. — Я не думаю, что надо скромничать в таком вопросе.

— Ладно, — девушка кивнула на диван. — Присядем? Судя по твоим пустым рукам, это не свидание, а деловой разговор? Я видела твой фокус с цветами, и признаться, думала, что ты повторишь его здесь. Ошиблась, выходит?

— Угадала, — волхв сел с краю мягкого кожаного дивана и привалился к высокому подлокотнику. Так было удобно. Лариса же примостилась с другого края, как осторожная и опытная охотница, не желавшая раньше времени пугать будущую жертву. Медленно закинула ногу на ногу и легким касанием ладоней разгладила подол платья. Парень с трудом отвел глаза в сторону. Что ж, деревом он не был, и мучительно сдерживал себя, чтобы не поддаться на прелести хозяйки. Значит, можно давить и лепить что угодно, решила девушка. Нет такого бастиона, который бы не рухнул под напором магических чар. Никита же в свою очередь подумал, что Лариса и без магии может свалить с ног любого представителя мужского племени.