— Думаю, у Андервудов, сэр. Во всяком случае, она говорила, что собирается к ним.

Лэмб хмыкнул.

— Ступай и приведи ее! Хочу взять ее с собой. Если эта дамочка, Гарсайд, голодала чуть ли не целую неделю, то может и в обморок хлопнуться. Не мешало бы, чтобы рядом была женщина. Так что иди за мисс Сильвер, скажи, что я хочу ее видеть. И проследи за тем, чтобы дверь после ее ухода заперли. Вот недостаток жизни в многоквартирном доме, каждый сосед следит за входной дверью другого. Давай поживее тащи ее сюда!

Они стояли у двери в квартиру мисс Гарсайд и звонили в звонок. Фрэнк Эббот слышал его тихое жужжание внутри. Потом подумал, что дверь в кухню, должно быть, открыта. После третьей или четвертой попытки звон начал напоминать назойливое жужжание мухи, бьющейся в оконное стекло между рамами. Нечто в духе столь любимого Моди лорда Теннисона… «Синяя муха бьется о раму, поет… А Марианна в старом амбаре ждет… Нет, не придет, — говорит она вдруг, — мой любезный друг…»

Лэмб приложил кончик большого пальца к кнопке звонка и жал уже непрерывно. Но к двери по-прежнему никто не подходил.

Инспектор опустил руку. И бросил через плечо.

— Ступай, приведи сюда Белла! У него есть запасной ключ, пусть захватит. Заодно посмотришь, где он хранит эти ключи. Сроду не слыхивал, чтобы запасные ключи от всех квартир висели на каких-то крючках, вбитых в старый буфет. Я сказал ему, что ключи надо держать под замком! Так что заодно и посмотришь, послушался он меня или нет.

Мисс Сильвер, строгая, с прямой, как струнка, спиной, стояла перед дверью рядом с ним, пока они ждали Эббота и Белла. Инспектор привалился широким плечом к дверному косяку. Лицо его было мрачно и сосредоточено.

Две или три минуты ожидания показались вечностью. Из лестничного пролета тянуло холодком, пахло подвальной сыростью и туманом. Затем подъехал и остановился лифт, из него вышли двое — Белл первым, с ключом в руке, лицо хмурое, рука немного дрожит, потому что если в квартире под номером четыре никто не отвечает, значит, плохи дела. Ведь мисс Гарсайд никогда не выходит из дома вечером в такой поздний час и уж тем более — в такой туман.

Они отперли дверь и вошли.

Перед ними оказались еще две двери. Та, что справа, в гостиную, была открыта. Левая дверь, ведущая в спальню, закрыта, но не заперта. Они прошли в гостиную и увидели, что там никого нет и темно. На улице еще не стемнело, но туман нависал над окнами, как плотный занавес, и почти ничего не было видно.

Инспектор щелкнул выключателем, под потолком вспыхнул свет. Никакого подноса с чаем и угощением на двоих, стоявших тут два с половиной часа назад, видно не было. Поднос на кухне, заварочный чайник вымыт и убран в буфет, чашки с блюдцами тоже вымыты и на своих местах. Печенье, выложенное на тарелочку, аккуратно убрано в жестяную банку с крышкой. Все в полном порядке, и на кухне тоже никого.

И тут наблюдательная мисс Сильвер узрела на коврике перед камином одну-единственную крошку. И указала на нее инспектору. В глазах его читалось раздражение.

— Крошка? Да уж, находка! И что с того?

Мисс Сильвер деликатно кашлянула.

— Она пила чай. Это крошка от печенья, и еще, вы видите? Стул стоял прямо здесь, на коврике. Хотя, я бы сказала, ему самое место у стены, как сейчас.

Он как-то странно взглянул на нее, крякнул и прошел через прихожую к двери в спальню. Постучал, затем толчком распахнул ее, вошел и включил свет. Эббот и мисс Сильвер последовали за ним, а старина Белл остался в прихожей, бормоча под нос молитвы. Он не знал, что вот так все обернется, понятия не имел. Он не привык к таким вещам и событиям и просто не понимал, что делать.

Спальня представляла собой чисто убранную почти пустую комнату. Немногочисленные предметы обстановки неподвижно застыли на своих местах. Изножьем к двери располагалась большая старомодная кровать с медными шишечками на спинках. Стеганое покрывало было аккуратно откинуто, выцветшее пуховое одеяло, тоже стеганое, прикрывало мисс Гарсайд до талии. Она лежала на кровати, полностью одетая, в позе полного покоя, правая рука вытянута вдоль тела, левая согнута в локте и покоится на груди.

Лэмб, стоя над ней и хмурясь, окликнул:

— Мисс Гарсайд…

Его низкий сильный голос гулко прозвучал в комнате, но фигура на кровати оставалась неподвижной. Тогда он вытянул руку и коснулся левого запястья женщины. Пальцы пытались нащупать пульс, но безрезультатно.

Он убрал руку, бросил какую-то команду Эбботу и начал осматриваться. На тумбочке рядом с кроватью стоял высокий стакан, воды в нем было на донышке. Между стаканом и краем тумбочки примостился небольшой стеклянный пузырек, в нем лежали две белые таблетки.

Лэмб прочел надпись на ярлычке, затем посмотрел через плечо на мисс Сильвер.

— Какое-то иностранное снадобье, — сказал он. — Это больше по вашей части, чем по моей. Немецкое, что ли?

Мисс Сильвер склонилась над тумбочкой.

— Да, немецкое. Таблетки морфина. Несколько лет назад их можно было раздобыть в Германии.

— А вы, случайно, не знаете, она бывала в Германии?

— Да. Она вообще много путешествовала. Миссис Лемминг может рассказать вам об этом. Они были в дружеских отношениях.

Затем в комнате настала напряженная тишина, казалось, даже воздух от нее сгустился, и стал слышен голос Фрэнка Эббота из соседней комнаты. Слов было не различить, но говорил этот спокойный и неторопливый голос с кем-то из Скотленд-Ярда.

Спустя минуту Лэмб бросил:

— Приедет врач из полиции, но вряд ли он сумеет чем-то помочь, — она мертва, это ясно. Что ж, мисс Сильвер, наше дело, похоже, завершено и раскрыто.

— Вы так думаете?

Он дернул массивным плечом.

— А что еще тут думать? Все именно так, как я говорю, и доказательства налицо. Она дошла до ручки, голодала, не знала, где раздобыть денег, и поднялась в квартиру номер восемь, думая, что мисс Роланд нет дома. Вы же помните, она видела, как та спускается в лифте с сестрой. Пошла в подвал за ключом, этот старый болван Белл хранил запасные ключи там, где их мог взять кто угодно. Мисс Крейн видела, как она возвращалась из подвала.

Мисс Сильвер тихо, неохотно пробормотала:

— Миссис Смоллетт сказала, что миссис Лемминг три раза пыталась дозвониться мисс Гарсайд по телефону, и было это где-то между восьмью тридцати пятью и пятидесятью.

Лэмб кивнул:

— Ну вот, видите. Это только доказывает мою правоту. Итак, она поднялась в квартиру восемь, теперь уже нельзя точно сказать, что там произошло, но нам известно, что мисс Роланд вернулась домой в половине восьмого, проводив сестру до остановки. Она застает в квартире мисс Гарсайд, происходит ссора, она идет к телефону вызвать полицию, и тогда мисс Гарсайд хватает статуэтку с камина и бьет ее по затылку. После этого ей оставалось только бежать, причем быстро. Она бросает орудие убийства на диван, подменивает кольцо — в надежде, что об этом никто никогда не догадается, — и уходит, оставив дверь в квартиру незапертой. Может, потому что просто запаниковала, или же хватило ума сообразить, что раз дверь открыта, можно подумать на кого угодно. А утром она первым делом выходит из дома как ни в чем не бывало и отправляется продавать кольцо. Не знаю, когда она начала осознавать, что все прошло не так гладко, как хотелось бы. Миссис Джексон и миссис Смоллетт подтвердили тот факт, что кольцо, найденное в ванной мисс Роланд, ей не принадлежит. Мало того, миссис Смоллетт опознала в нем кольцо мисс Гарсайд. Причем этой женщине невозможно заткнуть рот, разве что кляпом. Она продолжала болтать, разносить сплетни по дому, и вот вам результат. Мисс Гарсайд прекрасно понимала — у нее нет ни единого шанса, если мы обнаружим подмену кольца. Вполне ясно и очевидно.