Надо сказать, что купец оказался гораздо щедрее Императора. Тем не менее, сложив вместе вещественное выражение благодарности Сына Неба с монетами господина Фаня, Фэй почувствовал себя богачом.

«Часть денег отправлю родителям, в деревню. На оставшуюся сумму можно неплохой дом построить. А кроме торговцев зерном, есть еще и солевары, владельцы железоплавильных и шелкоткацких мастерских… торговцы оружием, провиантом, лошадьми. И все они нуждаются в заботе и помощи влиятельных лиц. Ну, держись, господин Ли! Я еще перещеголяю тебя с твоими пятьюдесятью слугами!» - Размышления такого рода привели Фэя в превосходное расположение духа. Он надел свой лучший кафтан, глянул в изящное бронзовое зеркальце, и оставшись вполне довольным, двинулся в направлении очередного увеселительного заведения.

Настроение у Ли тоже было приподнятым. Он вернулся к своим книгам, опытам, и составлению лекарств. Месяцы, проведенные в монастыре, прочитанные книги и беседы с мудрыми, старыми людьми, не могли не оказать на него большого влияния. А недавние события придали его интересам вполне определенное направление. Надо сказать, что перед тем, как передать Сыну Неба книги из гробницы Ин-Чжэня, Ли внимательно перебрал все их пластины. Будучи человеком образованным, он сразу понял, что о Бессмертии в них речь ведется, скорее в философском, чем в практически-конкретном плане. И тем более загадочной представлялась ему тайна, интересующая Величайшего.

Со смертью Ли сталкивался неоднократно. Защищаясь, ему несколько раз приходилось убивать самому. В раннем детстве он потерял мать и брата. «Неужели все так и заканчивается? И ничего нельзя поделать, и мы больше никогда не встретимся…» – Думал он, вспоминая мать, или провожая взглядом похоронную процессию.

В свои шестнадцать лет он прочитал уже немало книг, в том числе и трактатов о Бессмертии. Единственное, что он из них понял, так это то, что о сути Бессмертия никто ничего не знает. Для юноши его возраста такой вывод был большим достижением. Но, тем более, ему хотелось принять вызов Тайны, разгадке которой посвятили себя тысячи мудрецов.

К этому времени Ли уже познакомился с немалым числом снадобий, улучшающих самочувствие человека и продлевающих его жизнь. Знал он и силу пропорций, способных превратить лекарственную смесь в смертельный яд. Размышляя над этим фактом, юноша пришел к выводу, что все дело в правильном подборе компонентов предполагаемого эликсира Бессмертия, и в пропорциях смеси. Не совсем понятным было, как проверять действенность всех возможных вариантов смеси, но здесь Ли рассчитывал прибегнуть к помощи мелких грызунов и птиц, чья жизнь не отличалась продолжительностью. Смерть, полагал он, это, скорее всего болезнь, и, следовательно, необходимо найти ее причину. Недаром в древних медицинских канонах говорилось: «Если ты познал причину болезни – значит, найдешь от нее средство. Если причина болезни скрыта от тебя – значит, скрыто и средство, которое ее излечивает».

Другой частью этого вопроса, так беспокоившего Ли, было Прошлое. Бесконечная череда людей, ушедших за пределы бытия, вызывала в нем неутолимое желание понять тайну их исчезновения. «Ведь они жили, думали, чувствовали, искали». – Размышлял он. – «Куда все подевалось? Как это вернуть?»

В усадьбе его отца садовники, меняя по приказу Главного Советника ландшафт, нередко выкапывали из земли осколки древней, глиняной посуды, бронзовые кувшины и наконечники копий. Иногда наконечники были каменными. В раскопах попадалась зола и кости домашних животных. Кто-то жил на этой земле задолго до того, как он появился на свет, чьи-то руки прикасались к этим позеленевшим от времени предметам. Здесь кипела жизнь, звучал чей-то смех, рождались и умирали люди. Юноше казалось, что он слышит их голоса, запах костра и давно отзвеневшую музыку.

Ли не подменял Настоящее Прошлым, но Прошлое жило в нем особым, прекрасным и тоскующим миром.

Ему хотелось поговорить с великим Кун-цзы, расспросить мудреца Лао о смысле жизни. Но их уже не было на Земле. Звездное Небо, которое он вопрошал, молчало, торжественно глядя на него мириадами сверкающих глаз.

Фэй был в курсе научных изысканий своего друга, относился к ним с уважением, но и не упускал случая пошутить.

- Ты что, сам глотаешь всю эту гадость? Или слуг травишь? – Спросил он однажды у Ли, обозревая многочисленные сосуды с разнообразными смесями трав и всевозможных порошков.

- Обычно сам. Ну, или птицам скармливаю, если таковые имеется под рукой.

- Будь осторожен. Как бы, и в самом деле, какая-нибудь из этих настоек не привела тебя к бессмертию…только не здесь.

- Что ты имеешь в виду?

Фэй, с ехидным выражением лица, указал рукой на небо.

В ответ Ли запустил в него башмаком.

В этот день Ли записывал на шелке различные варианты лекарственной смеси, которую собирался испытать в ближайшее время. Мягкая волосяная кисть, сделанная из лакированного дерева и инкрустированная перламутром, аккуратно выписывала названия трав и минералов. Юноша любил писать именно этой кистью, которая сама по себе была произведением искусства. Через некоторое время он начал отвлекаться, и сквозь вязь иероглифов явственно проступила фигурка девушки, сидящей на камне. Ли тряхнул головой, отгоняя видение, но оно не исчезало. Ему захотелось пойти в сад Большого Платана, и еще раз увидеть этот камень. Юноша сложил письменные принадлежности, вышел из дома, и направился в сторону императорских садов. Пройдя две улицы, и завернув за угол, он нос к носу столкнулся с Фэем.

Ты?! – Обрадовался тот. – И куда идешь? Впрочем, я догадываюсь,… Ты новости слышал?

Нет. А какие?

Ну, наконец-то ты чего-то не знаешь. – Взял реванш Фэй. – Весь город говорит о новом походе на Запад. Мнения Совета опять разделились. Твой отец и Чжан-цянь советуют Величайшему вести с западными странами переговоры о торговле и союзе против сюнну, а Ни-цзы предлагает послать войска, и покорить эти страны.

Ни-цзы? Он же в тюрьме!

Фэй безнадежно махнул рукой. – Где ты был все эти дни? Ни-цзы выпустили неделю назад, и он остался Первым Министром. Ходят слухи, что не без помощи твоего отца.

Да, теперь я вижу, что сильно отстал от жизни.

Книги! Все беды – от книг! – Назидательно подытожил Фэй. – Настоящий воин должен бежать от них, как лягушонок от цапли.

- Настоящий воин вообще ни от кого не должен бегать.

Хорошие слова, спорить не буду. Но ты, кажется, шел туда?

Туда. Возражать не стану.

Послушай! А ты не пробовал ее найти?

Каким образом? В Чаньани живет больше пятисот тысяч человек.

Да, но не все они – юные девушки, и не всем разрешено гулять в императорских садах.

Пожалуй, ты прав…

Вот и думай. Я, кстати, никогда тебя не спрашивал: ты обручен?

Нет. В нашем роду это не принято.

Да, у вас многое не как у людей. Впрочем, и я свободен, как птица, чем, с твоего позволения, и воспользуюсь. – И Фэй отвесил другу шутливый и церемонный поклон.