Юноши распрощались, и каждый пошел по своим делам.

«Может быть, стоит помочь этому отшельнику разузнать, кто его фея, и какого она рода-племени? А то ведь помрет от тоски. Что он там говорил? - Черепаховый гребень в виде дракона, с тремя звездами во лбу. Маловато, но стоит попробовать». – Размышлял Фэй.

На следующий день, не откладывая задуманное в долгий ящик, Фэй уже прогуливался в нижних императорских садах. Открытые для семей многочисленных дворцовых служащих, сады пользовались особенной любовью у детей. Делая вид, что глубоко погружен в размышления, Фэй внимательно присматривался к стайкам девочек-подростков, прогуливающихся под бдительным присмотром нескольких матрон.

«Вот эта? – Нет. Толста и дурашлива. Вон та? - Она косит и громко хохочет. А у нашего книгочея изящный вкус. Ему может понравиться что-то такое утонченное, возвышенное…. Например, вот эта тощая девица. А, вообще, какой прелестный хоровод! Ну, прямо, цветочки вьюнков. Я бы не сказал, что зря теряю время. Приятно для глаз и отдохновенно для души!»

Фэй увлекся и, откровенно разглядывая девочек из-за куста жимолости, потерял бдительность. В следующее мгновение он взвился, как ужаленный, почувствовал резкий ожог сначала голыми икрами ног, затем всей спиной. Юноша отскочил в сторону и оглянулся.

- Ах ты, черепашье яйцо! Я давно за тобой слежу. Это тебя в семье учили таким манерам, или своим умом дошел? Где это видано, чтобы так бесстыже пялились на девочек! Вот, погоди! Сейчас позову стражников, и тебя публично выдерут на площади!

Перед Фэем стояла полная, круглолицая матрона с гибким ивовым прутом в руке. Весь ее вид выражал крайнее негодование.

Опасаясь, что его вторично огреют прутом, Фэй принял смиренный вид, и поспешно заговорил:

Ах, матушка! Не торопитесь судить меня. Когда вы узнаете причину такого поведения, ваше сердце преисполнится жалости, и глаза наполнятся слезами!

Ишь ты, негодник! Ну-ка, выкладывай свои причины, да поживей! А не то я отдеру тебя, как паршивого щенка!

Фэй окинул матрону коротким взглядом опытного дипломата, и решил, что из врага ее вполне можно превратить в союзника.

- Поверьте, уважаемая матушка, я не преследовал никаких недостойных целей. И здесь нахожусь с единственным желанием: помочь бедному, исстрадавшемуся сердцу… -

И юноша, не называя имен и намекая на то, что речь идет о его весьма знатном друге с большим положением, очень живо рассказал всю романтическую историю случайной встречи и возвышенной любви Ли. Не преминул он упомянуть и тот немаловажный факт, что его друг не связан никакими брачными обязательствами.

Как он и предполагал, его рассказ и обходительные манеры произвели должное впечатление. Суровая матрона смягчилась.

Вишь ты, как оно бывает… - Протянула она. – А язык у тебя неплохо подвешен. Ты, видать, и сам не из простых будешь. А то бы я тебе ни за что не поверила. Так говоришь, черепаховый гребень с тремя звездами…. Не знаю такой. Но помочь постараюсь. Поговорю с сударками, поспрашиваю…

Но, только прошу вас, матушка: очень осторожно! Дело-то куда как щепетильное.

Не учи! Не первый год живу на свете.

Уговорившись встретиться с матроной через два дня, Фэй, вполне довольный результатом своей прогулки, отправился восвояси.

В назначенное время он снова был на месте. Матрона несколько опоздала, но уже после первых ее слов юноша понял: результат превзошел все его ожидания.

Непросто это было, скажу я тебе. – Со значительным и интригующим видом начала женщина свой рассказ. - Никто не вспомнил черепаховый гребень с тремя звездами. Я уже думала, что другу твоему это приснилось, пока сестрица Шао-чунь не посоветовала мне переговорить со служанкой господина Бао-юй. Так вот, со служанкой этой, как выяснилось, мы хорошо знаем друг друга с самого детства. Уж как мы вспоминали и радовались! И как за гусями бегали, а потом от них. И как к речке ходили без спроса, а потом матушка Цзя нас отругала на чем свет стоит потому, что у нее больная сестра, и за этой сестрой надо было ухаживать, так как муж ее умер, а наши родители были ей обязаны. И мой отец сказал мне, чтобы я бежала к ней по первому ее зову, и если меня не будет на месте, то он будет очень сердиться и…

А можно ближе к делу, матушка? - Попросил Фэй.

Не торопи меня! – Рассердилась матрона. – А то я, вообще, замолчу! Так вот, что я тебе скажу: девушка, милая сердцу твоего друга – седьмая дочь господина Бао-юй! Зовут ее Ли-цин. Уж до чего она хвалила эту девочку! И добрая, и красавица, и характер веселый, покладистый, хотя и накуролесить может так, что любому парню не поздоровится. А гребень черепаховый со звездами ей отец преподнес на прошлый Новый Год. Если бы не гребень этот редкостный, ни за что бы нам ее не найти. Но самое главное я тебе еще не сказала: цветочек-то этот, весенний, всё своей няне, подружке моей, рассказывает! Все свои тайны сердечные поведала. Так вот, можешь дружку своему передать: помнит она его. Сильно он ей сердце занозил еще и до встречи той, у камня приозерного. Где она его приглядела, одно Небо ведает. Даже имя его она знает: говорит, господин Ли его звать. И верно, знатный! Чуть ли не у ног Императора пребывает.

Матушка! – Растроганно произнес Фэй. – Вы и не представляете, как я вам благодарен!

Да чего уж там! Я и сама-то не сразу в старухи попала. Понимаю, что к чему.

Фэй сунул руку за пазуху.

А я вам, матушка, гостинец приготовил. За все труды и хлопоты ваши.

С этими словами юноша протянул женщине купленные им утром, на базаре, довольно дорогие и изящные золотые и серебряные заколки для волос, украшенные нефритовыми камешками.

- Ах, чудо-то какое! – Восхитилась та. – Я в жизни такого не видывала! Ну, ты порадовал старуху! Теперь я точно вижу: вы – юноши порядочные и благородные. И если вам что надо передать, или услышать, то уж я для вас расстараюсь. Будьте уверены!

«Дело сделано!» - Сказал себе Фэй, покидая императорские сады. – «Теперь можно и дружка порадовать».

Ли он застал в своей комнате за процессом кормления небольшого грача. Юноша раскрыл грачу клюв, и из маленькой деревянной ложечки вливал ему туда какую-то темную густую жидкость. Птица возбужденно кричала, и отчаянно дергала головой. В комнате стояло еще несколько клеток с разнообразными лесными пичугами.

Ты совсем с ума сошел? – Поинтересовался Фэй. – Отправь его в суп. Спокойнее будет.

Тихо! Не пугай птицу. Сядь в уголок и посиди там, пока я не закончу.

По-моему, она уже запугана на всю оставшуюся жизнь. - Фэй прошелся по комнате, разглядывая многочисленные бамбуковые стаканчики с порошками и настойками. Потом остановился у великолепного бронзового светильника, украшенного парящим драконом.

Каждый раз восхищаюсь этой работой! – Взяв в руки светильник, Фэй покрутил его в разные стороны. - Он, кажется, времен Чжоу? Как бы он смотрелся в моей комнатушке! Знаешь, а я, пожалуй, заберу его у тебя.