— Хотите я договорюсь о вашем переводе ко мне в полк? Ведь наш священник не выдержал тягот и всей этой крови, и вернулся к себе в монастырь.

— Благодарю вас, но я очень далёк от кавалерии. И ещё с драгунами у меня связаны не сами приятные воспоминания.

— Сейчас не время для воспоминаний, да и мы в данный момент не совсем кавалерия. Большая часть моих бойцов спешилась, и состоит при ретраншементе около крепостицы Мюнде. Это в лесу у самого моря. Приходите, вы там очень нужны.

Если бы Лещинский атаковал русскую осадную армию из крепости сразу после дела у Гагельсберга, да ещё соотнесся бы с французским десантом… Тогда нашему предприятию у Данцига точно наступил бы конец. Но некоронованный польский король оказался в сильном недоумении из-за действий своих союзников. Эскадра из одиннадцати кораблей, посланных Францией, прибыла к Хельской межее, где её встретил местный рыбак и провёл в устье Вислы. Там с транспортов на маленький остров Плятте под прикрытие орудий форта Мюнде высадился десант.

Однако в корпусе, посланном на выручку панам, оказалась всего тысяча пехотинцев — в десять раз меньше, чем обещал своему зятю Людовик XV. Больше того, французы крайне огорчились узнав, что батареи Зоммера захвачены неприятелем, и вместно того, чтобы подняться вверх по реке до крепости на праме, им придётся пробиваться по левому берегу через русские полки. Огорчены настолько, что десант тут же погрузился на транспорты, и отбыл в Копенгаген.

Это бегство настолько поразило Лещинского, что он не стал ничего предпринимать для быстрого снятия русской осады. Меж тем Миних бросился латать дыры в армии под стенами Данцига. Командующему группировкой в Варшаве генерал-майору фон Люберасу было велено отправить к балтийской крепости четыре из пяти имеющихся у него полков. Но шведский барон, состоявший на службе нашей емператрицы, отказался, поскольку в центральной Польше было неспокойно. Тогда Миних командировал в Варшаву полковника Псковского полка фон Гагена с плутонгом фузилёров и приказом арестовать Любераса. Что и было проделано с огромным злорадством.

В результате Псковский, Копорский, Белозерский и Смоленский полки погрузились на барки и отправились вниз по Висле к Данцигу. Кроме того, в помощь русским к непокорной крепости прибыли два саксонских полка под началом герцога Саксен-Вейсенфельского Кристиана и шесть артиллерийских рот при орудиях. Впервые осадный корпус не уменьшался, а рос. Но всё ещё могло поменяться, поскольку вернулся французский флот.

На этот раз на штранд Плятте выгрузились две с половиной тысячи неприятельских солдат. Это всё равно было немного, но их соединение с поляками не сулило хорошего. Кроме того, пушки линейных кораблей и фрегатов французской эскадры сделали крайне затруднительным штурм форта Мюнде. Ожидая прорыва неприятеля к Дангицу, Миних собрал почти все свои силы на левом берегу Вислы — там находились и сама крепость, и вражеский лагерь. Однако командовавший десантом бригадир Ламотт де Лапейруз88 проявил невероятное коварство.

* * *

Русский ретраншемент напротив форта Мюнде был построен на покрытой лесом прибрежной дюне — нерунге. Сосны вокруг укрепления вырубили. Стволами укрепили песчаные валы, а сучья пошли на засеку. Не бог весть какое препятствие для наступающей пехоты. Особенно, если учесть, что при ретраншементе находилось всего две пушки, одна из которых постоянно стояла неисправной, а для второй — не хватало ядер. Но драгуны Олонецкого полка пришли сюда не обороняться, а штурмовать крепостицу. Для того, чтобы отбивать редкие вылазки ляхов, этого вполне хватало.

Святошу в песочном замке приняли на ура. Олонецкий полк уже девятый месяц находился в походе, три из которых — торчал под Данцигом. Правда, драгун Лесли иногда отсылали разбираться с подступающими к городу разрозненными отрядами сторонников Лещинского. Но сейчас кавалеристов спешили, и из-за нехватки пехоты бросили под бастионы Мюнде. Атаковать которые после прибытия французской эскадры стало совершенно невозможно — пушки кораблей и фрегатов гасили любую попытку выбраться из ретраншемента в направлении крепостицы.

Тяжело раненые отправлялись в госпиталь, а вот с легкими повреждениями бились полковой лекарь и фельдшеры. Помимо ущерба от обстрелов, здесь было множество гнойных ран, зубных хворей и просто русской тоски. Поэтому простое человеческое участие знаменитого на всю армию батюшки оказалось очень кстати. Отец Савелий никогда не требовал возведения полевых храмов и официальных исповедей. Святоша просто разговаривал с солдатами, и от этого становилось легче всем.

Они как раз беседовали с молодым пушкарём о превратностях жизни без женского тепла, когда прибежал товарищ артиллериста и стал требовать того к орудию.

— Скорее, — с жутким акцентом кричал унтер-офицер, видимо, из иноземцев. — Запрягать и ехать за ядрами. Ситуаций полный кошмарен — французы есть наступать. И прямо на нас!

Пушкарь обратил на монаха умоляющий взор, и Савелий его немедленно отпустил. По ретраншементу в беспорядке метались люди. Офицеры пытались выстроить шеренги для стрельбы.

— Они перешли Вислу по мосту в Мюнде и теперь движутся на нас тремя колонгам, — объяснил на бегу один из прапорщиков. — Их там не меньше двух тысяч, а у нас — один неполный полк.

В лесу со стороны форта мелькнули белые мундиры, а артиллерия с моря начала лупить прямо по ретраншементу. Поднялись тучи песка и деревянных щепок, драгуны залегли за укрытиями. Под свист картечи на позицию прискакал полковник Ласси, спрыгнул с коня и, завидев Святошу, затащил того за банкет и принялся быстро говорить:

— Нас во фрунт атакуют французы, а в левый фланг заходит не меньше двух полков из гарнизона Данцига. Они неожиданно переправились через реку и движутся на соединение с отрядом Ламотта. Мы словно в клешнях. Справа — море с вражеской эскадрой, сзади — болото. И на этом берегу реки — мы пока единственный русский полк. Помощи не будет очень долго. Положение отчаянное. Что вы там говорили про небесную Россию? Самое время повторить это моим парням.

— Коварный враг возжелал нашей погибели, — обратился Святоша к ожидавшим французского штурма. — Но у него ничего не выйдет, потому что смерти нет. Смерти нет, а есть Бог, и он в каждом из нас. Обратитесь немедля к нему. Кто знает — прочтите какую-нибудь молитву. Кто не знает — просто повторите «Господи, спаси!» столько раз, сколько сможете. А потом просто рассмейтесь смерти в лицо. Ей не запугать нас, когда с нами Всевышний. Да будет воля Его. Да святится имя Его. Да приидет царствие Его. Аминь!

Командир полка (отряхнув с мундира песок) перекрестился вместе со всеми, вытащил из ножен палаш, и добавил:

— Драться будем до конца. Зарублю всякого, кто помыслит о плене. Стоять насмерть.