– Кончай этот треп, – нахмурился Король. – Лучше говори – продашь Волка Черепу?

– Нет.

Таран сомкнул губы. Собственное упрямство (глупость, обида) кружились в голове кровавыми кольцами.

– Пусть лучше Череп скажет, зачем ему Волк.

Король, вздохнув, бросил косой взгляд на гангстера. Тот вновь выступил из тени. Мертвенно-белое лицо оставалось неподвижным, лишь кожа на черепе натянулась, точно барабан.

– По-моему, это не имеет принципиального значения, – ответил он. – Было бы наивно пытаться убедить присутствующих, в особенности – высокочтимого Короля, что я намерен сразу же отпустить Волка на свободу. Господину Тарану, впрочем, этого хотелось бы меньше всего. Но пусть не беспокоится – метаморф останется под надежной охраной. – Череп смерил Хэнка надменным взглядом. – Что бы я с ним ни делал, это покажется ему пансионатом по сравнению с твоей камерой, уважаемый Таран. Поэтому я НАСТАИВАЮ – перед самим Королем – на том, чтобы Волк перешел в мое владение. За ОЧЕНЬ хорошую плату. Таран прав в одном – свобода и гражданские права не очень вяжутся с тем, что каждый день мы наблюдаем в новостях. Тем не менее, слово Короля – закон для каждого подданного.

– Эк ты загнул, – хмыкнул Хэнк. – Наплел чуши с три короба, но на вопрос так и не ответил. Череп молча усмехнулся в ответ.

– Полагаю, этого достаточно, – произнес Король. – Ты, Таран, не переменил решения? Хэнк покачал головой.

– Нет, господин.

– Что ж, ладно. – Повелитель Клоповника выпрямился с самодовольным видом генерала, заманившего войско противника в коварную ловушку. – Того, что сказано, уже не вернуть. Я вынужден привести в действие альтернативный план. А именно – устранить саму причину раздора. Убрать с пути это яблоко, упавшее меж вами. Если ты, Хэнк, не отдашь Черепу своего метаморфа, он не достанется никому. – Король улыбнулся.

Хозяин Подворья задержал дыхание. Что, тресни его селезенка, несет этот индюк?

Череп, похоже, тоже удивился: повернул голову и пристально поглядел в направлении своей королевской “крыши”. Будто суфлер, у которого нет ни малейшей возможности подсказать актеру верный текст. Заявление Короля явно не входило в первоначальный план. Но и на импровизацию особо не походило.

Таран прокашлялся и рискнул:

– Неужели повелитель просто убьет ни в чем не повинного Волка? Смею заметить, это не очень-то гуманно. – Он благоразумно опустил фразу о том, что даже Король не имеет на это права.

– Как и весь твой бизнес, Таран, – заметил Король.

Но Хэнк продолжал упорствовать. Только Бог знал, чем все это могло закончиться.

– И все же “волчонок” здесь ни при чем. Если господин прикажет разрубить его на две половины, никому легче не станет. Больше того – толпа будет крайне недовольна, лишившись любимца…

– Плевать, – подал голос Череп. – Рубите.

– Тишина. – “Монарх” поднял руку. – Никто никого рубить на половины не будет – во всяком случае, так, как вы это себе представляете. Я не царь Соломон и пока еще не лишился рассудка. Нет, мы все сделаем по-другому… По закону – как мы, “клопы”, его понимаем! – Он рассмеялся.

Таран молча ждал.

То, что Король причислил себя к “клопам”, говорило о многом.

– Я собираюсь вызвать метаморфа на поединок, – заявил Король. – Против моего бойца.

Услышав это, Хэнк вздохнул с облегчением.

– Ты согласен, Таран?

– Конечно, повелитель. В этом я отказать не могу.

– Вот и замечательно. – Зачем-то поглядев на потолок, “монарх” хлопнул в ладоши.

Все поглядели туда же. Как и прежде, там не было ничего примечательного – крепкий железобетонный купол, в который упирались унылые колонны. На два-три сантиметра освещенного пространства приходилась пара метров почти кромешного мрака.

Неожиданно из темноты проступило какое-то движение. Пошевелилось нечто, что Таран сперва принял за игру теней и неровности бетонной колонны. Сперва у тени отросли четыре конечности, а затем из мрака сверкнули два глаза – расплавленные золотые дукаты. Быстро перебирая по бетону руками и ногами, тень приступила к спуску.

Она старательно избегала освещенных мест, сливаясь с темной поверхностью колонны, будто хамелеон. Ее присутствие выдавало только движение. Порой свет выхватывал из тьмы кое-какие детали, по которым, впрочем, было непросто судить обо всем остальном. Ясно было одно: тень конечно же была человеком. Вот только определение “обычный” подходило ему не более, чем “примечательный”.

Лицо мелькало бледным пятном. Различить удавалось только глаза. Они с остервенением шарили взглядом по колонне, в то время как руки с ногами, казалось, действовали сами по себе. Человек карабкался по колонне вперед головой, фактически – вверх ногами. У него не было никаких приспособлений, и оставалось только догадываться, как он вообще ухитряется не падать. Более того, голые пальцы каким-то образом впивались в шершавый бетон. Время от времени глаза человека-тени поглядывали на “клопов”, и каждый раз Тарану становилось не по себе, словно к обнаженной коже прикасалось холодное, слизистое существо из морских глубин.

В целом же впечатление создавалось довольно жуткое, как в те бесценные моменты, когда человеческий разум, отчаявшись подвергнуть происходящее логическому анализу, пасует перед неумолимой реальностью. Таран знал, что такого быть не может, просто не может быть никогда, а потому ему казалось, что на него надвигался гигантский четвероногий паук. Лишь сейчас Хэнк понял, что бояться следовало вовсе не автоматчиков…

Самое страшное притаилось у них прямо над головами.

Наконец странное создание оттолкнулось от колонны и прыгнуло на пол, мягко опустившись на полусогнутые ноги – с высоты пяти-шести метров. Таран не без опаски его оглядел. Незнакомец, сложив на груди голые руки, занялся тем же. На то, чтобы в деталях изучить каждого гостя, у него ушли считанные секунды. Темные глаза переводили взгляд с одного на другого, казалось, небрежно и даже как будто мельком. Но почему-то Хэнк знал, что рост, вес, черты лица, особые приметы “клопов” уже занесены в личные дела, что хранились в голове жутковатого субъекта.

Внешность у него оказалась вовсе не такой впечатляющей, как можно было ожидать. Ничего из аксессуаров Человека-паука, позволяющих взбираться по отвесным поверхностям. Ни клыков, ни когтей, ни альпинистского снаряжения. Хэнк с тревожным изумлением понял, что смог бы пройти мимо такого в толпе, если бы… не его ЛИЦО. Если бы на улице было темно хоть глаз выколи, а Таран был бы пьян до неприличия и плелся бы на расстоянии нескольких метров, глядя себе под ноги, то, наверное, действительно не обратил бы на него внимания, хотя наверняка почувствовал бы ЭТО присутствие. А уж если бы ненароком поднял голову, то протрезвел бы за пару секунд. Несомненно,

Незнакомец был не слишком высок, не более ста семидесяти сантиметров. Телосложение явно не было атлетическим. Тонкие ноги в узких черных штанах, худые руки, торчащие из черной же футболки. Тем не менее, от поджарого тела исходила энергия, сравнимая с высоковольтным кабелем: толщина и вес не имели значения, когда невероятная мощь могла убивать единственным касанием, а то и вовсе без такового. Мускулы на предплечьях и плечах шевелились клубками разъяренных гадюк.