Мара кивнула. Властитель Экамчи подозрительно быстро взял назад свои слова о том, что ему якобы известно состояние Акомы. Это могло служить признаком колебаний человека, не слишком уверенного в себе.

Совет Аракаси не был выражен напрямую, но достаточно ясен. Мара тут же решила положить его в основу своей тактики:

— Чем дольше мы ждем, тем больше теряем преимущество. Думаю, мне следует набраться дерзости.

На губах мастера промелькнула улыбка. Он поклонился и вернулся на место. Придав голосу уверенность, которой она не испытывала, Мара обратилась к молодой королеве:

— Дочь королевы чо-джайнов, я заявляю, что Акому не смутит никакая цена, которую назначит этот самонадеянный бахвал наверху. Все товары, которые он предложит твоему улью, я обязуюсь предоставить тебе в том же количестве. А сверх того я обещаю, что в каждый весенний день тебе будут доставлять душистые цветы с плодовых деревьев, чтобы в заботах о своих подданных ты не забывала о радостях жизни на земле. Я закажу у наших лучших ткачей яркие драпировки, чтобы украсить твои покои. Их будут обновлять каждый сезон, чтобы они не успели тебе наскучить. И я буду навещать тебя, чтобы мы смогли обсуждать все, что происходит в Империи. И ты научишься лучше разбираться в делах и помыслах людей. А теперь я прошу тебя сделать выбор и решить, в чьих владениях ты предпочитаешь поселиться со своим новым роем.

Наступила тишина. Королева-мать начала переводить, отчетливо выделяя каждый щелчок и посвист. Мара затаила дыхание. Аракаси и Кейок, стоявшие с мрачным видом по обе стороны от нее, обменялись понимающими взглядами, готовые к любой неожиданности. Их госпожа сделала воистину дерзкое заявление, и никто из них не знал, как воспримут это столь чуждые людям существа.

Королевы совещались. Маре казалось, что каждая жилка у нее в теле напряжена, будто струны джикото, слишком туго натянутые незадачливым музыкантом. Она призвала на помощь всю свою монастырскую выучку, всю до последней крупицы, чтобы совладать с мучительным, жестоким бременем ожидания. Она вглядывалась в лица окружавших ее сподвижников и не могла избавиться от мысли о том, какая судьба постигнет Акому, если королева чо-джайнов решит не в ее пользу; но чем бы ни кончился торг, в любом случае наверху ее будут ждать враги. Если вначале она и добилась какого-то преимущества тем, что спустилась в улей, то теперь, скорее всего, это преимущество обратится в угрозу. Ее дерзость в конечном счете могла привести к гибели, так как никому не известно, существуют ли у чо-джайнов законы гостеприимства.

Наконец фасеточные глаза старой королевы обратились к человеческим существам. Мара стояла неподвижно, словно ожидая вынесения приговора.

— Королева-дочь сделала выбор. Она объявляет, что поведет свой рой в поместье Мары из рода Акома.

Лакс'л подал знак. В последний раз поспешил вестник вверх по коридору, чтобы уведомить правителя Экамчи о том, что тот потерпел поражение. Кейок и Аракаси обменялись слабыми улыбками, в то время как Мара на мгновение закрыла лицо руками, пряча торжествующий блеск в глазах. Чутье не подвело ее. Теперь Акома получит редкостное и драгоценное подспорье на много лет вперед.

Всю ее усталость смыло волной возбуждения и любопытства, и Мара спросила:

— Могу ли я узнать, почему твоя дочь в конце концов выбрала угодья Акомы

— при том, что предложенные условия были почти равноценны?

Королевы пострекотали и пощелкали, а затем старшая из них сказала:

— Ты нравишься моей дочери. Ты сказала, что она очень милая.

— Вот уж до чего большинство мужчин вовек бы не додумалось, — задумчиво пробормотал Аракаси, — так это до того, что даже королевы чо-джайнов падки на лесть.

— Ну и ну, — только и сказал Кейок.

Старая королева наклонила к Маре голову, похожую на полированный купол:

— И мы обе считаем большой любезностью с твоей стороны, что ты пожелала спуститься вниз под землю и провести переговоры напрямую, без посредников-посыльных. Ты первая из человеческого рода, избравшая такой способ действий.

Аракаси рассмеялся почти в открытую. Он сказал Кейоку:

— А все дело просто в том, что большинство правителей не переступят порога в доме другого правителя, пока их не пригласят войти. Похоже, то, что для цурани — вежливость, в глазах чо-джайнов выглядит как грубость. Военачальника это забавляло куда меньше.

— Однако положение все еще таково, что исход этой встречи могут решить лишь мечи, — напомнил он мастеру тайного знания, показывая пальцем наверх, где их ждали отнюдь не дружелюбно настроенные вооруженные люди.

Никак не откликнувшись на разговор своих приближенных, Мара подняла взгляд на старую королеву:

— Мне дали понять, что свита твоей дочери будет весьма немногочисленна.

— Это так, покровительница роя моей дочери. Я породила для нее три сотни воинов; из них две сотни — те, которые рано мужают, — будут ее сопровождать; остальные сто воинов отправятся следом, когда вырастут. Я предоставлю в ее распоряжение двух рирари, двух самцов-производителей и семьсот работников.

Мара размышляла. Присутствие чо-джайнов на земле Акомы будет способно отпугнуть почти всякого противника, так как, вероятно, никто не узнает, что воины чо-джайнов еще молоды и не приучены исполнять приказы.

— Если все пойдет своим чередом, — спросила она, — сколько понадобится времени, чтобы новый рой смог приступить к изготовлению изделий на продажу?

— Если все пойдет своим чередом, то два-три года, — был ответ.

Снова нахлынула усталость. Трудно было двигаться, трудно было даже говорить. Голова работала плохо; пришлось сделать над собой усилие, чтобы не упустить момент и использовать то, что было сказано старой королевой раньше.

— Я хотела бы попросить, чтобы ты отправила вместе с молодой королевой дополнительных солдат и работников. — Не желая обнаруживать перед чо-джайнами свое утомление, Мара твердым шагом вернулась к носилкам. Войдя в них, она знаком приказала одному из рабов отдернуть занавески: надо было сохранить возможность самой беспрепятственно наблюдать за королевами. — Об условиях мы могли бы договориться.

— Это разумно, — ответила королева. — Молодые воины раздражительны и склонны к озорству; для того чтобы быстро навести среди них порядок в новом улье, понадобятся старшие, более опытные солдаты.

Сердце у Мары так и подпрыгнуло от удовольствия: выходит, она правильно поняла суть высказываний старой королевы насчет природы чо-джайнов. Но Кейок, стоявший позади нее, был ошеломлен:

— Они торгуют своими! — шепнул он почти беззвучно.

Однако слух у королевы оказался более острым, чем можно было ожидать:

— Только рой имеет значение, военачальник. А рой — это я. Те, кого я продаю, будут служить твоей госпоже так же, как служили бы мне. Она станет для них новой государыней.