Вместо «западника» Литвинова пришел откровенный националист Молотов, и вместе с его приходом кардинально изменилась вся политика СССР в Европе и в мире. Разумеется, не по воле Молотова – таково было решение Сталина.

А разве не так?

Максим Литвинов (известно, кто по национальности) вел свою внешнюю политику, целью которой было вхождение (пусть и на правах enfant terrible) Советского Союза в «мировое сообщество», как он это понимал. Его линия была линией интернационал-большевистского руководства СССР, космополитов без флага и родины, для которых Советский Союз был лишь плацдармом для мировой революции и источником ресурсов для мирового коммунизма. На судьбу русского народа им было плевать с высокой колокольни.

Максим Литвинов (Меир Валах)

Целями же политики Молотова (сиречь Сталина) постепенно становились: установление господства СССР над теми территориями, что когда-то контролировала царская Россия (Монголия, Афганистан, Иран, Балканские государства, Польша, Прибалтика и Финляндия), восстановление Российской империи в ее прежних границах.

Советская внешняя политика из интернационалистской, революционной, по сути своей деструктивной постепенно становилась ИМПЕРСКОЙ, иными словами – созидательной.

А для нарождающейся империи не было нужды исполнять роли второго плана на режиссируемом вненациональной финансовой олигархией концерте – Советский Союз (и его вождь Иосиф Сталин) начал подготовку к исполнению сольной партии в хоре мировых держав…

* * *

Все остальное вы знаете. «На рассвете 1 сентября германские войска вторглись на территорию Польши». А затем, как правило, следует странная фраза – «началась Вторая мировая война».

Какая Вторая мировая война?! Началась германо-польская война, почти трое суток таковой и бывшая! Более того, изворотливо-вероломная политика Англии давала возможность немцам мечтать о том, что «все еще обойдется»! Обмен нотами, телеграммами и телефонными звонками непрерывно шел все эти трое суток – и до последнего мгновения Гитлер еще надеялся, что вторжение в Польшу так и останется немецко-польским военным конфликтом.

Вторая мировая война (все же, пожалуй, еще где-то с недельку бывшая ограниченной, европейской войной) началась с ультиматума Великобритании, потребовавшей вывода германских войск с польской территории до 11.00 (в крайнем случае до 17.00) 3 сентября. После того как этот ультиматум был оглашен и немцы его проигнорировали – Великобритания объявила войну Германии. Следом за ней войну Германии объявила Франция. Потом в течение десяти примерно дней войну Германии объявили британские доминионы.

Капкан захлопнулся.

Уинстон Черчилль

Ход германо-польской войны все мы знаем (а кто не знает – к его услугам кубические километры книг о Второй мировой войне). В течение 17 дней польская армия была разбита, правительство Польши бежало в Румынию и далее – в Англию, 17 сентября в Восточную Польшу вошли советские войска Белорусского и Украинского фронтов, чтобы получить свою долю в бесхозном имуществе теперь уже бывшей Речи Посполитой. Боевых столкновений с польской армией РККА не имела, единичные перестрелки не в счет. Артиллерия русских подбила всего один польский танк!

Польские войска где-то героически сражались, где-то позорно бежали, где-то сдавались в плен, где-то стреляли до последнего патрона, а затем бросались на немцев в штыки, но это, по большому счету, уже не имело ровным счетом никакого значения.

Польша должна была мученически погибнуть. Нацистская Германия должна была обрести мрачный ореол «кровожадного зверя».

Предначертанные им роли и злодей, и жертва сыграли блестяще.

Отныне мир твердо знал, кто на самом деле есть враг мировой цивилизации, душитель правды и свободы, изверг рода человеческого. А кто – спаситель свободного мира, утешитель сирых и убогих, защитник вдов и сирот. Quod erat demonstrandum?

* * *

Решение о начале Второй мировой войны было принято 22 марта 1939 года в Лондоне руководителями Франции и Великобритании. С этого момента самым главным для Запада было сделать так, чтобы первым начал эту войну Гитлер.

В итоге Гитлер ее первым начал.

Трюк удался?

1. Последнее слово осужденных

Герман ГЕРИНГ

Победитель всегда является судьей, а побежденный – осужденным.

После того как Соединенные Штаты проглотили Калифорнию и половину Мексики, а нас лишили всего, расширение территории объявляется преступлением. Что ж, такое происходит в течение столетий и будет продолжаться в дальнейшем.

Гитлер был нашим вождем. Я бы не смог видеть его стоящим перед иностранным судом. Ваши люди знали фюрера. Он бы первым поднялся и сказал: «Я отдавал приказы и потому беру на себя полную ответственность». Но лично я предпочел бы умереть десять раз, чем видеть подобное унижение германского лидера.

Смертный приговор ровным счетом ничего не значит для меня. Я никогда не боялся смерти после 12-летнего возраста…

Я не признаю решение этого судилища… Я продолжаю быть верным нашему фюреру… Массовые убийства? Уверяю вас, что я и не помышлял о них. Я лишь думал о том, что мы должны убрать евреев с занимаемых ими постов в большом бизнесе и в правительстве. И это все. Но не забывайте, что именно евреи организовали жуткую кампанию против нас по всему миру.

Мой народ подвергался унижению и прежде. Лояльность и ненависть вновь объединят немцев. Кто знает, может быть, в этот момент уже появляется на свет человек, который отомстит за наше унижение? То, что печатают газеты, контролируемые американцами, не имеет никакого значения.

Я могу сказать только одно: в Германии мы имели демократию тогда, когда наши дела шли из рук вон плохо. Не заблуждайтесь в данном вопросе. Наши люди знают, что они стали жить лучше при Гитлере. Не забывайте также, что Гитлер был для нас больше, чем просто глава правительства.

Следующее поколение найдет своих собственных лидеров, и они будут отстаивать наши национальные интересы. Поэтому вы попридержите вашу мораль, ваше покаяние и вашу демократию – попытайтесь продать их кому-нибудь другому, а не нам! Я рад, что меня приговорили к казни, а не к пожизненному заключению, ибо тех, кто сидит в тюрьме, никогда не производят в мучеников.

Рудольф ГЕСС

Подождем лет двадцать. Германия поднимется вновь. Какой бы приговор ни вынесло мне это судилище, я буду признан невиновным перед ликом Христа.