года. Донецк, больница № 15. Военврач Балдан Марина Кечиловна

– Простите за беспокойство, госпожа доктор, не затруднит вас мне подсказать, где я могу найти госпожу Ариадну Гринько? – услышала я голос и поразилась классическому, даже, наверное, аристократическому выговору. Я обернулась и обомлела – молодой человек, которого я увидела, моим идеалом не был, но я сразу же почувствовала необыкновенное к нему влечение. И это несмотря на то, что был он в застиранной военной форме, явно с чужого плеча – ему она явно была великовата. Но она была свежевыглаженная, чистая, с погонами старшего лейтенанта.

По наитию я спросила:

– А вы случайно не поручик Фольмер?

– Именно так, госпожа доктор, только теперь я старший лейтенант. Проще называть меня по имени – Андреем Ивановичем, а лучше просто Андреем.

– Ада рассказывала мне о вас. Да, я ее подруга, зовут меня Марина. Я хирург.

Он деликатно коснулся моей руки и поднес ее к губам, делая вид, что целует – я где-то читала, что именно так полагалось это делать.

– Enchanté[56].

– Давайте я проведу вас к Аде. Я как раз туда и шла.

Вообще-то я направлялась на обед, но планы мои в мгновение ока поменялись. Как хорошо, подумала я, что смуглая кожа не позволяет собеседнику видеть, когда ты краснеешь… Эх, не будь это Ада, я б уже взяла молодого человека в оборот, но я никогда не предам подругу. А вот мечтать мне никто не запрещал…

– Андрюша, – закричала та, когда мы с Фольмером вошли в палату.

– Ну как вы, Ариадна? – целуя ее руку, спросил Андрей.

– Марина говорит, что меня скоро должны выписать. И тогда я поскорее к вам!

– А вот этого не надо. По себе знаю – после ранения не нужно рваться на передовую. Каждый раз я понимал, что сделал большую ошибку.

– Значит, все же рвался… рвались…

– Ну что поделаешь… А я здесь ненадолго. Вообще-то я собирался возвращаться уже сегодня, но придется чуть подзадержаться. До завтрашнего вечера.

– Я очень рада! – И она посмотрела на меня с мольбой.

Я сообразила, почему пошла к двери, но неожиданно для себя повернулась – меня, если честно, обрадовало, что они не целовались и даже не обнимались – и попросила:

– Андрей, у меня к вам несколько странная просьба. Видите ли, у нас тут появилась… В некоторой степени ваша коллега, тоже из прошлого. Не могли бы вы с ней… переговорить? Английский же вы знаете?

– Знаю, – улыбнулся он. – А она англичанка?

– Нет, малайка. Из Малайзии.

– А где это? Или это Малакка?

– Вроде полуостров называется Малакка. Но страна – Малайзия.

– Не обращайте внимания, – улыбнулся Андрей. – У меня знания в области географии лет на сто устарели. А когда мне к ней можно будет подойти?

– Если у вас есть время, то, может, через час?

– Очень хорошо. Сегодня я свободен до шести. А потом, как говорится, вперед-вперед, труба зовет…

Я хотела было повернуться, чтобы выйти, но Андрей изящным движением придержал мою ладонь и поцеловал, не касаясь ее губами. И, когда я закрывала дверь, подумала, что никогда не ревновала к Адочке, но всему есть первый раз. И неожиданно вспомнила о предложении Анны Владимировны.

Так звали одного нашего замечательного хирурга из Мариуполя. Когда пришла украинская армия, ее мужа забрали «навозы», а через пару дней она узнала, что тот умер. Тогда она взяла младшего сына и уехала к дочери, которая жила под Снежным, на склоне Донецкого кряжа у Саур-Могилы. Она надеялась, что там глубокий тыл, но сейчас, когда основные бои идут именно в тех местах, она вызвалась отправиться в командировку в Снежное, где не хватало врачей, и в особенности хирургов.

Она пригласила меня с собой. Я обещала «подумать» – моя работа в больнице мне нравилась, хотя, должна сказать, мне было немного стыдно – ведь я отсиживалась себе в относительном тылу, когда другие рисковали жизнями. Но теперь я вспомнила, что выезд был назначен на завтрашний вечер – и сообразила, что, скорее всего, команда медиков поедет в одном конвое с Андреем.

И направилась к Анне Владимировне с новостью о том, что я согласна. Конечно, вряд ли Андрею нужна такая уродина, как я, но кто знает… все-таки в действующих частях женщин мало. И даже если ему нравится Ада… конечно, ее рано или поздно выпишут, но я уговорю ее поработать за меня, пока меня нет. А там, глядишь, с глаз долой, из сердца вон.

8 августа 2014 года. Больница в Снежном. Подполковник ФСБ Жарков Александр Павлович

Ну что, нашему полку прибыло… Это я о том, что наши разведчики встретили в лесу и привели в штаб еще двух «ветеранов необъявленных войн». До того я лично не был знаком ни с Греком, ни с Колумбом, хотя кое-что о них и слышал. А вот теперь они заявились, правда, нельзя сказать, что целые и невредимые.

Грек – он же Игорь Князев – как оказалось, он чуть было не попал в категорию наших феноменов – воскресших покойников. Он угодил в лапы «азовцев», и после жутких избиений те посчитали, что он отдал концы. Но старый «афганец» выжил, хотя ему пришлось выбираться ночью с кладбища из-под кучи трупов. Каким-то чудом он сумел доковылять до дома своего старого боевого товарища Ореста Лещишина, известного в узких кругах под своим армейским позывным Колумб. Тот, как смог, помог другу, а когда эсбэушники пронюхали о них, им обоим пришлось срочно уходить из города. Они отправились в Снежное, где жила дочь Грека.

С приключениями два бывших «афганца» почти добрались до цели, но закон подлости никто не отменял, и у самой цели они напоролись на четверку «азовцев». Каким-то чудом они смогли оторваться – причем у «навозов» погибли все четверо, что подтвердил радиоперехват, – но Колумб получил ранение в ногу, к счастью, неопасное, и Грек («в третий раз», по словам Колумба) дотащил друга до наших разведчиков, посланных проверить, кто и почему стрелял.

Грека медики признали «ограниченно годным» – все-таки он все еще хромал после ранения в Афгане – и, хоть и неохотно, согласились выписать. Колумба же врачи решили пока оставить в лазарете, как он ни повторял, как мантру, что практически здоров и рвется в бой. Ничего, пусть подлечат его чуток, никуда война от него не денется. А я рад, что два опытных разведчика помогут нам наладить диверсионную работу в тылу врага. Мне ведь было прекрасно известно, чем они занимались в Афгане.

Я было предложил им