на берегу прыгала серебристая рыбёшка размером с его ладонь. Майкл с подозрением проверил её: вроде нормальная, не как вчерашняя дрянь.

Он забросил наживку снова, и опять удача: поплавок скрылся под водой. Через полчаса на траве блестело чешуёй два десятка рыбы. Когда Шейла и Летц вернулись, они не поверили собственным глазам.

– Марципан сработал, – похвастался Майкл.

– Я же пошутила, – растерялась Шейла.

– А я нет!

Они запекли на костре рыбу. Соли не было, но после второго дня сладостей рыба оказалась спасением, часть улова они оставили на завтрак, решив, что утром Майкл ещё пойдёт на рыбалку.

– Слушайте, – решил уточнить он. – Если эта Генриетта была обычной девочкой, то почему она вдруг так в росте увеличилась? Из-за полицейских?

Шейла пожала плечами:

– Тебе не всё равно?

Майкл возразил:

– Так интересно же.

– Мне ни капли, – отрезала Шейла.

– Может, она воспринимала город как игрушку? – выдвинул гипотезу Летц. – Захотела и увеличилась, чтобы поиграть в настоящие дома. Потом взяла и уменьшилась, чтобы сходить в игрушечный магазин.

– Может и так, – согласился Майкл. – Но я считаю, она делала это для того, чтобы её наказать не могли.

– Ну и ладно, – ответила Шейла. – Главное, мы ей не попались.

С этой радостной мыслью они легли спать.

Первым проснулся Майкл. Он открыл глаза: уже рассвело, небо было насыщенного синего цвета, как обычно бывает днём. Майкл расстегнул спальный мешок, вылез из него, а уже через секунду будил Летца и Шейлу: они переместились!

Теперь все сомнения насчёт того, могли бы ребята где-нибудь остаться навсегда, отпали: они подписали нерасторжимый контракт.

– Охренеть! – Шейла вложила в это слово всю гамму обуревавших её чувств.

Майкл с ней согласился: именно так он себя и чувствовал.

– Да-а, наловили рыбки, – протянул Летц.

Вокруг ребят, куда ни кинь взор, простиралась каменистая пустыня. Плотно подогнанные друг к другу камни песочного цвета образовывали пустынную мостовую. Майкл потрогал их: такое ощущение, что камни обработаны рукой человека: слишком гладкие, слишком правильной формы.

– Это ветер, – возразил Летц.

Майкл огляделся: наверное, так и есть. Откуда здесь взяться людям? Вот уж вляпались так вляпались!

– Повезло, что вещи не пропали, – произнёс Летц.

– Попробовали бы они пропасть, – зло ответила Шейла. – Мы так не уговаривались!

Майклу стало не по себе: а ведь и правда, они могли пробудиться безо всего, и это был бы подлый удар – шансы выжить свелись бы к нулю. Теперь следовало решить, что делать дальше. Про пустыни никто из них почти ничего не знал. Ну мало воды, жарко, но вроде бы там ходят торговые караваны, и вдоль этих путей есть колодцы.

Майкл достал стёклышко, взглянул через него на небо и запомнил место, где ярко вспыхнула радуга. Хотя бы понятно, куда идти, потому что они даже подобия дороги не видели. Вещи из рук Майкла то и дело падали. Под конец он сел на так и не убранный спальный мешок и сказал:

– Я устал.

Никто не начал смеяться и называть его неженкой, лишь Летц кивнул, соглашаясь с ним.

– Это нечестно! – продолжал Майкл. – Мы сбежали из корпорации, мы столько прошли, ну почему нам нужно опять куда-то переться?! Я уже ничего не хочу! Я даже домой не хочу.

Последнее предложение он произнёс с обречённостью, осознав, что это может стать реальностью: он никогда не вернётся к родителям, а те всю жизнь будут гадать, как их сыну удалось провернуть знаменитый фокус и исчезнуть из закрытой капсулы так, что самым известным сыщикам и детективам не удалось отыскать его?

Шейла села рядом с ним и неожиданно запела. У неё оказался приятный голос, не то что у Майкла с Летцем:

Скоро рассвет, выхода нет,

ключ поверни и полетели.

Нужно вписать в чью-то тетрадь,

кровью, как в метрополитене:

«Выхода нет», выхода нет!

Подпевать Майкл не стал – спазм сжал горло, просто отбивал ритм короткими хлопками.

– Спасибо, – поблагодарил он, когда Шейла закончила.

Всё так и есть: выхода не существует. Путники ввязались в заведомо проигрышное предприятие, а Хранитель пути, наверное, наблюдает, как они трепыхаются, точно бабочки, увязшие в варенье.

Да тот и не скрывал, что это для него своего рода развлечение – так обычные люди смотрят различные шоу онлайн.

Решили всё же немного перекусить, оставив несколько рыбин на обед. Майкл жевал белое мясо и не чувствовал вкуса. До сегодняшнего утра он держался, мысленно отстранялся от происходящего. Иногда накрывало, но дорога выбивала лишнюю дурь из головы. Теперь же… Шейла удачно подобрала песню: выхода у них нет.

Он поднялся, свернул спальный мешок и убрал его в рюкзак.

– Пошли, – коротко сказал Майкл, и они вновь отправились в путь.

Наверное, им повезло, что здесь было не так уж жарко, как представлял себе Майкл. А может, его представления были неполными, ведь до этого дня Майкл не интересовался пустынями от слова совсем. Хотя если бы он отправился сюда на экскурсию с родителями, то ему, скорее всего, здесь понравилось бы.

Камни напоминали выбеленные солнцем соты – той же правильной формы. Иногда между ними росла сухая трава, больше похожая на искусственную, до неё даже дотрагиваться было неприятно. Больше никакой растительности не наблюдалось, как и животных. Но Шейла перевернула несколько камней и обнаружила скорпиона и жуков.

– С голода не умрём, – мрачно пошутила она.

Майкла передёрнуло: неужели придётся есть насекомых? Сырыми? Ну или жечь сухую траву, которой и так мало. Для Майкла это было крайней степенью отчаяния. Да он лучше голодать будет! Ну, когда сгрызёт все марципановые фигурки.

Пустынная мостовая сменилась битым гранитом и галькой, идти по которым было тяжело: ноги постоянно цеплялись за торчащие камни. Вдали показались холмы, они располагались на расстоянии друг от друга. Дорога вела между ними.

Дальше последовало каменное плато. Оно походило на какао, расплёсканное ранним утром на стол, да так и застывшее. Его блеск напоминал о шёлке, на ощупь плато оказалось тёплым и гладким. Майкл получил передышку: идти по ровной поверхности оказалось проще.

После обеда, когда они доели остатки рыбы, а запасы воды ещё уменьшились, настроение совсем упало.

– Парни, змея! – голос Шейлы выдернул из задумчивости.

Майкл посмотрел в том направлении, куда указывала Шейла: между камней ползла