Потому это прозвучало неожиданно, и потому я невольно дернулась.

- Знаешь, кто так вздрагивает? - тут же заметила старуха, - тот, кто что-то скрывает или нагло врет, и ты знаешь меня, Дарина, пока я не выясню, в чем дело - не отстану.

И тут правда, в молодости, наверное, Грагша была постервознее даже меня.

- Я просто... - немного замялась и заерзала ногой по песку, - вся эта идея сражаться с укротителями...

- Так? - Грагша наклонилась ближе и испытующе в меня всмотрелась.

- Стоит ли оно того? ведь многие пострадают. А ради чего? храма? Меня?

Старуха фыркнула:

- Ты делаешь себе много чести. Ты особенная, не спорю, но весь мир не на тебе одной сошелся.

- Тогда зачем это все? Зачем развязывать войну?!

- Оглянись по сторонам, Дарина. Что ты видишь? Кого ты видишь? - я озадаченно обвела лагерь взглядом, но не нашла ничего необычного (кроме очевидно необычного для пришельца с другой планеты).

- Я вижу... лагерь, стаю...

- Вот именно. Стаю. А из кого эта стая состоит? Из детей, стариков и подростков. Среди нас лишь парочка зрелых мужчин и женщин и только один из них, больно молодой да неопытный - альфа, - который может по законам предков быть вожаком... и я хочу спросить тебя, Дарина: где же все остальные? Где сильные волки? Где бойцы, где охотники? Где одиночки, что временами к нам прибиваются? - Грагша развела руками и сама ответила, - их нет. Правда в том, Дарина, что война с укротителями уже идет, и мы в ней уже потеряли самых лучших волков, как Старшая мать я желаю своей стае благополучие и процветание, но как волчица я не могу смотреть, как вымирает наш род, не давая отпор, и как стремительно все мы превращаемся в цепных псов на привязи у чужаков.

К концу своей речи Грагша чуть заметно задрожала, ее глаза заблестели и на щеки даже капнула пара слез, которые тут же спрятались в глубоких морщинах.

- Мы можем сражаться, а можем и сдаться, так и так мы умрем, и если кто-то из нас решил погибнуть в борьбе - не тебе и не мне его отговаривать.

Я не могла с ней согласиться. Нет. нет! Жизнь дорога, любая жизнь дорога! Хоть жизнь волка, хоть, как выразилась старуха, пса, хоть укротителя. Война не имеет смысла, смерть - тем более.

У меня заболело сердце, от внутреннего протеста. Кружилась голова и белело в глазах, но я не посмела возразить Старшей матери. Сделать это - нанести ей глубочайшее оскорбление.

Если б была возможность, я бы сама встала во главе людей, не готовых сражаться, я бы собрала всех этих детей, стариков, матерей и увела как можно дальше от назревающей войны... Но в плане Рэйна я, утаенная, способная вызывать у волков превращение в любое время, была единственным козырем.

Ведь укротители не знают о такой способности. Они уверенны (и не беспочвенно), что оборотни превращаются только в полнолуние. И, конечно же, усилят охрану в этот день, а вот в остальные будут следить за заключенными-волками, а выискивать диких предоставят охотникам.

Стратегия Рэйна зыблилась на неожиданности. А устроить ее могла лишь я. Вдруг укололо мыслью: а что если просто отказаться? Взять и сказать альфе, что я не буду принимать в войне участие, не буду его тайным оружием, что мне плевать уже и на храм и свою недостаточную связь с внутренней волчицей.

Уверенна, Рэйн взбесится. Грагша будет недовольна, как и все те, кто загорелся желанием бороться, ну и пусть, мое присоединение к мятежным волкам не будет отправным пунктом войны. Пускай хоть выгоняют из стаи и не принимают ни в какую другую. Буду одиночкой, разберусь как-нибудь. Зато оттяну назревающую катастрофу, а может и переубедю кого из настроенных на войну своим решением. Да и совесть останется чиста...

- Что ты там опять себе придумала? - вдруг окликнула меня проницательная Грагша, - по глазам вижу - замыслила что-то.

- Ничего, - отозвалась я сухо, совершенно не пытаясь переубедить старуху словами или хотя бы интонацией.

- Дарина.

Сделала вид, будто уже ее не слышу, и медленно поднялась.

- Дарина!

- Мне нужно поговорить с Рэйном.

- Нужно ли? Подумай, не станет ли этот разговор большой ошибкой?

- Он станет большой ошибкой, - отозвалась я так уверенно, что даже Грагше пришлось смириться, - если не совершится.

Наверняка старуха недовольно сжала губы, покачала головой, может, даже ударила посохом по земле, как делала, если злилась, но я этого не знаю. Отходя от Старшей матери, я не обернулась, не смотрела и по сторонам, ничего не слышала, и даже если бы кто-то прямо над ухом выкрикнул мое имя - не заметила бы. Все внимание сошлось на виднеющемся впереди вигваме Рэйна, а все мысли - на том, что именно и как именно я собираюсь ему сказать.

Глава 23. Грандиозные планы и огромные сомнения - 4

У входа все так же стоял боящийся меня молодой волк, он нахмурился и задрожал, завидев, как я приближаюсь. Дождался, когда я подошла почти вплотную ко входу, и только здесь одернул названную посетительницу:

- К нему нельзя! важный...

Бедолага недоговорил, ведь на этот раз я жалеть его не стала, толкнув паренька плечом, не сильно, но со страху он неуклюже повалился набок и едва устоял на ногах, зашла внутрь.

В слабо освещенном душном помещении ужасно пахло болотной тиной. Эта вонь на миг остудила мой пыл и заставила озадаченно замереть у входа, наверное, выглядело это так, будто я сама не знала, зачем сюда пришла, и сейчас пыталась придумать, как выпутаться из неловкой ситуации, либо просто Рэйн так решил.

Как бы то ни было, он, оглянув меня удивленно и чуточку раздраженно, произнес:

- Дарина? Что ты здесь делаешь? У нас с Нарром важный разговор, - в подтверждении своих слов он кивнул на сидящего напротив бородача в грязной одежде и с чуть заметным косоглазием.

- Нам нужно поговорить, - ответила я, вероятно, недостаточно уверенно и грозно, ведь Рэйн тут же перечил:

- Давай позже? Я скоро освобожусь, обещаю, - выговорил он это так приторно-нежно, что внутри у меня все задрожало.

Некоторым девушкам нравится, когда мужчины разговаривают с ними, словно с непутевыми детьми, но сейчас меня это просто взбесило. Войдя в вигвам, я