В городе звонили колокола, яркий огонь костров освещал небо. В домах зажгли свечи, и толпы веселых гуляк заполняли улицы, повсюду разъезжали кареты, слышался смех, звучали музыка и песни. Таверны и кабачки заполнило множество людей, на постоялых дворах не хватало мест. В этот вечер снова праздновали день Реставрации.

Таверна «Пес и куропатка» располагалась на Флит-стрит и пользовалась большой популярностью. Сюда часто заходили богатые господа, а также на свой промысел хорошо одетые и накрашенные сверх меры проститутки. Вот и сейчас в таверне яблоку негде было упасть от посетителей. За каждым столом толпились мужчины; те, которые приходили со своими женщинами, обычно устраивались в отдельных комнатах наверху; меж. гостей пробегали слуги с подносами, уставленными бутылками, стаканами и кубками с горящим элем. За одним столиком молодые мужчины распевали песни, за другим играли скрипачи, хотя их никто не слышал и не замечал. В тот момент, когда в таверну входила Эмбер, оттуда вывалились четверо подвыпивших молодых людей, возбужденных предстоящей дуэлью из-за какой-то мелкой ссоры или надуманного оскорбления. Они толкнули ее, но не остановились и не попросили прощения, хотя, судя по одежде, это несомненно были джентльмены.

Эмбер в маске и с поднятым капюшоном возмущенно закуталась в плащ и отступила в сторону. Стоя в дверях, она оглядела зал, наполненный табачным дымом; она всматривалась, будто искала кого-то. К ней подошел хозяин таверны.

— Что изволите, мадам?

Она сразу поняла по поведению хозяина, что он принял ее за ту, за которую и должен был принять: за леди, даму из Ковент Гардена. Эмбер и сама ощущала себя таковой. Она провела не один час, наблюдая за дамами у «Королевских сарацинов» и «Розы и короны», изучая, как леди выходят из экипажа, как останавливаются побеседовать с поклонником, каким движением бросают шиллинг нищему. Она знала, как следует подбирать юбки, натягивать перчатки, разговаривать с ливрейным лакеем на запятках кареты, как обмахиваться веером. Эти дамы вели себя уверенно, небрежно, совершенно убежденные, что мир принадлежит только им. Но Эмбер преуспела в светском поведении не только потому, что умело подражала благородным леди, — такое отношение к жизни казалось ей естественным.

— Я ищу одного джентльмена, — тихо произнесла она. — Мы должны здесь с ним встретиться. — Эмбер не удостоила хозяина таверны вниманием, она пристально оглядывала посетителей.

Могу ли я вам помочь, мадам? Как он одет? Как выглядит?

— Он очень высокого роста, волосы черные. Думаю, одет в черное с отделкой из золотого плетения.

Хозяин повернулся, посмотрел в зал.

— Это не может быть вон тот джентльмен? В самом конце, за столиком справа?

— Нет-нет, это не он. Черт подери, негодяй, должно быть, опоздал! — и она стала раздраженно обмахиваться веером.

— Простите, мадам, не желаете ли подождать в отдельной комнате?

— Да, желаю, но если я уйду, он не увидит меня. Ведь я не могу задерживаться долго, вы… понимаете. — Да, он должен был понять, что она замужняя женщина и пришла на свидание с любовником, поэтому опасается встречи с мужем или общим знакомым. — Отведите меня в неприметный уголок. Я подожду немного.

Хозяин проводил Эмбер через зал, раздвигая руками шумную, разгоряченную толпу, и она заметила, что несколько кавалеров повернули головы, огладывая ее. Духи Эмбер были весьма завлекающими, а накидка, которую Черный Джек украл у одной светской дамы, говорила о богатстве. Хозяин усадил Эмбер за столик в дальнем конце зала. Она отказалась заказывать что-либо, но вложила ему в руку серебряную монету.

Устроившись, Эмбер позволила накидке раскрыться, чтобы показать низкое декольте. Обмахиваясь веером, она вздохнула со скучающим видом и быстро огляделась. Заметив взгляды нескольких мужчин, Эмбер улыбнулась и быстро опустила глаза, взмахнув длинными ресницами. Ее не должны принимать за проститутку.

Теперь она стала получать удовольствие от приключения, холодок возбуждения прошел по ее жилам. Единственное, чего она желала — чтобы это была реальная жизнь, а не разыгрывание спектакля.

Эмбер потребовалось всего четверть часа, чтобы мысленно рассортировать посетителей. Она выбрала одного молодого человека, достаточно богато одетого для ее намерений. Он сидел за столиком в семи-восьми футах от нее и играл в карты с четырьмя компаньонами, но все время поворачивался, чтобы еще раз взглянуть на нее. Большинство женщин появлялось в масках, поэтому мужчинам приходилось догадываться о внешности по мелким деталям: блеску локона, выбившегося из-под капюшона, сверканью глаз в прорези маски, форме губ.

Теперь, почувствовав, что мужчина разглядывает ее, Эмбер позволила себе слабую улыбку, которая чуть мелькнула на губах и в появлении которой можно было усомниться. Потом она сразу же отвернулась. Мужчина отбросил карты, отодвинул стул и подошел к ней несколько неуверенной походкой.

— Мадам, — вежливо произнес он. — Мадам, не окажете ли вы мне честь угостить вас стаканом вина?

Эмбер, которая в этот момент смотрела в другую сторону, бросила на него удивленный взгляд.

— Сэр!

Мужчина даже покраснел.

— Ах, прошу прощения, ваша милость. Я отнюдь не хотел обидеть вас… но я подумал, что поскольку вы одиноки…

— — Я ожидаю прихода одного джентльмена, сэр. И я вовсе не одинока. Если же вы приняли меня за шлюху, то ошиблись. Полагаю, вам больше подойдет вон та леди.

Она веером указала на женщину без маски, которая только что вошла в зал и обозревала посетителей. Ее одежда была распахнута и открывала почти голую грудь. При разговоре Эмбер заметила на пальцах мужчины четыре кольца, на камзоле — пуговицы из золота с крошечными бриллиантами в середине, серебряные ножны его шпаги и норковую отделку плаща.

Мужчина поклонился ей очень церемонно и с достоинством.

— Прошу прощения, мадам. Уверяю вас, что такими я не интересуюсь. Ваш покорный слуга, мадам. — Он повернулся и ушел бы, но Эмбер остановила его.

— Сэр! — Он обернулся, Эмбер задабривающе улыбнулась ему. — Простите, я вела себя нелюбезно. Боюсь, что долгое ожидание подействовало мне на нервы. Я принимаю ваше предложение и благодарю.

Он тоже улыбнулся, мгновенно простив ее, сел и приказал официанту принести шампанское для мадам и бренди для себя. Он сообщил, что его зовут Том Баттерфилд и что он учится в Линкольнз Инн[22], но когда он попытался выяснить, кто она такая, Эмбер вдруг проявила отчужденность и сказала, что ее имя слишком хорошо известно, поэтому она не решается назвать его. Судя по тему, как он смотрел на Эмбер, она поняла, что мужчина старается угадать ее имя. Но его усилия не привели к успеху, и Том Баттерфилд решил пуститься в интересную авантюру.