— Отвечай, Ильманейтси! Не сопротивляйся… Можешь даже ничего не говорить — просто думай…

Ярьямейнен читал ее мысли с такой легкостью, словно они были написаны кровью на снегу. Ильма защищалась, как могла, пытаясь утаить хотя бы главное. Но ее жизненная сила таяла с каждым мгновением — а сила Ярьямейнена, украденная у нее, наоборт, прибавлялась… К счастью, Ярьямейнен остановился сам. Он решил, что нашел ответ.

— Значит, оружие! — пробормотал он, разжимая руки. — Магическое оружие, дарованное Калмой, способное погубить весь мир. Оружие, с которым Лоухи не совладала… Это нечестно! Мать, почему ты даровала такое сокровище клану Ловьятар? Разве мы служим тебе не лучше?

Ильма отшатнулась и обнаружила, что он ее уже не держит. Она упала на снег у ног северянина. Ее мутило, по телу проходили волны то холода, то жара…

— Сокровище до сих пор в Луотоле, — довольным голосом проговорил тун, помогая Ильме подняться на ноги. — И оно больше не подчиняется глупой старой Лоухи. Прекрасно.

— Будь ты проклят…

— Ты сможешь долететь до дома? — заботливо спросил Ярьямейнен.

— Отпусти меня, кровопийца! Не прикасайся!

— Разве мои прикосновения так неприятны? Не лукавь сама перед собой, Ильманейтси! Возвращайся-ка домой. Если хочешь, можешь рассказать матери о нашем разговоре. Это уже неважно. Я вылетаю в Луотолу, прямо сейчас. А когда вернусь оттуда с сокровищем, мы поговорим с тобою еще раз!

Как только Вяйно и Калли отправились искать Лесного Хозяина, Айникки сразу начала собираться в Калева. Не сказать, чтобы ей туда очень хотелось. Конечно, там отец с матерью, родня — непременно надо их предупредить о близкой опасности! Но с другой стороны — как ее еще там примут? А приняв, захотят ли выслушать? Не скажет ли Локка, что все эти разговоры об ужасном медведе с севера, который направляется в Калева, — выдумки и вздор, а сама снова потащит ее к себе, где поджидает ее тот стол и железная ложка? Айникки невольно прикоснулась к животу, который уже был заметен, если туго подпоясаться. «Никого к себе не подпущу, хоть бы и родного отца!» — решила она и для храбрости взяла из посудного ларя широкий столовый нож.

Так что в путь Айникки пустилась по вечерней заре. И уже на полпути об этом горько пожалела. Уж больно жутко оказалось одной в голом, туманном лесу. Быстро темнело, короткий пасмурный день переходил в долгую сырую ночь. Айникки, кутаясь в короткий волчий тулупчик Вяйно, быстро шагала по тропинке, усыпанной прелой листвой. По сторонам она не глядела, гнала от себя страх, думая только том, что впереди ее ждет родной дом. И всё равно ей становилось все страшнее и страшнее. Что же такое нынче готовится в лесу? Почему вся Тапиола словно затихла в ожидании чего-то ужасного?

Тут-то Айникки и осознала в полной мере предупреждение Калли о том, что в окрестностях Калева бродит колдовской медведь. Тревожные слова стали вдруг реальностью — скрипом и шорохом в кустах, треском ветки под тяжелой лапой…

«Жители Калева в безопасности за частоколом, за заколдованными от нечисти воротами! Куда же меня понесло — одну, на ночь глядя?» — ужаснулась Айникки своей поспешности и глупости.

Вернуться? Но уже пройдено полдороги. Девушка прибавила шагу.

В сумерках леса вдруг вспыхнула бледная звездочка, затем вторая… Пошел редкий, летучий снег. Вид беспечно кружащихся снежинок слегка подбодрил Айникки, но ощущение тревоги не проходило. А тут еще где-то вдалеке послышался странный звук — не то стон ветра, не то зов пастушеского рога… Айникки запнулась на ровном месте. Она могла бы поклясться — далекому звуку рога ответил волчий вой.

«Это где-то очень далеко, — принялась она уговаривать себя. — А здесь никого нет… никого…»

Но вместо того, чтобы идти дальше, так и осталась стоять, словно ее приморозило к земле. Она стояла на прогалине, глядя, как снежинки падают на мертвые листья, отчетливо понимая, что она здесь не одна. Прямо перед ней стоял медведь.

Каменеющей рукой она нащупала грубую рукоятку ножа и взглянула прямо перед собой. Вон он стоит между деревьев — огромный и неподвижный, словно забытая в лесу копна сена. Стоит и смотрит на нее из-под капюшона, а на голову и необъятные плечи и на руки, сложенные крестом на оголовье дорожного посоха, сыплется снег.

«Это не медведь!» — поняла Айникки. Язык у нее отмерз от нёба.

— Т-ты кто, добрый человек? — пролепетала она.

— Не надо меня бояться, — ответил незнакомец глубоким, очень спокойным голосом. И Айникки почувствовала, что в самом деле успокаивается. Словно угроза, которую источала этим вечером Тапиола, больше никак ее не касалась…

Теперь, приглядевшись, она увидела, что перед ней старик — но старик очень странный. Вероятно, в молодости он был настоящим великаном, да и теперь отнюдь не казался дряхлым. Даже сильно сутулясь, он был выше ее на голову. С ног до головы он был одет в большую саамскую доху с капюшоном из белой мохнатой шкуры. Черты его лица напоминали саамские, но тяжелее и грубее; бороды, как у всех саами, не было вовсе, а вдоль скуластых, словно из камня вытесанных щек повисли длинные седые косицы.

— Бродить по лесу одной сегодня ночью — настоящее безрассудство, — произнес незнакомец. — Куда ты так спешишь, девушка? К Калме?

— Я должна предупредить родичей, — ответила Айникки, на всякий случай не выпуская из руки нож. — Говорят, тут бродит какое-то чудовище из Похъёлы…

Старец раздвинул губы в улыбке. Странно это выглядело — словно бы улыбнулась каменная маска.

— Этой ночью какие только чудовища не бродят в Тапиоле! Послушай, храбрая, но глупая девушка, — если тебе дорога жизнь, не ходи в Калева!

— Почему?

— Сегодня там сводятся старые счеты. Я бы сходил посмотреть на потеху, да время терять жалко.

Пойдем, — сказал он вдруг, словно даже не сомневался, что она так и сделает.

— Куда? — изумилась Айникки.

— Со мной, — терпеливо пояснил старец. — Не буду же я вечно тут стоять, с тобой болтая.

— Никуда я не пойду, вот еще выдумал!

— Или ты пойдешь со мной, или умрешь. Как и все твои родичи.

Айникки попятилась. Во рту у нее вдруг пересохло. А старец даже не шевельнулся. Так и стоял, словно идол, опираясь на посох, — только двигались уголки губ.

— Я не угрожаю, — пояснил он, заметив ее испуг. — Я спасаю тебе жизнь, глупая девушка. Оглянись.

Айникки оборачиваться, конечно, не стала, просто скосила влево глаза. И тут же вытаращила их, не в силах поверить тому, что видит. Совсем рядом, за деревьями, справа и слева мелькали черные тени. Волки! Один за другим хищники пробегали мимо нее, спешили куда-то, как будто подчиняясь неслышному зову. Ни девушку, ни старика они словно не видели.

— К-как? Что это зна…