— А вы хотите иметь дома какую-нибудь Пенелопу? — опрометчиво обмолвилась я и увидела сначала вытянутые физиономии, а потом восторженные лица хозяев самого маленького и самого дружелюбного ротвейлера в мире. Ренькин муж чмокнул меня в темечко, а его супруга погладила меня по руке:

— Юдита, ты — чудо! Пенелопа! Мне бы и в голову не пришло! Пенелопа!!!

Отлично! Поппи, По, Лопи, Ло. Сколько возможностей!

Я встала, наверное, уже в десятый раз за этот вечер и кивнула Уле. Ноги были как ватные. Уля поцеловала Реньку, я поцеловала Реньку, Ренькин супруг поцеловал Реньку и меня, и Улю, Ренька поцеловала мужа, потом меня, потом Улю и еще раз мужа, я с минуту раздумывала, не поцеловать ли мне и ротвейлера, вряд ли такой случай еще когда-либо представится, но Уля по инерции поцеловала меня, и хозяева проводили нас до ворот.

— Акций и Пенелопа! Вы настоящие подруги! — Они по очереди обняли нас, и мы с Улей двинулись по темной дороге к нашим домам.

Нас окутала тишина, месяц выглянул из-за туч, вокруг стояла совершенно неземная красота, правда, передо мной белела тройная дорога.

— Будет полнолуние, — прошептала Уля. — Взгляни.

Я подняла голову и, увидев неполную луну, вспомнила, чему Уля меня учила, когда я только здесь поселилась: если луна больше похожа на букву С, значит, идет на убыль, то есть это новолуние, если на букву Р — значит, растет, иначе говоря, приближается к полнолунию. В тот момент над нами висела располневшая Р. Мы спокойно шли, отбрасывая себе под ноги тень.

— Увидеть лунную тень — это к счастью, — уверенным тоном сказала я, хотя язык у меня заплетался.

— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовала Уля. Она тоже еле ворочала языком.

— Оттуда, — объяснила я, и нас это рассмешило. Мы хохотали во все горло, свежий воздух проникал глубоко.

— Ютка!

— Что? — спросила я, икая.

— Это я придумала — Акция?

— Ну! — обрадовалась я. — Я сама слышала!

— Зато ты — Пенелопу! Ты лучше… только знаешь что?

—Что?

— Ты не говори никому, ладно? Давай никому не будем говорить, что это наша идея…

Мы торжественно поклялись друг другу никому не говорить. Конечно, кроме Кшисика. И Адама, которому я немедленно обо всем напишу. И о том, что я не ездила к брату на Рождество, что я это все придумала, потому что я его очень-очень, ну больше всех на свете люблю, и напишу, чтобы он поскорее возвращался и уже ни о чем не думал, потому что стоит красивая зима и я без него мерзну, вернее, мы с Борисом. И что Борис уже старенький и его нельзя так надолго оставлять, даже если уезжаешь в Америку. Так и напишу, и что на карусели мне очень хорошо.

Но, кроме них, мы никому и никогда не признаемся. Мы пообещали друг другу, и я ужасно радовалась тому, что стояла такая красивая ночь, что уже не было дождя, и какое счастье, что моя интуиция толкнула меня провести этот вечер с Улей у Реньки и я была не одна. Женщинам иногда надо проводить время вместе. Тогда даже присутствие мужчины им не мешает.

А все-таки из всех мужских имен самое замечательное в мире — Адам.

Я еду в командировку в Калинине, оттуда надо привезти отличный материал о жизни местных женщин после закрытия хлопчатобумажного комбината. Текст должен быть оптимистичный, сказал мне Главный. О том, как новая реальность повлияла на женщин, как они сами начали распоряжаться своей судьбой, стали независимыми. Живут с поднятой головой, полны замыслов и т.д.

— Пани Юдита, у вас это прекрасно получится. — Главный, наверное, пребывал в депрессии. — Это социальный заказ, — добавил он, заметив мой невыразительный взгляд. — У вас там запланирована встреча с… — он протянул мне адрес и фамилию, — и вы подробно все опишите.

Поезд в Калинице был один, хотя еще три года назад курсировали два, поскольку город немаленький. Я прибыла туда днем, за три часа до встречи с пани Табловской. Прогулялась по центру. Цены после столичных показались до смешного низкими, время тянулось неумолимо медленно. Когда я проходила мимо парикмахерской, что-то дернуло меня туда зайти.

Парикмахер, человек немолодой, ловко орудующий ножницами, вначале поинтересовался, кто последний раз колдовал на моей голове, потом пооткровенничал о своей семейной жизни, после чего осведомился, чем занимаюсь я.

— Пишу, — был мой ответ.

— Ну что ж, каждый трудится в меру своих возможностей, — тяжело вздохнул он, а вздохнув, философски изрек, глядя на себя в зеркало: — Профессия — дело важное. Очень важное.

Я проявила интерес, соответствующий значимости момента, — издала полное понимания покашливание, но парикмахер тут же добавил:

— Профессия важна в семейной жизни.

По-моему, единственный профессиональный опыт, необходимый в семейной жизни, — это опыт любовных разочарований, а мне его не занимать, но парикмахер имел в виду другое.

— А как же! — махнул рукой он. — Надо знать, на ком жениться.

Это умозаключение мне показалось столь же серьезным, как и утверждение «Надо знать, за кого выходить замуж», и в знак согласия я закивала головой.

— Не двигайтесь. Вы, наверное, и перед этим тоже двигались. — Мастер схватил мою голову и придержал. — И вот результат.

Я замерла.

— Я что хочу сказать… ведь если у человека хорошая профессия, то, знаете, это неплохо.

Я давно об этом знала.

— Вот взять хотя бы таксиста… у него нелегкая жизнь.

— Нелегкая, — поддакнула я, не шевеля головой. Что у таксиста нелегкая жизнь, я знала из прессы и из телепередач, но решила больше слушать и меньше говорить.

— Особенно если он женат.

Особой связи между по-своему опасной и тяжелой работой женатого таксиста и неженатого я не видела, но на всякий случай согласилась.

Ножницы повисли в воздухе.

— Так вы знаете? — спросил мастер.

—Что?

— Как это что? — удивился он. — Вы не местная?

— Нет.

— А-а, так вы ничего не знаете.

Он меня до того заинтриговал, что я принялась его расспрашивать, чтобы узнать, какие опасности таит в себе вождение такси, когда имеешь обручальное кольцо на безымянном пальце. Он рассказал мне следующую весьма поучительную историю.

Муж его сестры — таксист. У зятя — красивый новый «фиат» зеленого цвета, а работает он в корпорации X. Так вот, этот зять позвонил своей жене, что у него последняя ездка, дома он будет в начале двенадцатого — и пропал с концами. Жена пропавшего шофера в двенадцать ночи дозвонилась до сотрудниц корпорации X и сообщила, что муж исчез.