еще напоминал серебряную статую, но в его глазах блеснуло нескрываемое беспокойство. Вероника тоже испуганно замерла, прислушиваясь к поглотившему тишину шуршанию ветра и гулкому звуку биения собственного сердца.

— Они погасли. Я видел их, как солнце на небе. Сегодня они сомкнулись, подобно высыхающим листьям, и ветра унесли их.

Сильваер глубоко и печально вздохнул, но, поймав испуганно-вопрошающий взгляд девушки, все-таки пояснил:

— Врата закрылись, их хранитель ушел вместе с ними. Мы можем продолжить наш путь и найдем тлен. Но, знаешь, есть еще одни, я вижу их отчетливо. Они ближе, но почему-то не похожи ни на одни другие… Врата не закрыты и не открыты. И рядом с ними я чувствую живое существо… Человека. Придется изменить нашему пути, если мы решим отправиться туда. Возможно, это приманка Неведомой, но мы обязаны знать.

— Зачем туда идти? — Девушка с мольбой глядела на своего встревоженного спутника. — Если ты считаешь, что это ловушка? — Она искренне не понимала, из-за чего Сильваеру понадобилось так рисковать.

— Потому что каждый день за нами пристально следят тысячи глаз, через них наблюдает Неведомая. Она не решила, опасны мы для нее или нет. Иначе мы бы уже столкнулись не с серыми полчищами, а с кем-то опаснее. Нельзя испытывать судьбу бесконечно, нам следует покинуть этот мир, чем быстрее, тем лучше, подойдет любая возможность.

— Если мы уйдем, то будем в безопасности?

— Мы нигде не будем в безопасности, дитя. Но мы получим время. — Козерог громко втянул ноздрями воздух и нервно топнул ногой, брызги полетели во все стороны. Девушка склонилась над водой, которая выглядела намного чище, чем минуту назад, и нахмурилась.

— Зачем ты это делаешь? — Она уже знала, что Сильваер не только умеет находить свежую воду, но и каким-то образом очищает ту, что непригодна для питья. И кто знает, каких сил это ему стоит. Только зачем делать это, если она никому не понадобится? Зачем впустую тратить свои силы на то, что уже не спасти?

— Я не могу по-иному, — ответил серебряный зверь, выбираясь на берег.

— Ладно, — сдалась Вероника и быстро проговорила, — идем?

Раз Сильваер считает, что им нужно свернуть с пути, значит, они так и поступят. Человек или нет — не все ли равно, кто встретит их у Врат, если они спасутся?

В прошлый раз их провожала орда серых тварей и Ферро, позволивший им уйти. Почему? Наверное, девушка никогда не сможет понять этого. Раньше она наверняка утверждала бы обратное… Маленькая, глупая, наивная, она видела только красивое лицо и изысканные манеры и не замечала странностей, не подозревала, не старалась разобраться, просто доверилась…

Чудесные истории случаются только в сказках. А теперь, кажется, она во всем готова видеть двойное дно. Это так чудовищно — никому не доверять, даже себе самой. Особенно себе… Козерог — единственная надежда ее родных и многих, многих других людей. А она поможет ему. Хватит уже быть обузой!

Кто сказал, что она не может стать сильней? Шальная мысль возникла сама собой, и уверенность в том, что другого выхода нет, крепчала с каждым днем. Но что-то все-таки не давало ей переступить через себя и исполнить задуманное… то единственное, в чем Сильваер ей не помощник. Девушка не знала, плакать ей или смеяться, может, у нее могла быть другая судьба, но что поделаешь, раз так вышло?

Вероника старалась как можно больше ходить и меньше позволять козерогу нести себя. Хоть это и отнимало драгоценное время дневных переходов, но Сильваер совсем не был против ее новой идеи.

Путники шли на запад больше трех месяцев, а теперь резко поменяли направление, свернув на юго-восток. Девушка потеряла счет дням, она бежала и думала только о своем дыхании. Весь мир сузился до двух простых и естественных вещей: дышать и переставлять ноги. Через некоторое время она могла идти рядом с козерогом несколько часов без отдыха и остановок. Позже ее успехи стали более очевидны: Вероника смогла приумножить свои достижения вдвое, а потом и втрое.

Девушка бежала, прихватив рукой серебристую прядь из гривы, и чем больше она двигалась, тем увереннее и сильнее чувствовала себя. И все больше убеждалась в том, что сможет бежать так далеко и быстро, как захочет сама, и тело не подведет ее. Но с этой уверенностью пришло и осознание полнейшей беспомощности перед лицом настоящей угрозы, от которой нельзя бежать вечно. Жизнь Вероники до сих пор зависела от силы и скорости козерога, только на него она могла надеяться.

II Ветер, камень и смерть

Ventus, lapidem et mortem

Сильваер глядел вдаль, на чернеющие впереди очертания крыш, колоколен и шпилей, прорезающих серое предрассветное небо.

Они шли так долго, стараясь быть незаметными, словно тени, вдалеке от ледяных и тяжелых взглядов, а теперь снова лезут в это страшное место. Называть ловушку из кирпича и бетона городом язык не поворачивался. Да и козерог казался обеспокоенным, хоть и не стал сворачивать перед холодными неприветливыми громадами.

Вероника не смогла бы сказать наверняка, по каким признакам она пыталась угадывать настроение своего удивительного спутника, но за последние несколько дней они не обмолвились друг с другом и парой слов, а это, по мнению девушки, могло значить лишь одно — Сильваер что-то знал, но не хотел говорить, чтобы не напугать ее.

Девушка встала рядом с козерогом, стараясь выглядеть спокойной, но вряд ли у нее это хорошо получалось, Вероника никогда не умела притворяться.

— Что тебя волнует?

Сильваер совсем по-человечески вздохнул:

— Там, где мы проходили, земля просыпается, это происходит тихо и незаметно, но тот, кто смотрит, может увидеть это.

Козерог замолчал на секунду, словно бы раздумывая над чем-то, но потом продолжал:

— Что-то надвигается, и быстро. У нас нет времени обходить этот город. Я вижу, что ты не согласна, но сейчас придется поступиться своими правилами и принять мою помощь. Садись, дальше я понесу тебя сам.

Девушка безропотно повиновалась. Она старалась быть самостоятельной, а в конечном итоге только вновь подвела их обоих. Упрямо опустив глаза, Вероника забралась на спину козерога. Какая же она маленькая и неуклюжая! Неужели все, что она делала, пропадет впустую? Кажется, ей никогда не быть такой, какой она бы хотела себя видеть. Если только…

Опасная мысль не шла у нее из головы с того первого дня, когда началось их путешествие. Во тьме, под скрывшими тусклый солнечный свет облаками, в окружении бездушных тварей, алчущих лишь теплой крови, она узнала, что такое настоящий страх. В тот раз ее выручили скорость и