Я стряхнул со лба знобкий пот.

Видит. Чародей видит, что со мной все не так просто. Видит — но не догадывается пока, в чем дело. Но если начну говорить сейчас — поднимут на смех. Матерый убийца и злодей придумал легенду и отпирается! Что может быть смешнее? Сдулся Джорек, распустил нюни, молит о пощаде.

— Я не знаю истинного имени Джорека, брат Архей. Это — правда.

И это, елки-палки, таки было истинной правдой!

Архей выпрямился в седле, пальцы правой руки схватили воздух прямо перед моим лицом. Глаза чародея снова стали как две замочные скважины.

— Что же… в ковене тебе развяжут язык… возможно. Правда, после такого ты вряд ли сможешь стать… нормальным. Впрочем, такому негодяю, как ты, нормальным становиться уже поздно. Ведь люди не меняются со временем, а если и меняются, то к худу… Ты веришь в игру случая, Джорек по прозвищу Лис? Все в мире определяется ею!

Я с трудом разлепил спекшиеся губы:

— Не знаю. Я над таким не задумывался.

А тут я, разумеется, солгал.

— Твоя судьба странно переплетается с судьбой Корналии и всего мира… Я вижу это, но зыбко и неявно… И жалею, что ты не знаешь даты своего рождения, иначе я составил бы твой гороскоп…

Рикет сказал тихим голосом, вовсю имитируя серьезность:

— Брату Архею хорошо бы знать год и месяц твоего рождения. Давай-ка поможем ему, мой новый друг. Он составит гороскоп и разжует твою судьбу до кашицы. Ну, напрягись, да вспомни, когда ты родился на свет?

— Я не знаю.

— Хо! Скры-ы-ытный! Я вот я — Лев! Слыхали, ваше любомудрство? Знак сильный, только Львы все поголовно эгоисты. Знаю, что говорю. Тяжко с нами общаться. Вот скажите, брат Архей: со мною легко?

Но брат Архей больше не нуждался в собеседниках. Продолжая ехать рядом с клеткой, он клюнул носом и забормотал невнятно, будто читал под нос молитву Спящему. Заостренные приплюснутые уши он явно взял поносить у знакомого вурдалака. Впрочем, они все равно выглядели человеческими ушами, не то что мои.

Следом за Археем и я опустил голову: меня бросило в жар, нехорошая истома разлилась по телу, затрагивая каждую мышцу и цепеня конечности. Голос Проныры доносился как сквозь вату. Что он там бормочет? Гироскоп? Гороскоп? Ну, тоже дело… Только по какому гороскопу рассчитывать судьбу Джорека, скажите, пожалуйста? По дате его рождения или по дате рождения Тихи Громова? Заказывал я когда-то для себя гороскоп, не у Глобы или другого какого звездного халтурщика, у неприметной девушки с умным взглядом и премилым носиком. Заплатил довольно много, а толку получилось чуть. Ничего там не было интересного, в гороскопе, никаких тебе вех, да и делал я гороскоп, только чтобы с девушкой познакомиться. Познакомился, как же. Она — как и большинство — смотрела сквозь меня.

* * *

— Верить нельзя никому, — говорит мне наставник.

Я киваю. Мы стоим на вершине горного кряжа. Внизу грохочет поток. Вода пенится, перекатывает камни. Необоримая сила. Дальше горный склон, покрытый лесом. Нигде ни души. Солнце встает в светло-розовой дымке. Наставник качает коротко стриженной, седой головой. Татуировка за ухом в виде паука — новая деталь его облика. Его лицо по-прежнему скрыто размытым пятном.

— Нет, ты не понял, Джорек. Вообще никому.

— Я понял.

— Ты уверен в этом, Джорек?

— Да.

— Нельзя верить. Нельзя расслабляться ни на секунду.

— Я понял.

— Будь всегда начеку.

— Я понял.

Наставник улыбается. Неуловимое движение руки — и в мое сердце вонзается тонкий стилет. Хруст. Боль. Наставник извлекает окровавленный стилет и улыбается.

— Никому, Джорек.

Меня вновь убивают.

* * *

Я пришел в себя от резкой боли в груди, но не вскинулся, не было сил. Втянул воздух полной грудью.

— …А брат Архей — о, я его хорошо знаю! — он родился в год мусорного паразита. Он Крыса, мой любезный Джорек. Крыса везет в клетке Льва, это ли не ирония судьбы? Кстати, облысел он от большого ума!

— Ты доиграешься, — заметил Архей почти ласково.

— Да разве ж я сказал что дурное? Из моих уст истекают только правдивые речи! О, у кого-то в животе играют трубы! По-моему, это ваш конь, брат Архей. Ан, нет, это урчит в необъятном брюхе Джорека!

Я с усилием приподнял голову: ответить, что ли, на подначку? Но Архей вдруг вскинул ладонь, повел ею в воздухе…

— Болгат, за нами стогнер!

Коротышка звучно сглотнул:

— Оборони Спящий!

Раздался перестук копыт, и генерал оказался рядом с Археем.

— Где, Крейн? Где?

— Сто ярдов позади на дороге… уже чуть меньше… Учуял след, движется.

— Проклятый выродок!

Архей заморгал, взгляд его стал пустым. По белому напряженному лицу стекали ручьи пота.

— Это не все! Справа три лярвы…

— Стылая бездна!

— Там же два илота… они ближе…

— Коу!

— Почти рядом… пятно… горячее… Еще лярвы направляются с юга. Много. Не могу определить…

— Коу! Коу!

— Фантом движется с востока. Миля, чуть больше. Знаешь, Йон, у меня такое чувство, что они нас загоняют.

Болгат выругался.

— Как так?

Архей уставился на туман пустым взглядом.

— Не имею представления, Йон. Их направляет к нам воля Прядильщика. Я это чувствую.

Прядильщика… Не он ли рассматривал и пытался читать меня сквозь бойницы в Алистене? Так что же, выходит, если нас загоняют, — Прядильщику нужен я?

Болгат выругался снова.

— Воренок ему потребен, что ли? Человек Сегретто? Как Прядильщик понял, что он иной, если даже вы, маги, не можете отличить иного от простого человека? Не понимаю…

Иные… Сегретто как-то связан с иными, по словам коротышки. Мотай на ус, рыжий Лис!

Архей бросил на Рикета задумчивый взгляд.

— Просто довези его в целости, Йон. Просто довези в целости.

Прядильщику нужен я, Джорек по прозвищу Лис, любезный Архей. Только я этого тебе не скажу. Не поверишь, да и не время и не место сейчас рассусоливать.

Генерал звучно стукнул себя по нагруднику.

— Живыми пришли… — пробормотал он. — Живыми… Ускорить ход! Ускориться, выродки! Мы почти дома! — Он дал шпоры коню и рысью умчался вперед.

— Хэй, хэй! — закричали возницы, и гуляй-город затрясся, со стонами, скрипами и лязгом набирая ход. Сбоку понеслись солдаты, позади, кажется, не осталось никого.