— Пишется раздельно, — пояснила я, слегка утешившись. — Мы с вами проходили частные производные. А эти — другие. Не частные. Вот и все. Ладно, давайте зачетку.

У меня не было больше никаких сил. А на очереди еще один вечерник.

— Ну, что бы мне у вас спросить? — уныло вздохнула я.

— Если хотите — про векторное произведение, — улыбнулся тот.

Я спросила. Он ответил.

— А вот если бы вам понадобилось сделать вот это…

— Я бы попробовал так… — оживился он.

— Замечательно! А если бы, например, проблему поставили следующим образом…

— Ну, тогда бы, наверное…

К реальной действительности нас вернул лишь голос лектора, мрачно поведавший:

— Сейчас вас тут запрут.

Я подняла голову. Уборщица нервно потрясала тряпкой перед моим носом.

— A y меня еще есть одна мысль, — сияя глазами, признался студент. — Только мне надо ее хорошенько продумать дома, с бумагой и карандашом.

— Прекрасно, — прокомментировала я. — В смысле, отлично. В смысле, пять.

— Я потом найду вас и все расскажу, — кричал мне вечерник, уволакиваемый собственным лектором по коридору. — Это так интересно!..

Все-таки чудесная у меня работа! Ни у кого больше нет подобной! Бывают моменты — петь хочется. А я еще и зарплату за нее требую. Непорядочно с моей стороны, честное слово…

— Так я и знал, что ты полезешь на этот пустырь, — выговаривал мне Леша, подкарауливавший за углом. — Ты ведь мне обещала — через пустырь в темноте не пойдешь, а проедешь остановку на трамвае. Ну ради спасения собственной жизни могла бы потратиться, а? Учитывая сложившуюся ситуацию.

— Я не из экономии, — оправдывалась я. — Я задумалась, а ноги сами понесли через пустырь. Я ведь здесь каждый день хожу! А ты как тут оказался?

— Ну, раз уж я понял, что ты полезешь на пустырь, пришлось оказаться. А то убили бы тебя там, а я бы угрызениями совести мучился. Зачем мне это надо?

— Так уж сразу и убили, — не могла не возразить я. — Но ты же не знал, во сколько мы закончим? Этого мы и сами не знали. Сколько же ты, бедненький, ждал?

Леша улыбнулся:

— Честно говоря, я ждал поддверью. И подслушивал. Незабываемое впечатление!

— Для меня тоже, — призналась я. — Поступай ко мне учиться!

— Лучше сразу к тигру в пасть, — покачал головой он, а у меня не было сил, чтобы объяснить ему, какая я белая и пушистая. Может, он сам понимает, только дразнится?

Едва я переступила порог собственного дома, раздался телефонный звонок. «Опять эти инопланетяне, — устало подумала я, поднимая трубку. — Покоя от них нет!»

Но это были не инопланетяне. Звонила Настя.

— Знаешь, — без предисловий заявила она, — я хочу сразу тебе сообщить. Пожалуй, насчет Леши мы ошибались.

— В каком смысле? — тупо осведомилась я.

— В таком!.. — возмутилась моя подруга. — Я трачу собственное время и кучу сил, забочусь о ее безопасности, а она обо всем забыла! Мы же считали, что Леша причастен к этим бандитам, так? Потому что не пристает. Даже ночь у тебя провел, и то не пристал. Мы полагали, это ясно свидетельствует, что его интерес к тебе совсем другого рода. Бандитского.

Я решила не уточнять, что слово «мы» в маленьком спиче Насте не мешало бы заменить на «я», и лишь сказала:

— И что?..

— Я решила убедиться, — с достоинством поведала Настя. — В конце концов, нельзя отметать ни один вариант. Бывают среди мужчин такие… странные. Которые вообще не пристают. Короче, гомосексуалисты и импотенты. Я и подумала: «Нельзя огульно обвинять человека. Может, он не инопланетянин, а просто импотент?»

— И что? — повторила я.

— Да! Он такой! Так что бояться его тебе нечего. Конечно, нечего на него также и время тратить, но это уж твое дело. Если любишь импотентов, трать. По крайней мере я теперь спокойна. Его интерес к тебе не бандитский, а платонический.

— И… и почему ты так решила? — огорчилась я.

— Естественно, произвела испытания, — возмущенно ответила моя подруга. — А ты как думала, с бухты-барахты? Я четыре раза проверяла, будет ли он приставать ко мне. При крайне благоприятствующих обстоятельствах, разумеется. Сегодня была последняя проверка. Окончательная. Любой нормальный мужчина обязательно бы пристал, а этот — хоть бы хны! Так что подозрения с него можешь снять. Да и я, наконец, отдохну. Думаешь, легко было гоняться за этим типом по всему городу?

Я гордо улыбнулась. Человек, не сделавший того, чего от него требует Настя, дорогого стоит! Это надо иметь такой характер…

На следующий вечер я отправилась в театр. У входа, как обычно, торчала билетная мафия. Честно говоря, я всегда проскакивала мимо них, стараясь не вглядываться, но сегодня, учитывая Лешину дедукцию, посмотрела. Неужели инопланетяне — это они? Спросить, что ли? Или лучше не рисковать? Вон как изучающе на меня уставились… подозрительно все это…

— Катя? — неуверенно окликнул один. Кстати, самый солидный. Всем лет по двадцать, а этот старше меня. Физиономия смутно знакомая… хотя естественно, я же мафию часто вижу.

Я улыбнулась, вспомнив схожий случай. Мы с Машей были как-то на концерте Марусина, где он в качестве последнего номера спел нечто нам неизвестное, однако совершенно замечательное. Потом он спел на бис, тоже непонятно что и тоже прекрасно. В результате мы заспорили, разные это были вещи или нет. Маша считала, что нет, а я, что разные, мотивируя тем, что последний номер концерта я несомненно слышала впервые в жизни, а то, что исполнялось на бис, показалось мне знакомым. Права, разумеется, была Маша, что же касается того, что при повторном исполнении ария показалась мне знакомой, ничего удивительного в этом, пожалуй, нет.

Мою открытую улыбку мафиози явно принял за приглашение. Он подошел ко мне и тоже улыбнулся:

— А я смотрю — ты не ты. Столько лет прошло… я уж про школу и думать забыл.

И тут меня озарило.

— Добрый хулиган Андрей! — радостно выдохнула я.

— Ну! — кивнул он. — Значит, помнишь?

Еще бы! Мы учились в одной школе. Он слыл хулиганом и всеобщей грозой, к тому же на пять лет меня старше. Когда я была в третьем классе, а он в восьмом, я ехала на велосипеде и, случайно врезавшись в Андрея, вежливо извинилась. Это произвело на него столь сильное впечатление, что он не только помог мне в овладении сложным искусством обращаться с рулем, но и защищал впоследствии от разбойных нападений других мальчишек. Я называла его Добрый хулиган Андрей. Прозвище необычайно ему нравилось.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась я. — В смысле, среди мафии?

Я тут же прикусила язык, однако было поздно.

— Да я ею теперь руковожу, — спокойно объяснил он.