– Необходимо принять несколько решений, миледи. Потом – обед со скаредной болтушкой Тильдой дан Рукстед и ее мужем. Возможность обсудить их инвестицию в канал мастера Корта.

Савин в свою очередь испустила глубокий вздох. Еще один рассказ лорд-маршала о героических деяниях на границе, и она предпочтет утопиться в новом канале вместо того, чтобы продолжать его строительство. Однако бизнес есть бизнес.

Ее мать уже налила себе новый бокал вина.

– Что там, дорогая?

– Мне нужно одеться к обеду.

– Прямо сейчас? – Мать обиженно выпятила губу. – Как это скучно, черт возьми! Я-то надеялась, что мы сможем поговорить.

– Мы уже поговорили.

– Но не так, как раньше, Савин! У меня в запасе еще сотня колкостей не хуже той, над которой ты смеялась.

Савин поставила свой бокал и вслед за Зури направилась к двери.

– Сохрани их до следующего раза, мама. У меня дела.

– Дела… – Ее мать обтерла струйку вина с бока графина и сунула палец в рот. – У тебя в последнее время сплошные дела!

* * *

– Туже! – прошипела Савин сквозь стиснутые зубы, опираясь сжатыми кулаками на туалетный столик.

Фрида за ее спиной тоже зашипела от напряжения, затягивая шнуровку.

Предстоящий обед не был официальным мероприятием, поэтому ей потребовалось только четыре горничных, чтобы одеться. Фрида в одиночку заведовала гардеробом. Лизбит была визажисткой: краски, пудры, парфюм. Метелло, горбоносая стирийка с резкими чертами лица, некогда главная костюмерша герцогини Аффойской, едва могла связать пару слов на общем наречии, но с беспримерной выразительностью изъяснялась на языке париков. Ну а Зури, помимо ее графика, следила за украшениями, а также в целом за тем, чтобы другие ничего не напутали.

– Мастер Тардиш пишет, что литейная не выдержит конкуренции, если не получит еще пять тысяч марок на новые машины, – сообщила она, встречая в зеркале взгляд Савин.

Та нахмурилась.

– Мне не понравилось, как он говорил со мной во время своего последнего визита. Сам словно каланча, а нос задирает еще выше.

Савин подняла лицо навстречу склонившейся к ней Лизбит. На тыльную сторону руки горничной, словно на мольберт, были нанесены различные оттенки теней для глаз; она принялась за работу, деликатно касаясь век госпожи кончиком мизинца.

– Сообщи ему, что я продаю свою долю. Если он приползет ко мне на коленях, я, может быть, передумаю. – Она ахнула, когда Фрида снова налегла на завязки ее корсета, едва не стащив ее на пол. – Некоторым людям коленопреклоненное положение подходит гораздо больше… Туже, Фрида!

– На коленях все выглядят лучше. Именно это мне всегда так нравилось в храмах.

Зури отложила записную книжку, шагнула к ней, крепко намотала тесемки корсета на руки и уперлась коленом в спину Савин.

– Выдыхайте.

Зури потянула, и Савин тихонько простонала, чувствуя, как из легких выходят остатки воздуха. Хоть горничная и была тоненькой, как ивовый прутик, видят Судьбы, силы в ней было как у портового грузчика. На какое-то мгновение ощущение стесненности показалось невыносимым; однако великие результаты требуют великих лишений.

Люди любят считать красоту каким-то природным даром, однако Савин твердо верила, что красивым может стать почти любой, если будет усердно трудиться над этим и потратит достаточно денег. Вопрос заключался лишь в том, чтобы подчеркнуть то, что хорошо, замаскировать то, что плохо, и, не жалея себя, впихнуть получившееся среднее в наиболее впечатляющую конфигурацию. Практически то же самое, что и в бизнесе.

– Достаточно, Зури, – прохрипела Савин, двигая плечами взад и вперед, чтобы все встало на места. – Если нет ощущения, что тебя перерезали пополам, значит, дело сделано халтурно. Фрида, завязывай, пока не ослабло.

– Заходил мастер Хиссельринг, – продолжала Зури, снова беря свою книжку. – Он просит о новом продлении срока его займа.

Савин едва не приподняла брови, но вовремя вспомнила, что Лизбит как раз их подравнивает.

– Бедняга Хиссельринг. Будет жаль, если он потеряет свой дом.

– Писания восхваляют благотворительность. Но в них также говорится, что только бережливые попадут на небо.

– Циник мог бы заметить, что нет такого спора, в котором обе стороны не смогли бы найти поддержку в писаниях.

В уголке рта Зури появился едва заметный намек на улыбку:

– Циник мог бы сказать, что писания для этого и нужны.

Когда Савин чувствовала, что хотя бы на мгновение смягчается, она находила эффективным дразнить себя теми вещами, которыми обладали другие, но не она сама. В данный момент перед ее глазами находилась щека Лизбит, залитая легким розовым румянцем. Он придавал девушке вид крестьянки, но сейчас это было в моде. Всегда можно найти какую-нибудь незначительную мелочь, чтобы к ней ревновать. Ибо момент, когда ты теряешь свое смертоносное жало, может стать моментом твоего окончательного поражения.

Кто-то мог бы сказать, что такой подход сделал ее своекорыстной, пустой и ядовитой. На это она бы ответила, что именно своекорыстные, пустые и ядовитые люди всегда выбираются на самый верх. После этого она бы мило рассмеялась и шепнула Зури, чтобы та отметила в своей книжке очередного кандидата на будущее уничтожение.

Савин внимательно рассмотрела свое лицо в зеркале.

– Чуточку больше румян. И мне кажется, я дала Хиссельрингу достаточно времени. Затребуй с него уплату долга.

– Хорошо, миледи. Потом есть еще полковник Валлимир и фабрика в Вальбеке.

Савин издала разочарованный стон – настолько громко, насколько могла, учитывая, что ее губы были вытянуты бантиком навстречу кисточке Лизбит.

– Снова убытки?

– Совсем наоборот. Он докладывает о значительной прибыли в этом месяце.

Савин непроизвольно повернула голову, и Лизбит недовольно зацокала языком и принялась кончиком пальца поправлять смазанное место, придвинувшись к ней так близко, что Савин ощутила ее дыхание, отдававшее сладостями.

– Благословенны бережливые… Валлимир как-нибудь объяснил этот внезапный успех?

– Нет, не объяснил.

Зури возложила на шею Савин ожерелье – так бережно, что та почти не почувствовала. Новые изумруды от ее человека в Осприи. Именно это ожерелье выбрала бы она сама.

– Подозрительно.

– Да.

– Надо нанести ему визит. Наши партнеры должны понимать, что мы не упускаем ни малейшей детали. К тому же, в Вальбеке у нас масса других интересов. Не знаю, есть ли другой город, настолько же дурно спланированный, дурно построенный и обладающий столь же дурным характером, но там действительно можно заработать кучу денег. Зури, освободи где-нибудь в следующем месяце несколько дней, и мы с тобой…