но ни в какой уважающей себя Православной Соборной и Апостольской Церкви не может быть места доске в память Корнилова. О нем можно молиться о прощении ему его великих грехов перед Богом, Царем и Россией.

Памятная доска, с перечислением имен и деяний: Мазепы, убийц императора Павла І, декабристов, генерал-адъютантов изменников, убийц Императора Николая II и Его Семьи, Скоблина, Плевицкой и, конечно, Корнилова, может быть поставлена, и даже хорошо бы было, на площади или в помещении любой организации, выразившей на это свое желание, в назидание потомству.

Хочу еще рассказать случай, связанный с именем ген. Корнилова, показавший необдуманную пристрастность и недостойный образ действий 28-ми старших генералов Белградского отдела РОВСа. В 1931 г. я поместил в газете «Царский Вестник» фразу ген. Корнилова: «Я имел счастье арестовать Царскую Семью и Царицу изменницу». Они в своей белградской газете, кажется «Военный Голос», в ответ на мою статью сообщили, что «ген. Корнилов этого не говорил», и подписали все 28 генералов Белградского отдела РОВСа, из которых 27 в 1-м Кубанском походе не были, а был лишь один из них – генерал Казанович, который на станичном сходе не был, а потому и не мог слышать, что говорил Корнилов. На это я ответил предложением, что принесу в церкви присягу, что ген. Корнилов сказал именно эту фразу, но требую и от 28-ми генералов, чтобы и они принесли присягу, что ген. Корнилов этой фразы не говорил. После этого на заседании этих 28-ми руководителей Белградского отдела РОВСа произошел скандал: 27 генералов напали на ген. Казановича, очевидно сказавшего им, что Корнилов этого не говорил, – они ему заявили, что как они могут присягать, раз они не были в 1-м Кубанском походе, и, вероятно, потребовали от ген. Казановича, чтобы он сам распутал это дело.

Ген. Казанович прислал мне письмо с приглашением в воскресенье прибыть в церковь для принесения присяги. Я ответил, что приду.

В церковь я пришел, предполагая, что они все подготовили. По окончании Литургии церковь опустела, остались только мы – чины Корпуса Императорской Армии и Флота во главе с генералом Апухтиным и ген. Казанович с чинами РОВСа. 27 генералов во главе с ген. Барбовичем не явились. Я сказал ген. Казановичу, что иду в церковь присягать, и пошел, и стал перед иконой на аналое. Я был один, никто за мной не вошел. Я услышал громкие споры перед церковью и вышел из церкви. Наши нападали на ген. Казановича: почему никто не явился и почему он не пошел в церковь тоже для присяги. Ген. Казанович повернулся и пошел к выходу из церковной ограды. Нелестные слова послышались по адресу Казановича. Его секретарь, подполковник Николаев (сейчас живет в Америке) догнал ген. Казановича и что-то ему говорил. Ген. Казанович вернулся и сказал: «присягу генерала Кириенко я принимаю» и, подняв руку как для присяги и двигая ею вверх и вниз, произнес: «со своей стороны я заявляю (?), что наш пресветлый вождь этого не мог сказать». В данном случае он не сказал, как было напечатано в их газете: «этого не говорил». На этом ген. Казанович и закончил. Я обратился к нему и сказал: «Ваше превосходительство, один из нас лжец. Я не считаю достойным для двух русских генералов, да еще в церкви, сводить счет кулаками, а потому прошу принять мой вызов». Ген, Казанович ничего не ответил и ушел. Сейчас же я попросил двух наших офицеров быть моими секундантами и пойти к ген. Казановичу и узнать, кто его секунданты и на завтра все подготовить. Но вышло совсем иначе: секунданты ген. Казановича спорили с моими и оттягивали дело, тогда я поручил своим, чтобы они на следующем собрании заявили, что если не будет принято окончательное решение, то составить протокол и опубликовать в газетах. На другой день секунданты ген. Казановича заявили, что от начальника РОВСа генерала Миллера получен приказ, что он запрещает генералу Казановичу дуэль. На этом все и закончилось. Я также получил письмо от В. Штрандтмана следующего содержания:

ДЕЛЕГАЦИЯ

ведающая интересами

РУССКОЙ ЭМИГРАЦІИ

в Югославии

18 сентября 1931 г.

1170.

Белград

Ул. Кр. Милана Бр. 12.

Секретно

Милостивый Государь

Иван Касьянович,

Осведомившись о том, что вы вызвали на дуэль генерал-лейтенанта Казановича, я почитаю своим долгом вас уведомить, что по югословянским законам дуэль в Югославии воспрещена.

Основываясь на авторитете моего официального положения, я почитаю долгом напомнить вам о незаконности ваших действий и о связанных с таковыми последствиях.

Происшедший спор может быть разрешен судом чести.

Прошу принять уверения в совершенном почтении и преданности.

В. Штрандтман.

Его превосходительству

И. К. Кириенко.

* * *

Через полтора месяца я получил из Америки от полковника Святополк-Мирского письмо, в котором он подтверждает, что ген. Корниловым была сказана именно эта подлая фраза о Царской Семье.

Ответ полковника Святополк-Мирского я напечатал в «Царском Вестнике», и 28 генералов промолчали. Предполагаю, что из боязни вызвать другие подтверждения добровольцев, бывших на сходе, слышавших и также возмущенных.

Глава XXVII

Умом Россию не объять

Аршином общим не измерить,

У ней особенная стать.

В Россию можно только верить.

Вот суммированная правда о генерале Корнилове, способствовавшем, вольно или невольно, убийству всей Царской Семьи, коммунистами. Знаю, что это и в дальнейшем вызовет поток оправдательных фальшивок со стороны его почитателей.

1. Награждение Корниловым георгиевским крестом Кирпичникова за убийство своего командира.

2. Мое желание идти спасать Царскую Семью обманом «вождей» было не допущено.

3. Такая же вторая полтавская попытка спасения обманом «вождей» тоже была не допущена.

4. На казачьем сходе в станице Кореновской Корнилов сказал: «Я имел счастие арестовать Царскую Семью и Царицу изменницу».

5. Арест Царской Семьи, выдержка из письма ген. Маннергейма: «Гражданка Александра Феодоровна Романова, встаньте и выслушайте повеление Временного правительства».

6. Корнилов сказал: «Клянусь, что Романовы взойдут на трон через мой труп». Это напечатано в книге «Ген. Корнилов» В. Севского, издание Корниловского ударного полка 1919 г., стр. 73, четвертая строка снизу.

7. Корнилов сказал: «Ни на какую авантюру с Романовыми я не пойду» (см.: Мельгунов, стр. 186).

ВОПРОСЫ:

1. Почему за Царя народ шел умирать и умирал, а за февраль, за Государственную думу (где совсем не думали), за Керенского, за бабушку «русской» революции, за генерал-адъютантов изменников, за свободу, за «вождей», Алексеева, Корнилова, Деникина умирать не захотел и не пошел?

2. Почему последнее царствование называют кровавым, тюрьмой народов и прочее, а февраль стал «великим-бескровным», а в одном Петрограде в феврале крови было больше, чем за все