путь через Сибирь к тихоокеанскому порту Владивосток, другие избирают трудный маршрут между фронтами финской гражданской войны через Финляндию в Швецию.

Один из людей этого подозрительного сообщества беженцев, спешащих вдоль зимнего побережья Финляндии, особенно нервозен и спешит больше всех остальных. Это Эдгар Сиссон, специальный представитель 28-го президента США Томас Вудро Вильсона. Еще в ночь перед несколько поспешным отъездом из Петрограда 3 марта 1918 г. Сиссону удалось благодаря внезапному нападению оплаченных им русских достать секретные бумаги российского правительства, указывающие на заговор большевиков и немцев, который направлен против политических целей Франции, Англии и США.

Эти доказательства тайного сотрудничества германского Генерального штаба, Министерства иностранных дел и руководства Рейха с руководящими функционерами большевиков произведут при обнародовании в США впечатление разорвавшейся бомбы, в этом Сиссрн убежден уже теперь. Сиссон тайно передал хорошо упакованные бумаги норвежскому курьеру из группы дипломатических беженцев, т. к. едва ли можно опасаться, что норвежец, дипкурьер нейтральной страны, подвергнется контролю российских постов на границе у Торнио, последней финско-российской станции.

Поскольку до сих пор в ходе бегства через территорию боев красных и белых финнов, продолжающегося уже пару недель, в конце концов все складывалось удачно, даже рискованный переход через фронт на замерзшем озере прошел без осложнений, американец надеется, что теперь до шведской границы больше не будет больших трудностей и он сможет доставить свои бумаги в Вашингтон невредимыми.

Восьмичасовая, почти бесконечная езда на санях проходит в этот день, 25 марта 1918 г., без инцидентов и пауз. Только однажды, у маленького селения, возникшего как оазис из снежной пустыни, были сменены пони и сани, перегружена сотня мест дипломатического багажа, и вновь в путь, через пустынный ледяной прибрежный ландшафт. Около 22 часов вечера первые сани все же несколько растянувшегося каравана, наконец, достигают селения Кристинестад. Лишь в полночь прибывают последние сани с багажом. В Кристинестаде располагается дивизионная ставка белофинских вооруженных сил, и американцу Сиссону кажется, что жители здесь особенно дружески настроены к немцам.

Сиссон вздрагивает, когда очень гостеприимные финны усаживают американскую дипломатическую группу именно за тот длинный стол, где уже сидят 30 тех высоко ценимых молодых «финских егерей». Эти обученные в Локштедте (Шлезвиг-Гольштейн) строгой военной дисциплине добровольцы из Финляндии и Швеции теперь, в качестве офицеров, готовят солдат в финской армии генерала Маннергейма. Настроение в столовой «ледяное», как замечает Сиссон, и никто из обеих групп не обменивается за столом с кем-то из «других» ни единым словом. Не прощаясь, все покидают стол. Расположенные к немцам финны видят в американцах представителей вражеской державы на этой войне.

Но старшие финские офицеры в ставке выдают всем из группы дипломатов необходимые паспортные разрешения для дальнейшей поездки на следующий день. Поскольку от Кристине-стада опять имеется железнодорожное сообщение, дипломаты вместе с горами своего багажа могут ехать дальше и на обычном пассажирском поезде. Незадолго до полуночи 26 марта группа после нескольких часов езды прибывает в маленький населенный пункт Суниоки. Здесь Сиссон впервые чувствует себя снова «в западном мире», поскольку их сердечно приветствует лейтенант Торлинг, ради безопасности направленный из миссии США в Стокгольме им навстречу. Сиссон думает в основном о своих секретных бумагах и считает их теперь, ввиду присутствия лейтенанта, все же как-то защищенными на крайний случай. Правда, он и далее оставляет бумаги под дипломатической опекой курьера-норвежца, которого постоянно держит в поле зрения.

Американский лейтенант позаботился о ночлеге в маленьком городке, и на следующий день они едут еще 290 миль на север по железной дороге, до северного пограничного пункта Торнио. Поскольку поезд прибывает на место уже около полуночи, все из группы путников остаются до утра в вагонах.

Утром 27 марта 1918 г. Эдгар Сиссон и норвежский курьер ступают на другом берегу пограничной реки Торнио-Йоки — Турне-Эльв, в Хапаранде, на шведскую землю. Сиссона охватывает чувство облегчения. Теперь он смотрит на своего курьера весело и дружелюбно.

Всего Сиссону потребовалось 24 дня, чтобы добраться с Финляндского вокзала в Петрограде досюда, до нейтральной шведской территории, подсчитывает он.

(Кстати, посол США Дэвид Р. Фрэнсис вместе с небольшим штабом сотрудников своего посольства и несколькими коллегами-дипломатами из других миссий смог выехать 27 февраля на специальном поезде, разрешенном Лениным, с Николаевского вокзала в направлении Сибири, на расстояние 5470 миль до Владивостока, порта на Тихоокеанском побережье.)

Три с лишним недели назад, вспоминает Сиссон здесь, в шведском пограничном пункте Хапаранда, он еще брел по снегу в переднем дворе Смольного. Он, наполовину дипломат, намеревался корректно попрощаться с российскими правительственными чиновниками. Перед его глазами и теперь еще стоит картина, как он по пути через двор проходит мимо разломанных с боков деревянных ящиков и успокоенно думает, что запланированное им ночное нападение на ящики с документами удалось осуществить, так сказать, в самую последнюю минуту. Он обязательно должен был получить в руки пару оригинальных документов российских правительственных инстанций, ведь он хочет представить наглядное подтверждение, что все копии, которые он сумел до этого купить за хорошую сумму в долларах у Евгения Семенова, русского журналиста из петроградской вечерней газеты «Вечернее время», являются копиями подлинников. И незадолго до его отъезда из Петрограда открывается счастливое обстоятельство — правительство хочет переехать в Москву. Не считают ли там, что германская Северная армия в Прибалтике продвинулась уже слишком близко к Петрограду? А вдобавок сообщения и слухи, что Людендорф все же хочет убрать правительство большевиков и захватить Петроград! Во всяком случае, пакуются вещи, и многие деревянные ящики с правительственными бумагами стоят во дворе Смольного, наготове к переезду в Москву. Это на редкость благоприятная возможность для Семенова и его людей, чтобы ночью взломать ящики и добыть себе оригинальные документы. Благоприятная и для Сиссона, и для Вашингтона.

28 марта группа путников после долгого авантюрного бегства через Финляндию уютно располагается за обеденным столом в Хапаранде. Радостно возбужденные удавшимся бегством, все чокаются друг с другом на счастье и пьют. Норвежского курьера Сиссон еще накануне, получив назад пакетик с секретными бумагами, с большой благодарностью проводил на вокзал и распрощался с ним у поезда на Христианию (Осло), столицу его страны.

Вечером 28 марта Сиссон и другие садятся в специальный вагон, заказанный послом США Моррисом и прицепленный к пассажирскому поезду на Стокгольм. 30 марта пополудни ночной экспресс прибывает в шведскую столицу. Здесь они расстаются, отправляясь каждый по своим личным делам. Сиссон едет по железной дороге через Христианию до норвежского порта Берген, а оттуда на пароходе в Англию.

В Лондоне Сиссон пытается получить разрешение из Вашингтона оставить англичанам кое-что из своих материалов. Государственный департамент