Женщина взглянула на монету и пробормотала:

— Похоже, не стоит печалиться. — Посмотрев вслед красивому незнакомцу, силуэт которого отчетливо вырисовывался на фоне лунного диска, она добавила: — Да и я сегодня не в настроении.

И в то же самое время, под той же полной луной во дворе замка Гринли появилась изящная фигурка. У входа в конюшню Хейд остановилась и сделала глубокий вдох. «Сейчас — или никогда», — сказала она себе и распахнула двери.

Увидев лучик света в конце главного прохода, Хейд осторожно зашагала в ту сторону. Услышав какое-то невнятное бормотание, она остановилась и прислушалась. Убедившись, что человек, находившийся в конюшне, разговаривает сам с собой, она сделала еще несколько шагов и кашлянула, чтобы привлечь его внимание.

Незнакомец тут же повернулся в ее сторону и проговорил:

— А… это вы? Я уже давно вас жду. Думал, не придете. Уж собирался уехать без вас.

Хейд немного смутилась. Она ведь строго-настрого запретила Хэму сообщать торговцу о своих намерениях. Но, судя по всему, мальчик на сей раз ее ослушался.

Бродячий торговец был невысок и худощав, но его руки, выступавшие из пройм туники, казались мускулистыми и жилистыми. Окинув девушку взглядом, он с усмешкой проговорил:

— Ну, что же ты молчишь? Может, ты немая? Хотя не важно, если даже и так. Бросай быстрее свои вещи в повозку и полезай туда сама.

Хейд на мгновение замерла. Но тотчас же стряхнула с себя оцепенение и швырнула свой узел в повозку, затем забралась в нее сама.

И в тот же миг торговец накинул на повозку плотную материю и надежно закрепил ее у бортов. Оказавшись в темноте, Хейд шевельнулась, стараясь лечь поудобнее. Потом прижала к себе свой узелок с одеждой и кое-какими припасами. И почти тотчас же повозка тронулась с места. Прошло еще какое-то время, и Хейд услышала, как торговец переговаривается со стражами у ворот. А затем раздался ужасающий грохот — поднимались воротные решетки. Когда же повозка с грохотом покатилась по мосту, у Хейд перехватило дыхание. «Неужели я и в самом деле покидаю замок?!» — мысленно воскликнула она.

Прошло еще какое-то время, и Хейд вздохнула с облегчением. Оказывается, все не так уж сложно — побег ей удался, и никто не остановил их. И все же было ужасно грустно, потому что ей снова и снова вспоминался последний разговор с сестрой.

Впрочем, сначала ей пришлось выбраться из заточения но как она и надеялась, у нее все прекрасно получилось стоя у двери темницы, Хейд попыталась представить огромный ключ, которым Баррет запирал ее. Затем представила лязганье, производимое ключом, когда он проворачивался в замке. И почти тотчас же дверь отворилась под ее пристальным взглядом.

Когда Хейд вошла в спальню сестры, та уже ждала ее, расхаживая по комнате.

— Неужели нет другого выхода? — спросила Берти, едва лишь Хейд переступила порог. — Знаешь, у меня предчувствие: случится что-то ужасное…

Хейд нахмурилась и проворчала:

— Ты как Минерва, Берти. Та тоже постоянно твердит о всяких дурных предзнаменованиях. Но ты должна понять: все это всего лишь нервы. Ведь ты же сама прекрасно понимаешь, что у нас нет другого способа обезопасить твоего ребенка.

— Но, Хейд…

— Все, дорогая. Мы же все решили. Как только я доберусь до клана матери, пришлю тебе весточку. — Хейд вытащила из-за корсажа клочок пергамента и передала сестре. — Утром, когда Минерва проснется, отдай ей это. И попытайся ее успокоить. Я пришлю за ней, как только смогу.

— Ах, я не могу прочесть… — пожаловалась Берти, разглядывая непонятные письмена.

— Это написано по-гэльски, Минерва поймет. — Хейд взяла под мышку свой узел и повернулась к двери. — Мне пора, дорогая. И запомни: никто, кроме Минервы, не должен знать, что ты помогала мне.

Берти кивнула, и ее личико омрачилось тяжкой печалью.

— Не грусти, милая. — Хейд ласково улыбнулась сестре. — Мы с тобой обязательно увидимся. Папа поклялся, что так и будет.

Сестры крепко обнялись на прощание, и Хейд, покинув спальню Берти, выскользнула в коридор.

И вот теперь, лежа в повозке, она чувствовала себя очень одинокой.

— Тебе надо еще немного потерпеть, девочка, — раздался вдруг голос торговца. — Нужно отъехать подальше от замка, а потом я тебя открою, и ты сможешь сесть поудобнее.

Хейд вздохнула и, положив голову на свой узелок, тихонько заплакала.

Тристан поднялся задолго до рассвета, поднялся совершенно разбитый, потому что не смог ни на мгновение уснуть. Одевшись в гостевой спальне, предоставленной ему Вильгельмом, он направился в зал, чтобы сообщить сюзерену о своем скором отъезде из Лондона.

Дожидаясь возвращения слуги, Тристан думал о Хейд. Интересно, что она скажет, узнав последние новости? Будет ли рада готовности Вильгельма выслушать свидетельства о предательстве лорда Найджела? Или останется непреклонной в своем решении, и будет по-прежнему избегать его? Вильгельм клятвенно заверил своего верного вассала, что тот сможет жениться, на ком пожелает, если Найджел действительно окажется виновным. И сейчас Тристан очень надеялся, что Хейд оценит его старания и будет рада его возвращению.

Тут, наконец, дверь зала отворилась, и появился хмурый слуга.

— Милорд, у его величества сейчас гость, но все же он желает видеть вас немедленно.

— Да, конечно, — кивнул Тристан. Поднявшись с золоченого стула, он последовал за слугой.

Тристан прекрасно знал, что не в обычаях короля прерывать аудиенцию и, следовательно, Вильгельм собирался сообщить ему что-то очень важное. Опередив Тристана, слуга вошел в покои короля и громко объявил:

— Ваше величество, лорд Тристан из Гринли к вашим услугам.

Переступив порог, Тристан увидел белокурую женщину, сидевшую на диване по правую руку от Вильгельма. Слуга тотчас же удалился, а Тристан, склонившись в низком поклоне, проговорил:

— Мой господин, я польщен тем, что вы пожелали видеть меня, хотя в этом и не было необходимости. Я всего лишь собирался поприветствовать вас. И поверьте, я не знал, что вы заняты.

Вильгельм откашлялся и произнес:

— Рад тебя видеть, Тристан. Даже если бы ты и не пришел, я все равно вызвал бы тебя к себе. — Король взглянул на сидевшую рядом с ним даму и, опершись на подлокотник кресла, добавил: — У меня есть основания считать, что и ты должен быть заинтересован во встрече с моей гостьей.

Тристан с удивлением посмотрел на белокурую женщину, сидевшую на диване. Она была уже в летах, и ее волосы были уложены в весьма затейливую прическу, платье же казалось необычайно дорогим. Дама почему-то очень нервничала, но вовсе не это удивило Тристана. Удивили его слова короля о том, что он якобы был «заинтересован» во встрече с белокурой незнакомкой.