Кажется, она не заподозрила ничего странного в моем появлении: я намеренно подошел к особняку один и, как мог, сыграл роль потенциального партнера по бизнесу, всего лишь разыскивающего своего компаньона. Я, конечно, в отличие от ее мужа не стоял на театральных подмостках и не репетировал многочасовые сцены перед зеркалом, но думаю, что все-таки справился, и супруга Иконникова вряд ли кинется звонить и предупреждать своего мужа, что его разыскивал неизвестный…

Группа после моего возвращения и сообщения несколько приуныла.

— Что делать будем? — спросил Точилин, который сам вызвался в участники опергруппы, так как всегда старался использовать возможность скрыться куда-нибудь подальше от глаз подполковника Герасимова. — Неужели домой возвращаться? Ведь он, скорее всего, там! Надеется снова Астахова перехватить!

— Не будем делать поспешных выводов, — задумчиво проговорил я. — Давайте-ка все-таки съездим в эту его фирму!

Водитель послушно развернул машину, и мы поехали на улицу Дегтярную, где и находился офис искомой фирмы, возглавляемой Тарасом Николаевичем Иконниковым.

«Мельпомена» занимала нижний этаж здания старой постройки. Само здание было довольно потрепанным, но вот на собственную вывеску Тарас Иконников не поскупился: она выглядела крайне помпезно и претенциозно и оттого несколько нелепо на обшарпанной стене. Видимо, здесь также сказывалась страсть этого все больше занимавшего меня человека к театральности.

Я обвел глазами опергруппу, выбрал двоих напарников, и мы проследовали к дверям. Позвонив и услышав мелодичную трель на мотив сонаты Моцарта, при этом поймав изумленный взгляд Точилина, я подавил усмешку и стал ждать ответа. Вскоре дверь отворилась, и я увидел квадратную физиономию здоровенного детины, который уставился на нас неприязненным взглядом.

Я уже открыл было рот, чтобы произнести заготовленную байку — спугивать Иконникова правдой о том, что по его душу прибыла полиция, сейчас было совсем некстати, — как вдруг понял, что это один из тех двоих, что вчера ранним утром вломились в квартиру Игоря Кирилловича Астахова. С одной стороны, это было удачей — хоть одна рыбка стопроцентно попадала в сети, но не тут-то было. У детины, несмотря на то, что интеллектом он явно не был обременен, оказалась прекрасная память на лица. Он тоже узнал меня, и выражение лица его мгновенно изменилось. Он попытался резким движением захлопнуть дверь, но я успел подставить в проем ногу. Удар был ощутимым, но я стоически перетерпел боль и, выхватив правой рукой пистолет, всем корпусом навалился на дверь, стараясь преодолеть сопротивление и прорваться внутрь. Детина повернулся назад и проорал:

— Тарас, шухер, менты!

Детина явно превосходил меня физически, я напряг все свои силы, дабы не дать ему захлопнуть дверь. Применять оружие без нужды и устраивать перестрелку в центре города очень не хотелось. К счастью, Точилин проявил не свойственную ему прыть и ловкость, подскочил ко мне, и вот мы уже вместе навалились на дверь. Детина не устоял, дверь поддалась, и мы вдвоем ввалились внутрь. Детина отступил, выругался и побежал вперед, также выхватывая ствол. Он уже повернулся на полпути, и я резко вскинул руку, чтобы предупредить его выстрел, и даже успел крикнуть:

— Брось оружие! Без глупостей!

Не знаю, внял ли бы детина моему предостережению — боюсь, что нет, — но тут дверь в конце коридора отворилась, и на пороге возник колоритный субъект: не слишком высокий, но весьма фактурный, со светлыми, собранными в хвост волосами и столь же светлыми, холодными ироничными глазами.

— Брось пушку, Артур! — бросил он властным, отлично поставленным баритоном.

Детина мгновенно повиновался и опустил руку с пистолетом. Этого хватило, чтобы я успел выхватить у него ствол и передать Точилину. Тарас Иконников — а в том, что это был он, я не сомневался — смотрел на меня без всякого испуга, спокойно и даже насмешливо. Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

— Чем могу быть полезен, господа? — произнес он самым любезным тоном, за которым отчетливо слышалось неприкрытое презрение.

Человек этот, видимо, привык играть всегда и везде. И сейчас он явно чувствовал себя на сцене, любуясь собой и той ролью, что сам себе избрал.

— Иконников Тарас Николаевич? — невозмутимо спросил я.

— Именно так, — чуть склонил голову Иконников. — А с кем имею честь?

— Капитан Синицын, УВД, — сказал я, готовый достать удостоверение, хотя понимал, что Иконников отлично знает, что мы действительно из полиции. — Прошу пройти с нами.

Красивые брови Иконникова поползли вверх.

— На каком основании, позвольте узнать? — надменно спросил он.

— На том, что вы подозреваетесь в похищении человека, — отчеканил я.

Тарас Иконников мастерски изобразил на лице выражение крайнего изумления. Потом снисходительно усмехнулся и доверительным голосом произнес:

— Слушай, командир! — прижал он руки к груди. — Тут явная ошибка! Мне, конечно, льстит, что меня приняли за кого-то другого, явно неординарного человека, но уверяю вас, что…

— Хватит! — прервал я его излияния. — Свои претензии вы сможете изложить в письменном виде. А пока прошу в машину. И не советую оказывать сопротивление — опергруппа вооружена. И поверьте, подготовлена ничуть не хуже, чем ваша шпана, — я кивнул в сторону переминавшегося с ноги на ногу детины, бросавшего на меня злобные взгляды.

Иконников постоял, чуть покачиваясь с пятки на носок, подумал, наверное, мысленно оценивая собственные возможности и перспективы. Видимо, он понял, что спорить и оказывать сопротивление сейчас ему совсем невыгодно, потому что откинул со лба волнистую прядь и произнес:

— Хорошо. Уверен, что это ошибка, но уверен также, что она разрешится в самое ближайшее время. И вот тогда уже я не буду столь любезен и полностью компенсирую моральный вред. Вам повезло, что я чту закон!

И, вскинув голову, Иконников двинулся к двери.

* * *

Мы сидели в моем кабинете в Управлении внутренних дел, в нашем родном городе. Светло-серые глаза Иконникова глядели на меня зло и насмешливо. Глуховатый голос его звучал вальяжно и пренебрежительно. Фразы он растягивал, слова произносил четко, и впечатление создавалось такое, словно он их сплевывал.

— Я не понимаю, за что меня задержали, — небрежно плюхаясь на стул, заявил он и тряхнул своим хвостиком. — Требую адвоката. Черт знает что такое! Задерживают в Старорусском, везут за сто километров… Бензин, что ли, лишний, а?

Он перегнулся через стол и уставился мне прямо в глаза.

— Тарас Николаевич, — не отвечая на его замечания, сказал я. — Разговор предстоит серьезный.

— Ха, разговор! — Иконников откинулся на стуле и помотал головой. — Так я и поверил! За разговором меня сюда в наручниках тащить нужно было, что ли?

— А как с вами по-другому? — уже жестко продолжал я. — Вы человек опасный, людей посреди дня на улицах хватаете, в заложниках держите.