– А от наркоты, – скривился Ланкастер, – монаси и впрямь видят Отцов собственными глазами и служат им, согласно Устава… н-да, все совпадает. Л-логика! А дурь они там сами варят или это слишком сложно?

– В обители? – обреченно хмыкнул Осайя. – Да там что угодно сварить можно. У них там и патронные заводы свои!

– Но Чандар, проведя полную орбитальную съемку района, не нашел по расшифровке ничего стоящего внимания, – негромко заметил Огоновский.

– Вопрос – что он искал, – возразил гренадер. – Вы в курсе, Андрей, а? Вот я тоже нет. А монастыри и копошение вокруг них – интереса, очевидно, не представляют. Как вы думаете, мы сможем затребовать материалы съемки?

– Проще сделать это самостоятельно, – мотнул головой Огоновский. – У нас в аэропорту стоит бот с полным комплектом аппаратуры на все случаи жизни. Вы, я полагаю, сможете выполнить столь простую задачу?

– Безусловно. Но что вы собираетесь там искать? Вооруженных людей на учебной полосе препятствий? Допустим. А дальше? Дальше нам потребуется либо очень веский повод для вмешательства, либо способ завинтить им кислород так, что никто об этом не узнает.

– Последнее – вопрос вашей профессиональной компетенции, Виктор.

– Речь идет о факте события, происходящего на моей территории, – вмешался Осайя, внимательно слушавший разговор конфедератов. – Я же, как вы помните – сатрап, и никакие комиссии по правам человека мне пока еще не указ…

– Друг мой Халеф, – повернулся к нему Огоновский, – а вот признайся-ка мне, как отцу родному: крутили тебе в нашей разведке мОзги? А? А то что-то лексикон у тебя до боли знакомый. Небось и в Комиссии по Контактам с тобой коньячишком баловались. Нет? Не баловались?

– Было дело, – пожал плечами владыка. – А это что-то меняет? Или я неправильно понял, и ваши не очень заинтересованы в том, чтобы я, как сатрап, первым подписал вторую часть Договора? Правда, я и первую пока не подписывал – она у меня тут действует де-факто, согласно устных договоренностей…

Ланкастер посмотрел на Андрея и, подняв брови, мотнул головой:

– Что было ясно с самого начала, коллега. Или я не прав? Что вы скажете на это как политик?

– Скажу, что не вижу ничего экстраординарного, – буркнул в ответ Огоновский. – Вполне обыденная разработка. Но она, кстати, дает нам некоторые шансы. Раз нам точно известно, что Раммах находится в таком проекте, можно предположить, что некоторые заинтересованные лица не захотят афишировать инцидент с заговором клира. Ясное дело, нас могут попросту слить, но тут уж многое будет зависеть от нас самих, точнее, от уровня поднятого нами шума. Если мы расшумимся, то выгоднее будет закрыть нам рты раз и навсегда. А если нет – они сделают все от них зависящее, чтобы нас не тронули: любая смерть – всегда риск для заказчика, не правда ли? А тем более на нашем с вами уровне… В идеале, конечно, провести операцию в полной тишине. Сможете, Виктор?

– Это зависит не только от меня. В данный момент мы вообще не имеем никакой внятной информации. Главное – когда? Похоже, что уже скоро: они явно форсируют события. Взрыв этот чертов… кстати, я согласен с версией о случайности.

– Мои специалисты говорят то же самое, – кивнул Осайя. – Но у вас, очевидно, имеются какие-то свои соображения?

За спиной владыки беззвучно зашевелилась тяжелая синяя штора, и в комнате появился наместник Мокоро с тяжелым подносом в руках. Не говоря ни слова, он расставил на столе несколько кувшинов с напитками, серебряные блюдца, на которых поблескивали влажными боками маринованные ягоды, и тонкой работы хрустальные стаканчики, после чего осторожно, будто бы боясь произвести лишний звук, опустился в свое кресло.

– За происходящим на площади велось наблюдение, – произнес Ланкастер. – Два человека с винтовкой калибра 14 миллиметров, проходящей по вашим каталогам как «Элган-21», оснащенной оптическим прицелом. Я склоняюсь к случайному характеру катастрофы исходя из того, что вооруженные наблюдатели появились на площади через три минуты после прибытия санитарных команд из госпиталя. Если бы взрыв готовили заранее, следовало ожидать засадной тактики снайперов. Почему они не решились открыть огонь? Тут тоже все достаточно просто – вместе с медиками прибыл танк, легко идентифицируемый как боевая машина значительной мощности. Стрелять не было смысла: при попытке первого же выстрела я разворотил бы весь этаж в выбранном ими здании.

– То есть, вы считаете, что они должны были стрелять в медиков? – нахмурился Осайя.

– А в кого же еще? Они быстро и грамотно просчитали ситуацию – но им, конечно, и в голову не могло прийти, что вместе с грузовиками приедет танк. Кому-то действительно очень не по нраву присутствие в городе наших врачей. Причем, я полагаю, врачи мешают им просто как фактор присутствия Конфедерации на будущем поле боя. Ваши заговорщики очень боятся нас, догадываясь, что в случае пальбы и смуты здесь высадятся регулярные десантные силы, против которых они не продержатся и минуты.

Почтительнейший Сын засопел и уперся взглядом в Мокоро. На лбу наместника выступили крохотные капельки пота. Он молчал, положив руки на колени. Огоновский налил себе в стаканчик из кувшина, медленно выпил; в ватной тишине зашторенной комнаты звонко ударил щелчок его пальцев:

– Я полагаю, наместника нам обвинять не в чем. Скажи, Халеф, ты мог бы обеспечить его полицейскими силами в количестве, достаточном для тотальной слежки за всеми подозрительными элементами? Да? Нет?

* * *

Брадден Дельво тронул сверкающий белой эмалью рычажок, и на руки ему ударила веселая струйка теплой воды. В животе немного бурчало от голода: поглядев на ромб стенных часов, Дельво с удивлением понял, что на сей раз он затянул совещание до самого обеда. То-то так ерзали в креслах младшие офицеры. Брадден смыл с ладоней пену жидкого мыла, вытер их бархатистым бумажным полотенцем из хромированного автомата и задумчиво застегнул кнопки на рукавах мундира. Люминесцентный плафон сбоку от зеркала безжалостно выбивал светом тени, залегшие у него под глазами.

Сегодняшний день был, в общем-то, закончен. Можно было поехать обедать в один из тысячи крохотных ресторанчиков, что нашли себе приют в узких улочках древнего города – и уже не возвращаться в управу, но Браддену не хотелось оставаться в одиночестве. По крайней мере, сейчас.

Он одернул на себе китель и вышел в коридор. После озонированного воздуха туалета в нос сразу ударил застарелый запах канцелярской пыли, въевшейся, казалось, в самую суть старинной управы. Здесь всегда располагалась контрразведка: восьмиэтажное серое здание в углу площади Эрминдам строилось именно как будущая управа Надзорного Департамента, и за триста лет стены его намертво пропитались едва различимой мышиной возней тысяч малозаметных людей в серо-зеленых мундирах.

Поскрипывающая деревянная кабина лифта спустила Браддена Дельво на второй этаж. Тут пахло копчеными сосисками, и из распахнутых в конце короткого коридорчика дверей столовой доносился приглушенный гул множества голосов. Улыбаясь чему-то, Браден вошел в длинный зал с низким потолком, и, лавируя меж круглых столов из старого потемневшего дерева, пробрался к стойке, за которой весело болтала по телефону старшая буфетчица, дородная тетушка Ше.