Смогу ли я убить его? Придется, подумал он. Вопрос только в том, способен ли я еще на такое.

До него дошло, что лицо его мокро не только от воды, и он, не выпуская ножа из здоровой руки, ощупал ею голову. На макушке обнаружилась длинная глубокая ссадина, словно он пытался расчесать волосы на прямой пробор, пользуясь для этого ножовкой. Он вздрогнул при мысли о том, что скорее всего не ощущал бы уже ничего, придись попадание на дюйм-другой ниже. Опуская руку, он заметил, что нож испачкался в крови. Ограничится ли все только этой кровью?

Наконец ему удалось сделать глубокий вдох. Что ж, хоть дышать ты можешь, подумал он. Вот только долго ли это продлится? С ясностью, которой он даже не ожидал от своего воображения, он увидел, как его рука делает выпад ножом, целясь старику в горло, ощутил, как лезвие вспарывает сопротивляющуюся плоть, увидел, как безжизненное тело опрокидывается обратно в воду и вокруг него расплывается темное пятно, увидел круглые глаза ребятишек...

Медленно-медленно, почти машинально он сунул нож обратно в ножны и опустил рукав.

Взгляд его оставался прикованным к тому месту, где вода продолжала кипеть всплывающими пузырьками. Он ощущал себя совершенно спокойным – и не только от усталости. Он вспомнил свое нападение на Найджела со спины пять дней назад и то встревоженное выражение, которое появилось у Найджела на лице за мгновение до того, как дубинка Риваса размозжила ему лоб.

Пузыри почти исчезли, и на их месте снова катились длинные, ленивые волны... и Ривас вдруг с облегчением понял, что старый Леденец больше не всплывет. Что ж, подумал он, это был прыжок так прыжок, а он все-таки старик... как знать, может, он и плавать-то не умел. Может, он просто хотел размозжить мне башку своим башмаком, прежде чем утонуть...

И все из-за Найджела. Тьфу.

Вдруг он вспомнил про баржу, которую видел несколько минут назад. Боже мой, подумал он, отцепляясь от сети, мне же надо увидеть, куда она причалит! Убедиться, правда ли Сойеров «храм в городе-побратиме» и есть Дворец Извращений. Он огляделся по сторонам, увидел в тени за колоннами лестницу и поплыл к ней.

На бетонных обломках у стены сидели несколько человек, а рядом покачивалась на волнах узкая лодка. Совершенно очевидно, они промышляли спасательными работами, и если бы сверху свалились еще несколько человек, они наверняка выгребли бы за ними. Однако, скользнув лишенными выражения взглядами по Ривасу, они явно решили, что он не стоит хлопот, так что, когда он начал подниматься по скользким каменным ступенькам, единственным препятствием ему была его собственная слабость. Остановиться и перевести дух он себе не дал.

Одолев три или четыре длинных лестничных марша, он увидел свет, пробивающийся в щели каменной кладки, и задержался, чтобы выглянуть в те, что, по его представлению, смотрели на море, но каждый раз вид в ту сторону загораживался какой-нибудь каменной или деревянной поверхностью.

Добравшись до первой же нормальной лестничной площадки, он выбежал на просторную бетонную террасу, на которой дюжина людей хлопотала у большого крана, вытянувшего металлическую стрелу над водой футов на тридцать. Ривас застыл, лихорадочно оглядываясь в попытках сориентироваться. Через пару секунд он увидел высоко наверху, чуть левее места, где он находился сейчас, свисающий чугунный парапет. За него больше никто не цеплялся. Он посмотрел на северо-запад, однако половину панорамы океана – ту половину, которая включала в себя баржу и Дворец Извращений, – закрывала от него махина соседнего склада. Какое-то мгновение он всерьез раздумывал, не залезть ли ему на конец стрелы крана, но рабочие как раз тянули из моря мокрый трос, так что стрела дергалась и раскачивалась.

Работяги удивленно косились на него, и он сообразил, что из раны на голове, должно быть, продолжает идти кровь.

– Эй, – прохрипел Ривас. – Как мне быстрее подняться туда, откуда свисает эта железяка?

Один из рабочих нахмурился.

– Несколько минут назад оттуда свалились трое-четверо.

– Знаю, – устало отмахнулся Ривас. – Одним из них был я. Так как мне вернуться туда?

Подумав немного, тот дал ему довольно подробные инструкции, включавшие в себя один «рисковый прыжок».

– Только они тебя снова сбросят, – закончил рабочий.

– Не удивлюсь, – согласился Ривас и поспешил дальше.

Пять минут спустя он уже одолевал лестницу, по которой смылся Леденец при его, Риваса, предыдущем появлении. Когда до крыши оставался какой-то фут, он задержался. Что лучше, размышлял он, осторожно выглянуть? Или вылезти сразу?

Полезу-ка я сразу наверх, решил он. Он поставил ногу на пару перекладин выше, потом взялся левой рукой за край крыши и резким броском перевалился через край. Он вскочил, как только восстановил равновесие на покатой крыше.

Старикан с рыжеватой бородой уставился на него в неподдельном изумлении.

– Эй, а второй бутылки ты не захватил?

Ривас мотнул головой и, с опаской оглядевшись по сторонам, шагнул к лишившемуся парапета западному обрезу крыши.

– Раз так, – скорбно вздохнул старик, – твои документы больше недействительны. Эй, сынок! Вот тот парень, за которым сиганул твой старый дружок!

Ривас оглянулся и похолодел при виде кудрявого юнца, стоявшего, смахивая слезы, у входа с уличной лестницы.

– Послушай, парень, – устало произнес Ривас. – Это же не моих рук дело. Не забывай, он сам стрелял в меня, а потом прыгнул.

– Он, – всхлипнул юнец, доставая из-за пояса длинный нож, – он как раз начал... забывать про... про Найджела. А ты ему напомнил... а теперь он мертв.

Ривас достал нож, перекинул его в левую руку и взмахнул им, удерживая мальчишку на некотором расстоянии. Тот все приближался. Ривас чертыхнулся и оглянулся на северо-восток.

Странная баржа стояла, как и ожидалось, у одного из растопыренных пятерней пирсов напротив Дворца Извращений.

Он поспешно повернулся назад и увидел, что, если у него и имелся шанс без боя попасть на лестницу, он его упустил. Молодой Леденцов приятель находился уже в нескольких шагах от него; теперь он стоял, ожидая, пока Ривас отойдет от края крыши.

Интересно, подумал Ривас, как справлялся бы с этим Ривас недельной давности? Опора для ног здесь неважная – возможно, он попытался бы ногой выбить нож у мальчишки из руки и почти одновременно нанести вслепую удар куда-нибудь между лбом и глоткой.

Вместо этого он улыбнулся, сунул нож обратно в ножны и шагнул с крыши.

На этот раз падение было контролируемым – он с самого начала старался сохранять вертикальное положение и держать ноги вместе. Набирая полную грудь воздуха и задерживая дыхание, он успел подумать: видит ли его сейчас тот рабочий у крана? Он ушел в воду и развел руки, тормозя погружение. Он был очень горд тем, как нырнул – почти без всплеска, – до тех пор, пока не вспомнил, что старина Леденец дрейфует где-то здесь, в темной воде. Может, тот сейчас прямо над ним, ухмыляется и протягивает к нему свои холодные руки... Ривас дернулся в сторону, сделал несколько лихорадочных гребков, потом сорвался и отчаянно замолотил руками и ногами, всплывая. На этот раз, всплыв и стряхнув с лица мокрые волосы, он напряженно вглядывался вниз. Немного поспешнее, чем можно было бы, он подплыл к колоннам и, оказавшись в тени, обратил внимание на странный трескучий звук.