Женщина любезно согласилась. В ее руках телефон казался огромным. Маргарита придвинула стул поближе к сестрам. Ноэль и Диана молчали, а Маргарита обняла обеих, выпрямила спину, подняла голову и склонила набок.

— Скажите су-ши, — улыбнулась она.

Потом посмотрела фотографию, и, довольная результатом, попросила у официантки салат из водорослей, острый ролл с тунцом и карту саке.

Ей показалось, что она уже нормально себя чувствует и может снять очки и посмотреть сестрам в глаза. Диана скрестила руки на груди и уставилась себе на коленки, как капризная девчонка. Ноэль качала головой в непроизвольном ритме. На ней были жемчужные сережки, а волосы забраны в хвост, подчеркивая идеальный абрис ее ромбовидного лица. Чтоб ее, такая красотка.

Маргарита наклонила голову, уставилась на Ноэль и стала ждать, когда та взорвется.

— Ты нарочно нас троллишь, — сказала наконец Ноэль. — Думаешь, это все игрушки. Папи пропал, мама в больнице. Я тоже предпочла бы быть где-нибудь в другом месте, но мы все здесь не просто так.

— Не просто, да неужели? — сказала Маргарита. — Да просто нам нечего больше делать. Мама ни разу не умирает. И не мы делаем ей капельницу и уколы. Так что мы тут делаем?

— Мы собрались, чтобы быть вместе, — сказала Диана. — Разве не понятно? В тяжелые времена семьи должны держаться вместе.

— Замечательно, — сказала Маргарита. — Напишешь это на открытке. Никогда не думала подзаработать на этом, помимо своего собачьего садика? Ты просто рождена писать слоганы для открыток, Диана.

Диана сидела, как оглушенная. Обычно Маргарита так на нее не бросалась. Маргарита и сама себе удивилась. Она отвернулась от сестер и посмотрела в окно. Ясный день, зеленая и золотая листва. По тротуарам прогуливаются прохожие. Перестроенные табачные фабрики — сплошной кирпич и стекло, офисные здания и кондоминиумы — сверкали чистотой. Тихий обеденный час. Когда она обернулась, Ноэль трясло от ярости, а Диана тихонько вытирала глаза кулаком.

— Ты права, — сказал Ноэль. — Мне действительно больше нечего делать. Я уехала от вас, чтобы построить собственную жизнь. Жизнь, которую я построила, разваливается. Я ушла с работы. У меня был выкидыш. Нельсон мне изменяет.

Маргарита очнулась от таких новостей. Ноэль продолжала.

— Но это не значит, что я зря уехала. Как и ты. Я много думала. У наших родителей всегда будут свои проблемы, но это не значит, что нам надо держаться подальше друг от друга. Мы можем быть сестрами на своих условиях.

Ноэль положила на стол руку ладонью вверх. Она ждала, что Маргарита ее возьмет.

— О чем ты вообще? — сказала Маргарита. — Что случилось?

— Не знаю, почему я с тобой всегда такая жесткая. Я думала про сегодня, пока мы ездили с Дианой. Думаю, дело в том, что я злюсь. Я ненавижу это место. Но ты-то не виновата. Не ты его таким сделала.

— Вы меня обсуждали, что ли?

— Да нет, не то чтобы обсуждали, — сказала Диана. Она всхлипнула.

Маргарита сунула ей салфетку.

— Ну конечно, давай, выплачь все. Деточка не может справиться с чувствами.

— Хватит, — сказала Ноэль. — Что ты на нее взъелась?

— Можешь меня не защищать, — сказала Диана. — Мне уже двадцать семь, и меня достало торчать между вами двумя.

Диана говорила шепотом, но жестко. Ее голос перекрывал щебетание в зале.

— Вы все считаете, что я никуда не денусь. Вы считаете, что я вроде как такая мелкая, так и не выросла и просто хочу, чтобы все дружили. Это правда — я хочу, чтобы мы ладили. Но проживу и без этого. Нет так нет, я переживу. Вы мне больше не нужны. У меня своя семья. У меня есть Альма.

— Не обижайся, малыш, но вся эта фигня, типа друзья навеки — брехня, — сказала Маргарита. — Друзья расстаются точно так же, как любовники. Друзья тоже могут подвести.

— А я и не говорю про дружбу. Альма мне не подруга. Она моя партнерка.

Сестры уставились на нее. Диана чувствовала, как ноги дрожат под столом, но ей не было страшно. Она была в ярости. Она чувствовала, как заряд ярости прошел через все конечности.

Ноэль заговорила первая.

— Это замечательно, — сказала она тихо и потянулась к сестре.

Диана оттолкнула ее.

— Я пошла, — сказала она. — Я вас двоих уже видеть не могу, с вашими проблемами. И дело не в маме и папи и Хэнке. Вы обе — обуза. Я забираю грузовик и уезжаю. А вы ищите папи. С меня хватит. И кстати, Маргарита, только попробуй не починить машину.

Официантка вернулась с едой Маргариты, с маленькой чашечкой саке. Ноэль и Маргарита сидели молча, уставившись в окно, глядя на пустое место, где стояла машина сестры. В конце концов его заняла другая машина; из нее вышла на улицу другая семья.

— Давай, доедай, — сказала наконец Ноэль. — Поедем искать папи.

Она взяла чашечку саке, стоявшую перед Маргаритой. Глотнула.

— Я поведу.

Они оставили машину Дианы в мастерской и вместе прошли милю до аренды автомобилей. Ноэль взяла машину на свое имя, и они стали ездить вокруг Валентин, ломая голову, где еще стоит проверить.

— Так значит, это был мальчик?

— Я так и не узнала. Нельсон хотел, чтобы был сюрприз. А когда его не стало, знать уже не было смысла.

— На каком ты была сроке? В смысле, это был уже ребенок или только куча клеток?

— Я была на первых неделях второго триместра. Чувствовала, как он шевелится.

— Похоже на бабочек в животе? Говорят, похоже.

Ноэль улыбнулась.

— На газы похоже.

Они засмеялись. Ноэль продолжала ехать.

— Ты отписалась от меня, — сказала Маргарита.

— Да.

— Почему?

— Ты выглядела такой счастливой, но я знала, что это неправда. Меня это вгоняло в тоску.

— А кто теперь по-настоящему счастлив? Есть вещи поважнее счастья.

— Например?

— Внутренний покой, — сказала Маргарита, но Ноэль поняла, что она не шутит.

Маргарита порылась в сумке, достала пачку сигарет.

— Ты не против?

— Я уже не беременна, — сказала Ноэль. Она открыла окно.

Они как раз проезжали отрезок Валентин, где были сплошные фастфуды. Хот-доги, курица-гриль, глазированные пончики.

— Хочу пончик, — сказала Маргарита, ткнув сигаретой в их направлении. Надпись гласила: горячие и свежие.

Ноэль ухмыльнулась.

— Накурилась?

— У меня похмелье. Голова начинает болеть.

Они сели на бордюр на парковке и съели по жирному пончику, обсыпанному пудрой, прямо перед зеленым фургоном, который арендовала Ноэль. Ноэль пила жженый черный кофе, а Маргарита посасывала лимонад и облизывала пальцы.