Даже не знаю, что первым делам сделать, когда увижу Еву… Спасибо сказать, или придушить?

В голове тут — же всплывают недавние угрозы Алины. Вспоминаю, как меня в самолёте передернуло от боли, тряхануло совершенно не по-детски от ее слов, причем заслуженно. Сто процентов.

Ехал домой и был уверен, что как только я переступлю порог дома, сходу обрушится злость тигрицы на нас с Темным. И я никак не ожидал такого колкого спокойствия.

Но как бы я сейчас не выдыхал облегченно, зная, что в таком состоянии она побудет еще некоторое время, на душе один фиг херово. Мне хочется вернуть ее эмоции, даже если они будут убийственными.

Разворачиваю Алину к себе лицом и прижимаю очень сильно, чтоб она ощутила, как я соскучился по ней. Почти сутки дома не был. Мне не хочется сейчас ее отпускать, ни на секунду блин. Мне необходимо быть с ней, касаться ее кожи, вдыхать ее запах. Лишь рядом со мной она придет в норму. Лишь я в состоянии излечить ее раны, не смотря на то, что сам их и нанес.

Но прежде чем я займусь этим делом, я должен убедить ее, что с нашей дочерью, все будет хорошо. Что ей ничего не угрожает, ведь не смотря на ее спокойствие, я знаю, как она переживает внутри. Она медленно угасает.

— С Таей все хорошо, родная! Поверь мне, ей ничего не угрожает! — шепчу в ее макушку.

Как сильнейший эмпат, она должна поверить мне на слово. Ведь она чувствует меня всего. Я перед ней. Но она по-прежнему не реагирует на мои слова. Стоит как статуя, которую я сильно прижимаю к груди, молчит. Дышит спокойно, размеренно, а меня капец как заламывает от того, что ее тело не реагирует на мои прикосновения. Так сука непривычно…

— Пожалуйста, обними меня милая! — прошу отчаянно, только слез не хватает. — Дышать ведь не могу без тебя!

Спустя несколько секунд грабовой тишины, ее легкие наполняются моим запахом, который хоть немного запускает ее эмоциональную шкалу. Чувствую, что она собирается с мыслями и осторожно выдает.

— Пообещай, что больше не совершишь такой безрассудный поступок, — просит малышка чуть ли не плача. Слава богу, хоть какие-то эмоции выступают. Но один хрен, не то пальто… — Пообещай Тимур! — всхлипывает, начиная дрожать.

Господи, в эти минуты, что угодно готов сказать, лишь бы малышка не плакала.

— Обещаю! — стискиваю ее сильнее, пытаясь успокоить.

Наконец, начинаю чувствовать прикосновение ее пальчиков к своей спине. Малышка обнимает меня так же отчаянно, как и я ее. Боже, что угодно готов сделать, лишь бы чувствовать любовь своей тигрицы вечность.

Весь тот ужас, что мы оба испытали, хочется стереть из памяти, вытравить, испепелить к черту.

Беру на руки свою пушинку и несу на второй этаж. Нам обоим необходима близость. Обоим необходимо излечиться, иначе мы просто не выпрем… не справимся с дальнейшим развитием событий.

Она еще не знает самого главного, а я пока не придумал, как объяснить ей появление Яна в нашем доме, а я пиздец как этого боюсь.

— Как же Тая? — спрашивает малышка, понимая, что я не просто так ее в комнату несу.

— Она очнется часов через 12, не раньше… — виновато сообщаю. — Прислушайся, — прошу ее. — Она спокойно дышит… — смотрю в ее покрасневшие глаза. — Слышишь? — спрашиваю, на что, она лишь кивает головой, не разрывая зрительного контакта.

— Что с ее половинкой? — интересуется, поглаживая мою щеку.

Детка! Ну зачем ты напомнила о нем? Зачем?

Тело напрягается моментально, потому что в память врезаются картинки прошлого, как Алина находилась вдали от меня. В дали блядь из-за него…

— Детка, я после тебе все объясню! — обещаю, укладывая ее спину на кровать. — Пожалуйста, не спрашивай больше ничего… — прошу сдавленно. — Ты нужна мне…очень!

Лишь она способна меня отвлечь, лишь ее прикосновения меня оживляют, лишь в ней я чувствую себя целым.

Алина мое спасение.

Моя жизнь.

Мой воздух!

Алина

— Алина, прости меня за все! — Тимур гладит мои щеки, при этом пронзительно смотрит в глаза.

Знаю что он искренен со мной. Не обманывает. Но все же обида затаилась в груди. Мешает принимать очевидное.

Понемногу мои эмоций начинают проявляться, словно с каждым биением сердца мои чувства по частицам возвращаются на место, которых не ощущала больше двух часов. Я точно прибью Еву, за подобную выходку. Как бездушная мумия сидела, пялилась в темноту.

— Я так сильно люблю тебя! — шепчет в ушко Тимур, стягивая с меня штаны вместе с трусиками. Я помогаю ему, приподнимая попку. — Как себя чувствуешь? — спрашивает, хватаясь за край майки.

Как блин я чувствую? Да на меня лишь сейчас начинают накатывать ощущения. От прикосновения его пальцев, к своей голой коже. Вроде, как и злюсь на него — что убить хочется, но в то же время жажду его страстных касаний к своему телу.

— Не останавливайся! — прошу, отрывая спину от кровати. Хочу чтоб поскорей стянул последнюю вещь. Понимаю, что лишь его любовь вернет мое естественное состояние. А вот уже когда вернет, там и поговорим…

— Знаешь, я уже начинаю бояться, приближения того момента, когда тебя накроют ощущения… — говорит Тимур раздеваясь.

— Поэтому, советую поторопиться! — подгоняю его. Но если честно, делаю это, не потому что стращаю. Сама хочу его ужасно. Как не крути, я соскучилась по нему, ведь на протяжение многих лет, мы не расставались на такой длительный период времени. Если бы не Лева — я с ума сошла бы…

— Можешь ругаться… — шепчет, целуя мою коленку. — Кусаться… — чувствую прикосновение губ на ямочке в паху. — Можешь даже исцарапать мою спину в хлам… — целует ложбинку между грудей. — Заслужил! — шепчет в губы. — Только не отталкивай меня! — просит, после чего набрасывается на мои губы.

Как только я ощутила его нежный язык у себя во рту. Накрыло мгновенно.

Дождалась.

Прорвало…

Меня словно шторм подхватывает от переизбытка чувств. И уже не просто ветерком закручивает. Мощным ураганом обрушивается, угрожая вынести преграду в виде моих ребер. И не только ребер. Этот бешеный шквал краев не видит.

— Тимур! — всхлипываю, содрогаясь под ним. Мне становится нестерпимо больно. Глаза мгновенно наполняются слезами, не вижу ничего.

— Чшш! — успокаивает он, обхватывая мое лицо ладонями. — Потерпи, сейчас отпустит! — просит, держа мое лицо в своих ладонях.

— Целуй меня! — выстанываю. Знаю, что его губы способны отнять дикую боль. И он целует… целует так, что пальчики на ногах поджимаются, а тело дрожать начинает. Столько чувственности вкладывает в свой поцелуй, что мысли путаться