– Вчера звонил.

– А я только что с ним разговаривала. Он в больнице, Веронику Анатольевну из реанимации в палату перевели. Врачи говорят, все обойдется.

Николай посмотрел по сторонам, наклонился, взял Варю за плечи и тихо спросил:

– Где ты была в тот день? Где ты была, Варя?

* * *

К утру желание звонить Белецкому пропало. Ну их всех к черту – и Белецкого, и Лию, и убийства!

Игнат принял экзамен, поболтался на кафедре и поехал домой. Но на полпути остановил машину, посидел, постукивая кулаком по рулю, и повернул в другую сторону, к Лииной студии.

Дверь была заперта. Он позвонил в звонок. Хорошо, если ему сейчас не ответят. Он не желал ничего знать. Ему хотелось поскорее уйти отсюда, но кто-то словно прижимал его палец к кнопке звонка.

– Кто? – спросил немолодой и недовольный женский голос.

Тетка-вахтерша. Администраторша.

– Игнат.

Он понятия не имел, знает ли тетка, как его зовут. Видимо, знала, потому что закудахтала:

– Заходите, заходите. – А когда он вошел в запищавшую дверь, засеменила ему навстречу.

– А Лиечки сегодня не будет.

– Я знаю, – кивнул Игнат. – Хочу кое-что у вас спросить, если не возражаете.

Она посмотрела на него с испугом, а еще с готовностью сделать все, что он пожелает. Он принадлежал к классу хозяев, и она была готова всячески ему служить.

– Вы вчера упомянули, что Лию ждала пожилая дама… – Игнат постарался говорить мягко, доверчиво. Он это умел.

Черт, жаль, у него нет фотки Веры.

– Когда это было, не припомните?

– Так восьмого мая. – Испуг из голоса вахтерши пропал, осталась одна готовность услужить. – Как раз перед праздником. Лиечка тогда первый раз старые песни исполняла. Очень удачно выступила, народу много было.

– Бабуля после концерта осталась и ждала Лию? Может, она такси вызвала…

– Лиечку ждала, – заверила вахтерша. – Я сначала тоже думала, что такси. Но когда Лия с Ксаной появились, старушка к Лие бросилась. Ксана к моему столику отошла, а Лия с бабкой задержалась.

– Они долго разговаривали?

– Да нет, Лиечку же мама ждала. Она быстро от старушки отделалась.

Игнат повертел головой. В студии обязательно должна быть камера видеонаблюдения, но он ее не заметил.

– Камера видеонаблюдения у вас есть?

– Есть, есть, – закивала вахтерша. – Даже три. У входа, в зале и в буфете. Я все вижу.

Она кивнула на экран компьютера, стоявший на столе.

– Разрешите посмотреть записи того вечера?

Хорошо принадлежать к классу хозяев – бабка ненужных вопросов задавать не стала. Игнат был уверен, что любого другого она послала бы куда подальше.

И правильно сделала, между прочим.

– Да я не умею…

– Я умею, – заверил Игнат.

К счастью, запись от восьмого мая еще хранилась в электронной памяти. Или к несчастью?

Камера была хорошая, лиц не искажала. Веру Сергеевну он узнал сразу.

Игнат колебался, не решаясь удалить запись. Все-таки оставил. Сделать это можно в любой момент.

И вообще, напрямую его все это не касается.

Надо было как-то объяснить вахтерше свое поведение, и он не придумал ничего лучшего, как сказать:

– Это моя родственница.

Объяснение не объясняло ничего, но вахтерша понимающе улыбнулась.

У хозяев бывают свои тайны, она в них не лезет.

Домой он добирался долго. Меняли асфальт и бордюры, Игнат равнодушно смотрел на суетящихся дорожных рабочих.

Восьмого мая Лия звала его на концерт, а он отказался, сославшись на подготовку к выступлению на митинге.

Он до последнего не знал, станет ли выступать. Отказался, когда увидел плакаты митингующих. Они были слишком радикальными, это не для него.

Игнат миновал столбики очередного ремонтного ограждения, дальше пробок не было.

Восьмого мая они с Ниной уехали с кафедры вместе.

Неожиданно он так ярко вспомнил ее тело под своими руками, словно был с Ниной в бабушкиной квартире не месяц назад, а только что.

Она лежала на его плече, и он ее поторопил, делая вид, что у него совсем нет времени. Ему действительно надо было подготовиться к выступлению на митинге.

Он бы плюнул на все митинги, если бы знал, как все обернется.

Он бы увел ее от мужа и послал к черту Лию.

Игнат проехал последний светофор и свернул к своему дому.

* * *

Глаза у Вари метались. Она совершенно не умела врать.

– Варя, где ты была?

Нина смотрела на него со спокойной улыбкой, вернувшись домой после того, как обнимала чужого парня. «На работе запарка, – жаловалась она. – Не успела пообедать. Сейчас умру от голода!»

– Варя, что ты видела?

– Я весь обед просидела на бульваре! – Варя отвела глаза в сторону. – Сидела и смотрела на пруд. Была хорошая погода, и я просто сидела на лавочке.

Она говорила неправду, и он ничего не мог с этим поделать.

Мимо пробежала девушка с пучком, посмотрела на Николая и Варю, улыбнулась.

Николай повернулся и пошел мимо книжных стоек.

– Ты думаешь… это я? – прошептала Варя ему вслед.

– О господи! – остановился он. – Ну конечно, нет!

Он ни минуты так не думал. Он не считал себя хорошим психологом, но и идиотом тоже.

Варя повернулась к книжным полкам. Николай пошел к выходу.

Городской телефон зазвонил, когда он отпирал дверь квартиры. Ему сто лет никто не звонил по городскому.

– Ой, Коля! – с облегчением вздохнула мать. – Почему у тебя мобильный отключен? Ты не звонишь! Я же беспокоюсь.

– Все в порядке, мам, – успокоил Николай. – Забыл зарядить.

– Коля, надо начинать работать.

– Начну.

– Вероника тоже не отвечает.

– Она в больнице…

Николай рассказал про тещу.

– Съездить к ней, как ты думаешь?

– Не знаю, мам. Позвони Виталию.

Вероника Анатольевна не стремилась к общению с его родителями. Но это было раньше.

– Коля, выходи на работу.

– Выйду.

Он положил трубку и, открыв ноутбук, прошелся глазами по списку Нининой записной книжки. Включил разрядившийся мобильный в сеть и набрал Дану.

– Пытаюсь разобраться с Нининой записной книжкой, – объяснил Николай. – Помоги.