Пригладив бороду, Мокеев вдруг прищурился, ткнул перстом Маюни:

– Его надо взять. Девки на него похожи, такие же мелкие, невысокие.

Отрок хлопнул ресницами и обрадованно закивал:

– Конечно, я пойду с вами! А девы, верно, из ненэй-ненэць народа. Их ведь весло недавно нашли, да-а.

Иван с отцом Амвросием и Маюни, взяв с собой еще нескольких казаков, в том числе верного оруженосца Якима и напросившегося оглоедушку Михейку Ослопа, обходя валявшиеся тут и там трупы поверженных людоедов, зашагали следом за Мокеевым к дюнам.

С моря дул ветерок, легкий и прохладный, гнал по светло-синему небу белые кучевые облака, развевал красный шелковый плащ на плечах атамана. На дюнах местами росла чахлая травка, попадались и карликовые изогнутые березки, чертополох, одуванчики и мелкие соцветья ромашек.

Иван сорвал по пути одну, отрывал лепестки, совсем как в детстве, гадая:

– Любит – не любит…

Шедший впереди десятник обернулся, показав рукой:

– Вот, господине. Пришли.

Внизу, меж дюнами, на поросших седым мхом валунах и просто каменюках сидели юные девушки: худенькие, невысокие, черноволосые, со смуглыми скуластыми личиками, на которых явно читался испуг. Все девы были одеты в короткие оленьи рубахи – малицы, в штаны, в торбасы – мягкие сапожки из тщательно выделанной шкуры оленя. Глазки у всех – темненькие, у кого раскосые, а у кого – и не очень, кожа смуглая, но тоже не особо. Ладненькие такие девчонки, некоторые – так и вообще красавицы!

– Ну, здравы будьте, девицы! – подойдя, ласково поздоровался атаман.

Маюни быстро перевел – девушки поспешно вскочили и поклонились.

– Спроси: кто они и откуда? – распорядился Иван, присаживаясь на плоский камень. – Да пусть тоже садятся, в ногах правды нет.

Толмач что-то сказал, девушки уселись на корточки, одна из них – с круглым красивым лицом и черными косичками с красными ленточками, – принялась что-то быстро говорить, поглядывая почему-то на Ослопа.

– Нгано Харючи, Нгано Харючи, – разобрал Еремеев.

– Ану Карачей. – Маюни пригладил волосы. – Так их род зовется. Да, они из ненэй-ненець, невдалеке тут, на острове, жили, а сюда на лодках приходили охотиться, тут лежбище морского зверя, да-а.

– Охотились, понимаю, – покивал атаман. – А потом людоеды напали, так?

– Не совсем так. – Юный остяк внимательно выслушал девушек. – Сначала вырезали все их стойбище – там, на острове. Эти младые девы и юноши – они все в это время зверя морского ушли добывать. Кто добудет, кто выживет – тот и взрослый, жениться может, семью завести, да-а. Кто-то добыл, кто-то нет, но когда вернулись к себе – все жилища в стойбище были разрушены и сожжены, люди убиты. О нет, это сделали вовсе не менквы – куда им добраться до острова! Это сделали злобные колдуны сир-тя.

– Си-иртя, си-иртя, – в страхе закивали девушки.

– А потом они заметили в небе соглядатая сир-тя верхом на летучем драконе, – между тем продолжал Маюни. – И поняли, что колдуны все-таки добрались до них и не оставят в покое. И решили уйти, да-а. Здесь, на побережье, поселиться решили… Пришли менквы, напали. Не сами по себе – их натравили сир-тя. О, колдуны всегда предпочитают сражаться чужими руками. На то они и колдуны, да-а.

– А зачем эти сир-тя вообще разорили стойбище? – задумчиво поинтересовался отец Амвросий. – Ведь гораздо выгодней было бы просто заставить платить дань.

– Нет. – Выслушав девчонку, отрок помотал головою. – Не выгодней – наоборот. Род Ану Карачай могучий и живет далеко отсюда, эти же – лишь его небольшая часть. Их и убили, вырезали почти поголовно всех – чтоб другие оказались сговорчивее. Сир-тя хитры и коварны. Наверняка дали кому-то убежать – чтоб рассказали…

– Вот и девы эти…

– Нет. Они – плата менквам за верную службу.

– Несчастные девы, – перекрестился священник. – Они знали свою судьбу?

– Да.

– Отчего ж не пытались бежать?

– Они пытались. Но от менквов не убежишь. Людоеды выносливые, да-а.

Поправив на плече плащ, атаман погладил пальцами шрам, внимательно оглядывая спасенных от страшной участи пленниц:

– А что, сир-тя всегда используют менквов?

– Иногда. Когда надо. Когда не надо – убивают, да-а.

– А мы сейчас – в землях сир-тя? – уточнил отец Амвросий.

Маюни покачал головой:

– Может быть. А может быть, и нет. Девы не ведают. Знают только то, что раньше здесь колдунов не было.

– А сейчас, значит, объявились?

– Только соглядатаи на летучих драконах.

– Летучие драконы, – тихо повторил Иван. – Только этой напасти нам еще и не хватало. Ничего! Еще поглядим, кто кого. Пороха, да пуль, да ядер у нас на всех хватит!

– Кстати, – вдруг озаботился отец Амвросий, – спроси-ка их, отроче, используют ли здешние волхвы порох, пищали, пушки?

– Ничего такого у сир-тя нет. – Маюни покачал головою. – Есть только злобная колдовская сила. И желание подчинить себе весь мир! Бросить его к подножию своего злого солнца!

– Ну, весь-то мир – вряд ли выйдет, – с усмешкою усомнился атаман. – Силенок не хватит даже у колдунов. Тем более без пищалей, без пушек. Не-ет! Сказки все это, бред. Вот что, парень, про золотого идола их спроси. Не слыхали ли?

– Слыхали, – перетолмачил Маюни. – Говорят, многих людей из их рода в жертву тому идолу принесли. Огромный идол! Ужасный!

– Ужасно огромный золотой идол! – Еремеев повторил это громко, для всех. – Слыхали, казаче?

– Слыхали, атамане! – радостно откликнулись воины. – И раньше знали, что не зря идем!

Атаман кивнул остяку:

– Спроси, далеко ли идол тот?

– Там, где висит злое солнце. Прямо под ним. Ну, далековато еще, да-а.

– А что там? Города? Крепости? Замки?

– Они не ведают. Но говорят, что стойбища колдунов – там.

– Вот и мы покуда не ведаем, – тихо произнес Еремеев. – И это плохо. Ничего – чую, уже скоро узнаем. Разгоним всю сволочь языческую да идола златого заберем! Верно, казаче?

– Верно, атаман!

– Славно сказано!

– Заберем, а чего ж? За тем сюда и явились.

Удовлетворенно кивнув, Иван подмигнул казакам, улыбнулся и с удивлением посмотрел на девчонок, упавших вдруг на колени ни с того ни с сего.

– Чего это они, а?

– С нами просятся, – охотно пояснил Маюни. – Говорят, что в тягость не будут. Охотиться могут, зверя, птицу бить, стряпать…

– Та-а-ак… – Услыхав такую весть, атаман озабоченно почесал шрам.

Что ответить, он сейчас не знал, и вовсе не был уверен, что разрешит этим несчастным девушкам пойти… даже не рядом с ватагою – следом. И со своими-то женщинами не ведаешь иногда, что и делать, а тут еще и эти…