что надо перейти к решительным действиям. Пришло время.

Звонит телефон.

(В трубку.) Разумеется! Разумеется! Разумеется!

Внутренний занавес падает, как гильотина.

Кабинет Китлару.

К и т л а р у (разговаривает по телефону). Вы нас прервали. Соедините еще раз, пожалуйста… Товарищ председатель? Говорит заместитель главного редактора газеты «Факел», Китлару. У меня к вам вот какой вопрос. В вашем хозяйстве были цесарки?.. Да или нет?.. Це-сарки!.. И да и нет? Не понимаю… Были, а сейчас нет. В бухгалтерских отчетах не значатся? Допустим. А на птицеферме?.. У вас нет птицефермы? А птичница Марчика Тунсу есть?.. Как это была? А сейчас почему ее нет?.. На фестивале? Получила первую премию? Примите мои поздравления! Обязательно сообщим в газете. Скажите, а зачем вы ее перевели на известку?.. Клевета? Неужели?.. Ах переведете обратно?! Когда же?.. Когда будут цесарки. А когда будут цесарки?.. Тогда, когда вы переведете на ферму Марчику Тунсу. Все понятно. В четверг я у вас буду. (Кричит.) Да не нужны мне цесарки! Я не ем цесарок! Я вегетарианец! Понятно? Ве-ге-та-ри-а-нец! (Кладет трубку. Нажимает на кнопку звонка.)

Входит  с е к р е т а р ш а.

Попросите, пожалуйста, товарища Чорей.

С е к р е т а р ш а  уходит. Входит  Ч о р е й.

Садитесь. Я занимался вашим делом. Кажется, вы правы.

Ч о р е й. «Кажется». Когда говорят «кажется, вы правы», это значит, что ты или не прав, или что, хоть правда на твоей стороне, тебе от этого ни тепло ни холодно.

К и т л а р у. Вы правы. Я созвонился с Салонтой, там новый директор, видимо порядочный человек. Он говорит, что вы правы. Единственное, что, по его словам, не соответствует действительности, — это история с собранием. Вы говорите, что было устроено собрание специально с целью вас снять.

Ч о р е й. У меня есть резолюция.

К и т л а р у. А он говорит, что собрания не было, что вы сами подали заявление об уходе. Где правда? Мне-то кажется, что невозможно устроить собрание с единственной целью — уволить человека. Поезжайте в Салонту и держите меня в курсе дела.

Ч о р е й  уходит. Входит  П а с к а л и д е.

Что с тобой, Паскалиде? Ты мрачен, как могильщик.

П а с к а л и д е. Метко сказано.

К и т л а р у. Ты потерпел кораблекрушение?

П а с к а л и д е. Полное. Ты видел сообщение?

К и т л а р у. Нет. Что за сообщение? (Берет листок, читает.) «Товарищ Пэскэлою освобожден от обязанностей министра по делам печати как не справившийся с работой». Освобожден. Что ты на это скажешь?

П а с к а л и д е. Что ж тут говорить?

К и т л а р у. Был у меня в этом мире приятель, который меня поддерживал, да и того сняли.

П а с к а л и д е. Что мне сказать?! С тех пор как я позвонил от его имени, я словно влез в его шкуру. Себя зауважал. С собой стал считаться. Себе открывал дверь и пропускал вперед. Смотрел на себя в зеркало и говорил: «Ты видел, какой силой обладаешь? Тебе достаточно одного звонка…» И вот — освобожден. Меня освободили, Китлару. Словно я умер и присутствую на собственных похоронах. Пойду напишу о себе некролог. (Уходит.)

К и т л а р у (у рампы). Даю вам честное слово, хотя настроение у меня неважное — такую «руку» потерял в Министерстве, — все равно я счастлив. «Освобожден от занимаемой должности…». Всего несколько слогов — ОС-ВО-БОЖ-ДЕН! Но какой в них глубокий смысл! Они напомнят кое-кому, что никто не рождается министром и не обязан умереть министром.

Внутренний занавес поднимается. И два кабинета становятся как бы единым помещением, набитым людьми. Весь  к о л л е к т и в  р е д а к ц и и  в сборе.

К р и с т и н о ю. Товарищи! Занимайте места. Начинаем собрание.

К и т л а р у (удивленно). Какое собрание?

П а с к а л и д е. Понятия не имею… Может быть, траурный митинг в честь Пэскэлою.

К р и с т и н о ю. Товарищи, общее собрание редакции, посвященное некоторым аспектам работы газеты, считаю открытым. Для ведения собрания необходимо избрать президиум в составе трех человек. Возражений нет? Голосуем. Единогласно. У кого есть предложения по составу?

Поднимается рука.

Пожалуйста, товарищ Манолеску…

М а н о л е с к у. Я предлагаю в состав президиума товарищей Кристиною, Бэженару и Брахару.

К р и с т и н о ю. Как будем голосовать? Списком? Кто за? Против? Воздержался? Спасибо. Прошу президиум занять места. Нам надо выбрать секретаря собрания. Какие будут предложения? (Тому, кто поднял руку.) Пожалуйста, товарищ Каламариу.

К а л а м а р и у. Предлагаю секретарем товарища Ионицэ.

К р и с т и н о ю. Нет возражений? Нет. Пожалуйста, товарищ Ионицэ. Президиум поручил вести собрание мне. Товарищи, на повестке дня нашего собрания всего один вопрос: некоторые аспекты деятельности газеты за последнее время. Слово для информации предоставляется товарищу Бэженару. Договоримся о регламенте. (Улыбаясь.) Товарищ Бэженару, надеюсь, сообщение будет кратким.

Б э ж е н а р у. Кратким…

К р и с т и н о ю. Пусть это сообщение послужит основой для дискуссии — искренней, честной, без реверансов. (Садится, но, вспомнив, добавляет.) Давайте договоримся — перерыв будем делать каждые два часа работы. Курить не будем. Согласны? Пожалуйста, товарищ Бэженару.

Б э ж е н а р у (у микрофона, читает). «Товарищи, в работе редакции за последнее время — я имею в виду последние шесть месяцев — наметились значительные успехи. Всякий, кто перелистает газету за полгода, сможет убедиться, что наша газета стала более живой, интересной, насыщенной важными материалами. Наши связи с читательскими массами расширились… (Не увидел точку.) Расширились. Приведу только одну цифру. Три месяца назад мы отметили рост тиража, который по сравнению с соответствующим периодом прошлого года увеличился на девять процентов. Но успехи эти не могут заслонить наших недостатков. Тем более что основные недостатки связаны с деятельностью товарища, занимающего в редакции высокий пост. Я имею в виду товарища Китлару.

Движение в зале.

(Выпил воды.) Товарищ Китлару был принят в нашу газету в тысяча девятьсот пятьдесят первом году бывшим руководством. Откровенный выскочка, карьерист, человек без угрызений совести, Китлару сразу после прихода в редакцию занял ведущие посты: заместителя заведующего отделом «Жизнь страны», потом — заведующего этим отделом и в последнее время, обманув доверие руководства, пробрался на важнейший пост — заместителя главного редактора. Все это время Китлару развивал деятельность, несовместимую с высоким званием журналиста. Китлару не желал повышать квалификацию, отказывался поднимать свой политический уровень и неуклонно вел линию на подрыв престижа газеты и ее руководства, на ослабление идеологических позиций нашей газеты… (Не поставил точку.) Газеты. Материалы, подготовленные или написанные Китлару, были пропитаны духом дешевой сенсации. Под прикрытием так называемой борьбы за качество, сражаясь якобы за «журналистику высокого класса», Китлару протаскивал статьи ошибочные, а порой и враждебные».

Д у м и т р а ш. Какие? Назовите!

К р и с т и н о ю. Мы вам предоставим слово. Подшивка у нас. (Бэженару.) Продолжайте.

Б э ж е н а р у. «Руководство газеты, и в частности главный редактор товарищ Кристиною, множество раз обращало внимание на недостойное поведение Китлару, но Китлару продолжал проводить свою недостойную линию. Окружив себя людьми без опыта, со слабой теоретической подготовкой, лишенными бдительности, Китлару направил свой удар на основные кадры редакции, против старых работников, имеющих огромный опыт, беспредельно преданных газете. Высокомерный, не признающий критики, безответственный, Китлару преследовал