На бардак, царящий в комнате, – стопки книг, тарелки с остатками еды, разбросанные вещи – Эр поглядывал неприязненно и насмешливо.

Скользнув взглядом по палате, Женя, между прочим, заметила на одной из полок множество фигурок, довольно грубо и небрежно слепленных не то из глины, не то из пластилина.

– Гриф, вы предложили гостям кофе или чай? – поинтересовался молодой секретарь.

– Нет, – хмуро ответил тот. – А зачем?

– Так полагается, – с улыбкой сказал Эр. – Гостям всегда предлагают кофе или чай.

– Я могу налить им водки, – сказал калека, пожав плечами.

Они переглянулись и вдруг засмеялись: калека – тихо, почти беззвучно, секретарь – в полный голос.

– Ну, хватит, – неожиданно буркнул Гриф, и Эр мгновенно прервал смех и напустил на себя деловой вид.

– Итак, – проговорил калека, уставившись на гостей бездонным черным глазом. – Диакон и блондинка… Блондинка и диакон. Несочетаемые на первый взгляд вещи. Надеюсь, это не оптический обман, и вы действительно сидите в моей палате.

– Можете не сомневаться, – сказала Женя.

– Я бы предпочел увидеть здесь блондинку без диакона, чем диакона без блондинки, – сказал Гриф. – А ты, Эр?

– А я в затруднении, мессир, – ответил Эр. – Я одинаково хорошо отношусь и к блондинкам, и к дьяконам. Хотя к блондинкам все-таки лучше.

– Так, может, выставить диакона из комнаты, чтобы он не портил нам общение?

– Это неплохая идея, мессир, – кивнул секретарь. – Но я бы на вашем месте его оставил.

– И зачем же?

Секретарь пожал плечами:

– А вдруг он скажет что-нибудь интересное?

– Диакон? Интересное? Мальчик мой, я могу заранее предсказать, что скажет любой священник на этой проклятой Богом земле. Не говоря уже о диаконах. С этими еще проще.

– И все-таки я предлагаю выслушать его, – вежливо сказал секретарь и незаметно подмигнул отцу Андрею.

– Ну, хорошо, – согласился Гриф. – Пусть скажет.

– Отец Андрей, вы готовы сообщить мессиру о цели своего прихода? – вежливо поинтересовался темноволосый секретарь.

– Да, конечно, – ответил отец Андрей и подал знак побагровевшей от ярости Жене, чтобы держала себя в руках. – Антрополог Рашидов рассказывал нам об экспедиции, в которую вы, мессир, отправились два года назад.

Калека вскинул голую бровь и повернулся к секретарю:

– Эр, ты понимаешь, о чем они говорят?

– Мессир, они говорят о какой-то экспедиции, в которую вы отправились два года назад.

– А я действительно отправился? – поинтересовался Гриф.

– Да, – грустно ответил секретарь. – Это действительно так.

Гриф поднял двухпалую руку и задумчиво потеребил губу.

– Как странно, что я об этом ничего не помню. Хотя… – Он вновь уставился на дьякона. – Не подскажете, какую цель преследовала эта экспедиция?

– Вы собирались посетить места предполагаемых захоронений Иисуса Христа! – выпалила Женя.

Гриф перевел на нее взгляд.

– Как? – переспросил он изумленно. – Самого Христа? А разве он не Бог? Эр, мальчик мой, разве Иисус – не наш Спаситель?

– Совершенно верно, мессир, Иисус – наш Спаситель. И он Бог.

– Тогда о каком захоронении может идти речь? Разве Бога можно похоронить?

– Нет, но наши гости, вероятно, об этом не знают.

– Какое величайшее заблуждение, – грустно сказал Гриф. – Это простительно девочке, но это непростительно диакону. Зачем же, по-вашему, мне понадобились все эти «места»?

Дьякон хотел ответить, но Женя вновь его перебила.

– Вы собирались добыть из останков Христа генетический материал и клонировать его! – гневно сказала она. – И хватит морочить нам голову – мы обо всем знаем!

В комнате повисла тишина. Гриф вдруг резко наклонился вперед, сорвал со слепого глаза повязку и уставился на дьякона белым мертвым глазом. Затем перевел взгляд на Женю. Женя отвела глаза и вдруг увидела, что секретарь Эр держит в руке револьвер и дуло револьвера направлено ей в грудь.

– Что это значит? – нахмурилась Женя.

– Тише! – рявкнул на нее Гриф.

Женя замолчала. Еще с минуту калека разглядывал гостей своим мертвым глазом, затем снова прикрыл его черной повязкой и откинулся на спинку инвалидного кресла.

Секретарь вздохнул.

– Извините за то, что мы с Грифом валяли дурака, – сказал он серьезно. – Гриф проверял вас.

– Я так и понял, – с некоторым облегчением произнес отец Андрей. – Похоже, Гриф, ваш слепой глаз видит гораздо больше зрячего?

Калека усмехнулся:

– Угадали. Зрячий глаз видит лишь ваше лицо. Слепой глаз способен заглянуть вам в душу.

– А что было бы, если бы мы не прошли испытание? – спросила Женя.

– Я бы вас застрелил, – сказал секретарь спокойно. И добавил, сверкнув очками: – Я отличный стрелок.

– Уверен, что это так, – проговорил отец Андрей. – Но теперь пора убрать оружие.

Секретарь посмотрел на Грифа, тот кивнул. Секретарь убрал пистолет в карман и, положив ладони на колени, приветливо посмотрел на Женю.

– Я рад, что вы пришли, – произнес Гриф. – Мне давно хотелось рассказать кому-нибудь обо всем, что я пережил. Если вы готовы меня выслушать…

– Мы готовы, – нетерпеливо заверила его Женя.

10

– …Таким образом, останки были во всех шести гробницах, и нам удалось их добыть, – закончил долгий рассказ Гриф.

Он устало прикрыл глаз и перевел дыхание. Отец Андрей облизнул пересохшие губы и хрипло спросил:

– И вы никогда не видели спонсора, который оплатил вашу экспедицию?

Гриф покачал головой:

– Никогда. Мы общались с ним только по телефону. До того рокового дня, когда я стал калекой. Но и тогда я увидел его лишь мельком и не разглядел лица.

– Что же с вами случилось? – спросила Евгения.

Гриф усмехнулся.

– Он пытался убить меня и забрать образцы. Первое ему, как видите, не удалось. Что касается второго… Вы сами видите. Этот мерзавец оставил меня умирать в бамбуковом лесу под Синго.

– Что он с вами сделал? – дрогнувшим голосом спросила Евгения.

– Сначала его люди как следует пересчитали мне кости. Потом бросили в овраг. А чтобы мне не было холодно и скучно, они швырнули следом гранату «РГД-8». С тех пор я ненавижу запах жареного мяса, – добавил Гриф с холодной усмешкой.

– Как же вам удалось спастись? – понизив голос, спросила Женя.

– А вот благодаря этому молодому человеку! – кивнул Гриф на своего секретаря. – Он приехал в Японию на экскурсию. Отбился от группы и заблудился в лесу. А там наткнулся на меня. Вернее, на то, что от меня осталось.