— Так и было, — подтвердила Кристина.

— Ну, приземлился я, и мы с ней тут прямо на кресла сели и погутарили малость.

Меркурьев слушал, не перебивая, время от времени посматривал на Муру. Она тоже слушала, у неё было внимательное и заинтересованное лицо, только ровные густые брови слегка приподняты, отчего смешливое лицо казалось совсем весёлым. И солнце из окна заливало её всю, от светлых волос и до красных ботинок.

Эх, хороша была Мура!..

— Я ей объяснил, что мне в город надо, к похоронам готовиться, а как к похоронам лучшего друга готовиться, я не знаю!.. А она мне пожаловалась, что кольцо у ней спёрли невиданной красоты и цены неописуемой и что теперь всё пропало.

— Ну?… — поторопил Меркурьев.

— Ну и поднялся я к себе в комнату, пиджак надел и портфель взял, и поехали мы в город. Крыска обещала мне помочь с Ванюшкой-то. — Саня мотнул головой. — И сегодня целый день по всяким телефонам названивала. Правда помогла, не обманула.

— Я зачем вам понадобился?

Кристина и Саня посмотрели друг на друга, совершенно как Мура с Меркурьевым. И она ему кивнула, словно что-то разрешая.

Мурины брови поднялись ещё выше.

— Поговорить надо, дядь, — повторил Саня и, прищурившись, посмотрел за стекло. — Как отзвонились, сразу сюда приехали. Я люблю зоопарк, ещё когда пацаном был, полюбил. Тут звери всякие. Бегемот в войну был, Гансом звали, слыхали про такого бегемота?… Легендарная скотина!

Мура и Василий Васильевич вразнобой подтвердили, что слышали.

— Когда мне подумать надо, я всегда к бегемотам хожу, — продолжал Саня. — Я это, типа, патронаж над ними держу. У нас так принято. Кто может, тот деньги даёт на зверей. Я на бегемотов даю.

— Поговорить с тобой — это моя идея, — призналась Кристина. — Саня считал, что не имеет смысла, но я его переубедила.

— Это всё я давно понял, — сказал Василий Васильевич. — Я только не понял, о чём вы хотите говорить, что за секретность такая. Сань, ты чего, сам дружбана с маяка спихнул?

— Больной, что ль, дядя?!

— Тогда в чём дело?

— Здесь разговаривать неудобно, — повторила Кристина. — Поехали куда-нибудь. У нас на стоянке машина.

— А из гостиницы до города вы на чём добирались?

— На такси, — удивилась Кристина. — Саня хотел шофёра вызвать, а я сказала, что шофёра ждать долго. Ну, и позвонила в такси.

— Хоть бы ты Захарычу позвонила, — пробурчал Василий Васильевич. — Или мне!.. Мы же не знали, что ты с Саней уехала. Волновались.

— Я тебе говорила, что не нужно волноваться, — вставила Мура. — С ней всё в порядке.

— Ну чё? Поехали? Ща, заплачу только!.. — Саня похлопал себя по карманам и пошёл к длинной пластиковой стойке, над которой были развешаны разноцветные надувные шары с надписями «С днём свадьбы» и «С новым учебным годом!»

— Зачем ты с ним поехала? — спросил Меркурьев Кристину, когда Саня оказался под одним из шаров и не мог их слышать. На шаре было написано «Happy Birthday!».

— А что? — сразу ощетинилась Кристина. — Его одного нужно было бросить?! Он чуть с балкона не свалился!.. И горевал так, что смотреть тошно!.. И потом! Мне нужно было домой.

— Ты заявление о пропаже перстня написала?

Кристина посмотрела на Меркурьева как на сумасшедшего. Мура хмыкнула, довольно отчётливо.

— Ты что? Ума лишился? — Кристина покрутила пальцем у виска. — Какое ещё заявление?! Да и разве в заявлении дело?!

— Он ничего не знает, — сообщила Мура.

— А ты? Почему не рассказала?

— Как я могу? — Мура даже руками всплеснула. — Рассказать может только та, кому принадлежит перстень!..

— Опять, — возмутился Меркурьев. — Эти ваши штучки!.. То призраки, то духи, то кольцо! Оно обладает магической силой?! Мы должны вернуть его хоббитам?!

— Нам же всё объяснили, — сказала Мура. — Ты так и не понял?…

— Я расскажу, — пообещала Кристина. — При чём тут хоббиты, Вася! Сань, догоняй, мы на улице!..

Саня оглянулся от стойки, кивнул и махнул рукой.

Они вышли на улицу. После пластмассовой тесноты и духоты воздух показался вкусным, как вино. Мимо прошаркал сторож с метлой и пролетел пацанёнок на велосипеде. Пацанёнок с разгону врезался в кучу опавших листьев, которые разлетелись в разные стороны, и сторож сразу заругался.

— Как хорошо, — Мура потянула носом. — Жалко, я не чувствую ничего!.. Смотри, смотри, слон! Вышел!

И схватила Василия Васильевича за рукав.

— Это не слон, а слониха, — поправила Кристина. — Видишь, у неё во-он там вязанка хвороста? Это специально приготовлено! Она хоботом берет хворостины и чешет себе спину! Так прикольно!

И обе девицы — ясновидящая и студентка — с восторгом устремились к вольеру. Меркурьев пошёл за ними.

— А летом её из шланга поливают, — говорила Кристина. — Это она тоже очень любит. Разевает пасть и пьёт!.. Прямо из шланга!.. Я сколько раз видела! А Саня говорит, что бегемоты всё равно круче. Но мне кажется, слоны. И ещё жирафы. Ну что бегемот? Лежит в бассейне и лежит, как свинья.

Василий Васильевич хотел было сказать, что Сане бегемоты нравятся, потому что он чувствует в них родственную душу и определённое сходство с самим собой, но промолчал.

— Ну чё, народ? Двинули?

Девиц с трудом удалось увести от слонихи, они то и дело оглядывались и наперебой делились впечатлениями. Саня смотрел себе под ноги. Василий Васильевич раздумывал.

Кристина сказала, что выйти лучше всего по дорожке мимо медведей, это тоже оказалась долгая история — до медведей было совсем не близко. А потом, когда они дошли, ждали какого-то медвежонка, который так и не показался, но и от взрослых медведей девиц было не оторвать. Медведи прыгали со скалы на скалу, валялись и плюхались в круглый бассейн. Потом отряхивались, смешно садились на круглые зады и энергично жестикулировали передними лапами — выпрашивали вкусное.

Василий Васильевич заметил, что медведям, по-хорошему, давно пора впасть в спячку, но ему сказали, что он ничего не понимает. В дикой природе, может, и пора, а в зоопарках медведи ложатся спать гораздо позже.

Потом опять ждали медвежонка, но он всё не выходил. Саня стоически выносил все девчачьи восторги, а Василий Васильевич, человек пустыни, сильно продрог, зуб не попадал на зуб, и скулил, что пора уходить.

— Как с тобой скучно, — в конце концов сказала Мура. — Ужас.

Кажется, примерно то же самое сказал ему Фридрих Бессель.

Меркурьев, который считал себя остроумным и компанейским парнем, заспорил, они вышли из зоопарка, когда уже закрылась касса, и служитель на велосипеде объезжал аллеи, предупреждая гуляющих о закрытии.